Юрий Каплунов - Белый дракон

— Мне тоже. Смирись! Нас спасут, как в кино, в последний момент.

Ветер гнал волны к каменной стене одну за другой. Вода плескалась почти у самых ног Саида и Бако. Они, помогая друг другу, забрались чуть повыше.

Саид устроился поудобнее, прикрыл глаза, буркнул:

— Бако, ты дневалишь. — И он задремал.

Бако тоскливо смотрел на волны, уходившие, казалось, к самому горизонту.

В кабине вертолета сидело пятеро солдат-десантников и офицер. Машину сильно подбрасывало на воздушных «кочках», кидало из стороны в сторону.

Командир корабля дал знак приготовиться, и офицер, стараясь перекричать шум двигателя, стал уточнять детали операции:

— Спуститься ниже тысячи метров мешает сильный воздушный поток с юго-запада. Учтите направление ветра! Близко к берегу не приводняться, там могут оказаться отмели… Транспортировать людей строго на север, в безветренную зону. Будем поднимать на борт с воды… Приготовиться!

Вертолет продолжал опускаться все ниже и ниже к воде.

Машину сильно тряхнуло.

— Попробуем зайти еще раз! — крикнул командир экипажа.

Наконец вертолет завис, подрагивая и покачиваясь на ветру.

Офицер рывком открыл дверь, и десантники один за другим вывалились за борт.

Офицер внимательно следил за тем, как раскрылись парашюты и, относимые ветром, удалялись в сторону заснеженной горы.

Трое из пятерых приводнились невдалеке от скалы и без особого труда выбрались на отмель. Двоих же ветром снесло далеко в сторону, и они опустились метрах в трехстах от берега. К берегу пришлось плыть, и гляциологам было видно, что одному из них дается это с большим трудом.

Вертолет опустился еще ниже и кружил над плывущими.

— Ты куда? — растерянно крикнул Бако, заметив, что Саид стал спускаться со скалы.

Саид не ответил, тяжело плюхнулся в обжигающий холод воды и поплыл навстречу десантникам.

Вдвоем одного тянуть к берегу было легче…

Продрогшие до костей, все трое бежали по отмели к махавшим им с берега десантникам и гляциологам. Наконец добежали. Молодые десантники стучали зубами от холода.

Саид выхватил из мешка фляжку, бросил им:

— По пять глотков!.. Быстро!..

Скрюченными от холода пальцами открывая фляжку, солдат сказал:

— Не положено на службе!

Но поймав суровый взгляд Саида, все-таки приложился к фляжке.

…В пять надувных лодок, уже опущенных на воду, снесли всё, что сохранилось из провизии и вещей, и торопливо двинулись туда, где низко над водой завис вертолет.

По веревочной лестнице, спущенной с вертолета прямо в лодки, поднялись на борт.

За последним люк захлопнулся.

Прильнув к иллюминаторам, гляциологи и десантники смотрели, как удаляются сиротливо опустевшие серые надувные лодки, как исчезает в мареве приютившая их угловатая скала…

У развилки в ущелье, где накануне останавливались гляциологи, расположилась первая группа пограничников во главе с капитаном Вадимом Соколовым. Ветер охапками бросал в лицо снег, рвал одежду.

Капитан еще раз взглянул на планшет:

— Они сбились с пути: Здесь следовало свернуть влево, но следы ведут только вниз. А там… Километров через пятнадцать их остановит непроходимая пропасть. Если дойдут…

— А давно они тут прошли, товарищ капитан?

— Примерно сутки назад… Выступаем через двадцать минут. Группу старшего сержанта Карпова ждать не будем, оставим им записку… А теперь расслабиться, закрыть глаза! Пятнадцать минут сна.

В ресторане «Аждахор» было людно, несмотря на будни. Мелькали кители военных, цветные куртки альпинистов из спасательных команд.

За столом сидели Сангин, похудевшие, обветренные Саид и Бако. Парень все вертелся, высматривал кого-то за соседним столиком.

— Шеф, цель — на горизонте, иду на сближение! — вдруг выпалил он и поднялся.

Скоро он уже танцевал с какой-то юной особой.

— Не слишком ли много ты Олиму доверил? — не глядя на Сангина, спросил Саид. — Жену, эксперимент…

— Ты Ширин не трогай, это не твое дело! А в остальном — не тебе меня упрекать. Ты тоже всех торопил: быстрей, быстрей, нам нужно регулируемое таяние ледника, это миллионы, миллиарды рублей! И в общем, это верно — хозяйство нуждается в воде…

— Серьезным идеям нужны серьезные исполнители, — прервал его Саид.

— Но он же талантливый человек!

— Талантливый и серьезный — это не одно и то же. Сотни тысяч жизней под угрозой из-за мальчишеской безответственности одного человека! Конечно, может, и грех так говорить, когда неизвестно, что сейчас с ним и со всеми остальными… Зачем было людей через хребет тащить? Сидели бы на месте — дождались бы помощи…

Сангин сидел, низко опустив голову, и Саид понял, что допустил бестактность.

— Выберутся они. Вот посмотришь, выберутся. — И даже позволил себе пошутить — Там семь мужиков, как-нибудь одну женщину спасут. А Олим… Что ж, ему остается только героизмом искупить свою собственную вину.

— Это еще вопрос, кто больше виноват — Олим или я, — тихо проговорил Сангин. — В конце концов, именно я настоял на усилении режима подогрева. Он только согласился, а настоял я.

— Та-ак… — озадаченно протянул Саид.

После четырех дней пурги и свирепого воя ветра на хребет Каразор внезапно опустилась тишина. К ночи над изможденными путниками открылось ясное небо, усеянное звездами. Но и это уже не могло их радовать. Надежда на близкое спасение, надежда, которая так долго поддерживала их силы в трудном пути, теперь лопнула как мыльный пузырь. Впереди, в нескольких метрах от места ночного привала, чернела пропасть, дорога назад казалась совершенно немыслимой, невозможной. Отчаянье, охватившее гляциологов, снова грозило взрывом взаимных попреков.

Первым начал Халик Обидович. Он долго ворочался в своем спальном мешке, потом затих и через минуту раздумчиво проговорил:

— Без еды ч-человек может п-прожить до сорока дней, а без надежды на нее умирает на третий день… Уже сутки м-мы ничего не ели…

Ширин насторожилась, скосила глаза на мешок Олима. Олим, не открывая глаз, тоже ждал продолжения разговора.

— Молчит! Пригрелся у нее под боком и молчит! — прорычал Уктам. — Будто не из-за него мы здесь!..

— Сказал авантюрист Кабилов, потерявший надежду обойти в науке Олима Бурханова и самого Сангина Касымова, — раздался насмешливый голос Ибрагима.

— Заткнись, клоун! — огрызнулся Уктам.

— Старый я осел, кому п-поверил? — простонал Халик Обидович.

— Вот тут, товарищ Бурханов, этот старый неудачник прав, — снова подал голос Ибрагим. — Мои надежды, маэстро, вы тоже не оправдали.

— Я и предположить не мог, сколько надежд на меня возлагалось, — без тени иронии, совсем просто оказал Олим. — Я действительно крепко всех подвел.