Рене Аллио - Недостойная старая дама

Пьер ничего не понимает.

— О ком ты толкуешь? Какая еще продажная девка?

— Розали! И твоя бабушка! Они теперь по вечерам выходят вместе! Завела себе подружку! И какую подружку! Потаскуху! Ну да, Розали — самая настоящая проститутка! И познакомилась-то она с ней в ресторане, где та была официанткой! И где твоя бабка уже несколько месяцев проматывает свое состояние!.. Я тут не получаю от нее никаких вестей, беспокоюсь, звоню Эрнесту и вот слышу такие новости! Очень просто, они, видишь ли, не расстаются! Девка даже работу бросила. — Альбер зло ухмыляется. — Должно быть, чтоб почаще видеться!

Альбер подымается и нервно ходит взад и вперед. Ошеломленный Пьер не двигается с места. Шарло, не спуская глаз с Альбера, продолжающего свою обвинительную речь, усаживается рядом с Пьером.

— Сперва ресторан, а потом прогулки в коляске! — Альбер искренне волнуется. — Полгода не прошло, как умер старик, а она уже ходит в кино! — Взрываясь, Альбер обращается к Шарло: — В кино ходит! Кино, вечера в городе, рестораны, все удовольствия в жизни! А я?! Я куда-нибудь хожу?! Хожу я в кино когда-нибудь?! — Он садится против Пьера, хватает его за руку и рывком тянет к себе. — Этого нельзя так оставлять, Пьер! Тебе надо к ней поехать, поговорить с ней! Именно тебе, ее внуку!

Пьер ждал чего угодно, только не этого.

— Ты ей выскажешь все, что мы с тобой думаем о ее поведении. — Альбер с трудом удерживается от слез. — Но помягче! Говори с ней помягче — она уже старенькая… Я бы не смог ей сказать, да и к тому же… (с горечью) честно говоря, она меня не настолько любит, чтоб послушать…

Долгая пауза. Пьер и Шарло молча смотрят на него. Но Альбер снова взвивается:

— А вот «мсье Альфонса» — того они слушают! Спроси у Эрнеста! Постоянно толкутся у него! И уж чем они там развлекаются, одному богу известно! — Он вдруг вскакивает, толкает Пьера, заставляя и его встать. — Поезжай! Поезжай к ней сейчас, сию же минуту! Тебя она послушает, ручаюсь! Сейчас самое подходящее время, чтоб ее застать! Поторопись!

Сбитый с толку уговорами и тумаками отца, Пьер сдается. Шарло подает ему снятую с вешалки куртку, Альбер помогает ее надеть. Оба торопливо увлекают Пьера к выходу.

Дом Бертини.Вечер.

Мадам Берт открывает дверь кухни, и входящая Розали протягивает ей огромный букет цветов. Тишина и покой этого дома резко контрастируют с шумом и гамом бара Шарло. Розали совсем изменилась: по плечам распущены мягкие волосы, скромное, хоть и несколько старомодное платье сменило юбку, плотно облегавшую бедра, и яркий, вызывающий джемпер. Теперь ее можно принять за весьма благонравную молодую девицу.

Розали.Добрый вечер, Берт.

Обе улыбаются, явно испытывая удовольствие от встречи. И лишь непонятная стыдливость мешает им расцеловаться.

Мадам Берт (с удовольствием принимая букет). Спасибо, девочка… Да как ты мила сегодня! Что это у тебя за платьице? Я его никогда не видела.

Взяв Розали за руку, мадам Берт вертит ее перед собой, восхищенно оглядывая с головы до ног. Смущенная Розали не знает, куда девать глаза, смеется. Изменился не только внешний облик Розали, она словно бы избавилась и от своей вульгарности.

Розали.Да это ужасное старье… но оно немного… ну, в общем, не такое уж…

Мадам Берт подошла к шкафу, взяла там вазу для цветов и поставила ее на стол, накрытый на две персоны. Розали все еще не решается сесть.

Старушка относится к Розали очень по-дружески и даже с нежностью. В ее отношении к девушке есть что-то материнское, и в то же время она словно бы в куклы играет. Может, и в самом деле обе они забавляются игрой, но делают это с такой искренностью, что ее не отделить от настоящего чувства.

Мадам Берт.Садись скорей, я тут кое-что вкусненькое тебе приготовила.

Розали усаживается, а мадам Берт поправляет цветы в вазе, изредка поглядывая на робеющую Розали своими остренькими глазками.

Мадам Берт.Тебе бы еще больше пошло что-нибудь более светлое и, пожалуй, просто белое платьице…

Розали сидит в спальне на стуле. Став позади нее и расчесав ее длинные волосы, мадам Берт принимается сооружать сложную и уже старомодную прическу, пуская в ход длинные шпильки, которые она выуживает в маленькой фарфоровой шкатулке, стоящей на комоде среди множества безделушек прошлого века, фотографий и засушенных цветов.

Розали с явным удовольствием подчиняется своему «парикмахеру».

«Занзибар». Ночь.

Прислонившись к стойке полупустого бара, Пьер следит за домом Бертини. Уже совсем темно. Стоя позади него, Эрнест посмеивается над его нерешительностью.

Эрнест.Ну что? Сдрейфил? Чего же ты ждешь, спрашивается?

Пьер пожимает плечами.

Эрнест.Да, ведь они твои денежки проматывают. Отец у тебя не дурак, сразу смекнул, что к чему! Чего ты ждешь, скажи? Или ты перед Розали так оробел?

Пьер в досаде ничего не отвечает. Но тут обе женщины выходят из дома, и Пьер машинально прячется за стойку, чтоб его не заметали.

Эрнест.Невероятно!

Мадам Берт под руку с Розали уходят. Пьер медленно показывается из-за стойки. Наконец он решается, выходит из бара и следует за ними на приличном расстоянии.

Эрнест выходит на террасу. Он с любопытством смотрит на удаляющихся женщин и следующего за ними юношу.

Эрнест.Просто поверить не могу!

По маленьким улочкам, ведущим к берегу моря, идут мадам Берт и Розали. Судя по их жестам, они весело и оживленно болтают.

Слышится радио из окон домов, разговоры прохожих, среди которых мелькает фигура Пьера, озабоченного тем, чтобы не выглядеть как человек, занятый слежкой.

Дамы входят в винный погребок. Издалека Пьеру не видно, что они там делают. Посвистывая, он останавливается на краю тротуара, стараясь держаться как можно естественнее.

Наконец женщины выходят из погребка, в руках у Розали завернутая в бумагу бутылка.

Квартал бедняков.

В переулке — маленькое бистро, убогая гостиница, ларек старьевщика. И рядом — мастерская сапожника с вывеской, на которой изображены дамские туфли и крупно выведено имя владельца: «Альфонс».

Сейчас он сам стоит у двери. Это высокий худощавый человек, вероятно, лет пятидесяти. У него длинный нос, он близорук, в очках, на губах обезоруживающая улыбка. На нем кожаный фартук.

Альфонс пытается очень мягко, но достаточно решительно выпроводить своих двух заказчиц. В руках у него туфля на очень высокой, изгрызенной шпильке. У обеих женщин вид, который, безусловно, не понравился бы Альберу.

Альфонс.К завтрашнему вечеру будут готовы! Самое позднее — послезавтра утром!

Первая заказчица. Послезавтра?! А в чем же я пойду на работу?! В шлепанцах?!