Рене Аллио - Недостойная старая дама

Уже около двух часов пополудни, слышится шум большого города, улица очень оживлена, много прохожих.

Пьер.Но ведь мы и полпути не проехали…

Мадам Берт.Вот и хорошо. Отсюда я доеду автобусом… вот они стоят… А то мне придется долго ждать тебя, а мне не охота.

Пьер (ошарашен). А когда Альбер тебя уговаривал…

Мадам Берт (лукаво). Он был прав… Поезжай, а то еще запоздаешь… Прощай, музыкант!

И, повернувшись к нему спиной, она уходит, теряясь в толпе прохожих.

Пьер отъезжает, но… задержанный потоком машин, он видит, что бабушка проходит мимо автобусной остановки и, пересекая улицу, смешивается с толпой прохожих.

Мадам Берт хочется как следует посмотреть город — ей так понравился утренний поход в универсальный магазин. На сей раз это уже будет настоящая исследовательская экспедиция, неторопливое и методичное изучение. Не спеша, прогулочным шагом идет она, жадно прислушиваясь к чужим разговорам, рассматривая витрины. Сначала она просто бродит по улицам, где расположены большие магазины, театры и шикарные кафе. Но больше всего ее притягивает универсальный магазин, и она снова туда заходит.

Мадам Берт уже в отделе женских мод в лесу дамских шляпок. Ей очень хочется примерить какую-нибудь из них, как это делают у нее на глазах молоденькие девушки, но она не осмеливается.

Идя дальше, она смотрит на манекены в купальных костюмах, внимательно изучает фасон летних платьиц, растянутых на вешалках. Ее поражает их количество.

Наконец, мадам Берт попадает на эскалаторы, которые забавляют ее, как ребенка. Она самозабвенно катается на них, то подымаясь, то спускаясь и снова подымаясь и спускаясь, с довольной улыбкой на лице…

От своих развлечений мадам Берт отдыхает на террасе большого кафе. Перед ней вазочка с никогда не виданным мороженым — с фруктами и кремом. В первую минуту она даже не осмеливается его попробовать, но наконец решается и медленно, с наслаждением смакует роско^пное сладкое, удовлетворенно вздыхая.

За соседним столиком идет оживленная беседа, к которой мадам Берт с интересом прислушивается.

В большом ангаре выставлены на продажу автомобили. Люди входят и выходят, рассматривают машины. Появляется мадам Берт. Она обходит кругом зеркально отполированные кузова, в которых видит свое отражение, внимательно прислушиваясь к разговору покупателя с продавцом, который обольщает клиента достоинствами машины и возможностью предоставления кредита.

А затем она прогуливается по менее шумным улицам, где поменьше народу. Она с увлечением роется в тканях, наваленных на прилавках, выставленных прямо на тротуаре, придирчиво ощупывая понравившуюся ей материю; в витрине книжного магазина внимательно разглядывает роскошные иллюстрированные издания.

Вот она входит в закрытый рынок. Дело идет уже к вечеру, и рынок, заваленный товарами и продуктами, сейчас опустел.

Она медленно прогуливается перед аппетитно разложенными фруктами, свежей рыбой, мясом и нескончаемыми ярусами банок с консервами. Торговцы подметают пол. С улицы едва доносится городской шум. Ясно слышится лишь шорох метлы.

Мадам Берт выходит на тихую, узкую улочку, где, кроме нее, почти и не видно прохожих. Она было прошла мимо вывески нотариуса, но тут же возвращается, чтобы внимательно прочесть и вывеску и раскленные на двери разные объявления о продаже имущества.

Мадам Берт присела на скамейку парка и греется на солнышке, отдыхает. Неподалеку от нее несколько старичков, ушедших на покой, оживленно болтают — это их салон. Тут же с криками носятся, играют детишки.

Старушка выходит к Старому порту. Здесь большое движение — туристы, гуляющие, продавцы, зазывающие покупателей. Смешавшись с толпой, мадам Берт идет по набережной к Биржевой площади, где стоят такси и коляски для туристических прогулок по городу. Мадам Берт подходит к коляске и заводит оживленный разговор с кучером. Он явно колеблется, спорит с ней, недоуменно разводит руками. Она что-то отвечает, убедительно поясняя свою просьбу жестами, и терпеливо ждет, пока он наконец соглашается.

Торговый порт. Ранний вечер.

За решеткой порта Пьер разгружает грузовик, сбрасывая ящики, на которых большими буквами выведено имя Китсинакиса. Шум порта, гудки пароходов.

И вдруг он видит, как мимо него, по другую сторону решетки, медленно движется коляска, в которой торжественно восседает бабушка. Она с большим интересом озирается по сторонам, разглядывая занимательное зрелище порта.

Ошарашенный Пьер долго смотрит на коляску, удаляющуюся в сторону широкого бульвара, запруженного грузовиками, переполненными автобусами. Коляска проезжает мимо вагонных составов, тянущихся вдоль дороги к набережной, мимо складов с горами ящиков и мешков, мимо подъемных кранов, пароходов. И движется все дальше и дальше среди этого нагромождения вещей, скопления людей и шума, под дымным небом Марселя.

Надпись: «ОКТЯБРЬ».

Бар Шарло. Ветер.

Стоя у автомата, проигрывающего какую то песенку, едва слышную в гуле переполненного бара, Пьер поглядывает на маленькую площадь. У газетного киоска стоит его грузовик. Смеркается.

Хмурый Альбер просматривает у стойки тетрадку с записями. На лбу у него небольшая наклейка. Шарло раздраженно следит за ним.

— Сказано ведь, никто тебе не звонил. Чего ж ты там проверяешь?

Альбер, отбросив тетрадку и протягивая руку, сердито говорит:

— Дай жетон!

Шарло дает ему жетон, и Альбер направляется в телефонную кабину.

Пьер едва успел подойти к стойке, как из кабинки, словно дьявол из пекла, выскакивает разъяренный Альбер.

— Неужели нельзя приглушить эту чертову музыку?!

Хлопнув дверью, он снова скрывается в кабине.

Шарло, убавляя звук, обращается к Пьеру:

— Что-то он не в себе, твой папаша! И что это у него на лбу?!

— Камнем угодило на стройке. Пустяки.

Шарло покачивает головой.

— Не везет ему…

— Да нет… сам немного оплошал…

И тут из кабины выбегает совершенно взбешенный Альбер и набрасывается на ошеломленных Пьера и Шарло:

— Я себе завожу друзей? Скажите, завожу я себе друзей?!

Хватая Пьера под руку, он уводит его в глубину зала. Пьер еле успевает перекинуться воспроситель-ным взглядом с Шарло.

В дальнем углу бара никого нет. Альбер все еще крепко держит Пьера за руку. Они присели к столику. Только сейчас перестала звучать песенка.

Альбер продолжает пылко:

— У нее там не одна эта продажная девка, понятно тебе?! Не только эта потаскуха, которая неизвестно откуда явилась! У нее там и другие дружки завелись, новые приятели! Хороша публичка! Представляешь?!

Сгорающий от любопытства Шарло приносит им забытые на стойке бокалы, и, конечно, остается послушать.