Юрий Нагибин - Белая сирень

Рахманинов останавливается возле дома в изумлении. Все окна залиты светом. Из дома раздается музыка. Кто-то играет в четыре руки.

Рахманинов поднимается по ступенькам на террасу.

Рахманинов(бормочет). Что такое, в чем дело, кто это там?

И вдруг улыбается — сквозь окна видна ярко освещенная керосиновыми лампами гостиная. За роялем Зилоти и Татуша в четыре руки наигрывают итальянскую польку. Шум, суета, смех. У рояля, обнявшись, стоят молодые Верочка и Наташа, такие, какими они были в своей юности, лет 20 назад. За столом, переговариваясь, — Вера Павловна Зилоти, Мария Аркадьевна и родители Наташи и Сони. Между ними какой-то молодой человек — высокий, слегка полноватый, с едва пробивающейся золотистой бородкой — Сергей Петрович. Рахманинов зачарованно смотрит сквозь окно, присев на перила террасы. Но тут он вынужден встать и отступить в тень — из дверей на террасу выбегают Верочка и Сергей Петрович. В двух шагах от него молодой человек обнимает Верочку, шепчет какие-то слова. Вжавшись в стену, Рахманинов стоит, боясь пошевелиться.

Сергей Петрович. Душа моя, счастье мое!.. Верочка. Да… Да… Да…

Из комнаты раздается громкий крик: «Сергей Петрович! Ваша очередь!»

Сергей Петрович(Верочке). Я сейчас вернусь!..

Он убегает в дом. Верочка вдыхает влажный вечерний воздух, кутаясь в белый оренбургский платок, смотрит на звезды, улыбается чему-то. Рахманинов, не отрываясь, смотрит на нее.

Рахманинов(шепотом). Психопатушка!..

Вера испуганно вскрикивает, оборачивается. Рахманинов вступает в полосу света.

Верочка(потрясенно). Сережа… Как вы изменились…

Лицо Рахманинова неожиданно сводит судорога, он прикрывает рукой левый глаз.

Верочка.Что с вами?

Рахманинов. Ерунда, я просто промок, и это лихорадка. Сейчас пройдет… Значит, вы замужем?

Вера подходит к Рахманинову, смотрит ему в глаза.

Верочка.Я замужем за Сергеем Петровичем Толбузиным.

Рахманинов. Я его узнал…

Верочка.Простите меня, простите.

Рахманинов(торопливо). Нет, что вы!. Я прекрасно понимаю. Кто я был тогда? Бездомный странствующий музыкант, к тому же абсолютно нищий…

В глазах у Верочки слезы.

Верочка.Я люблю вас, Сережа. Я всю жизнь любила только вас…

Рахманинов кивает.

Верочка.Простите меня, Сережа… Я хранила ваши письма, как самое драгоценное, что я имела. И сожгла их накануне венчанья.

Рахманинов. Да, да, я понимаю… Вы… Вы тоже простите меня, Верочка. Я тоже женат, вы ведь знаете.

Верочка.Вы ее любите?

Рахманинов опускает глаза.

Верочка. Любите ее, Сережа. Любите. Она ваш ангел-хранитель.

Из комнаты доносится женский голос, поющий романс «Сирень».

Верочка.А как было хорошо, Сережа!.. Вы помните, как я зачерпнула из лодки воды фуражкой и надела вам на голову…

Рахманинов. Тс-с… Послушайте…

Все в комнате затихли. Вера Павловна под аккомпанемент Зилоти поет.

Вера Павловна.

Рахманинов. Этот романс я посвятил вам, когда решил жениться. Я ходил по этому парку, и каждый уголок здесь мне напоминал о вас… Я прощался с вами этим романсом…

Вера Павловна(продолжает петь).

Рахманинов. Вы счастливы?

Верочка.У меня сын. Я люблю его.

Рахманинов. Вы счастливы?

Верочка. А что такое счастье?

Рахманинов. Сиреневое вино. Вы помните?.. Сиреневое вино с белых гроздьев сирени, помните?

Верочка. Я больше не пила его. Но я хорошая мать и достойная жена.

Вера порывисто оборачивается — из комнаты выбегает Толбузин, муж.

Толбузин. Вера, где ты? Душа моя, где ты?

Вера из тени подходит к нему.

Верочка.Я здесь.

Он обнимает Веру за плечи, и они вдвоем слушают конец романса, прижавшись щека к щеке. Рахманинов смотрит на них.

Голос Веры Павловны.

Толбузин.На всю жизнь, на всю жизнь. Верочка. Да, да… да…

Рахманинов отступает, прячась в тень, как бы прощаясь с видением, и вдруг, натолкнувшись на что-то спиной, поворачивается. Лицо Ивана — освещенное пламенем горящей пакли, которую он держит в руке.

Иван(недобро улыбаясь). Ну что, барин, вот и твой черед пришел…

Глаза Рахманинова полны ужаса. В другой руке Иван держит топор, и вдруг со всего размаху Иван обрушивает топор на голову Рахманинова.

С громким стоном Рахманинов пробуждается. Открывает глаза. Уже совсем рассвело. Ни Герасима, ни Белова нигде не видно. Иван подкладывает сухие ветки в потухший костер. Разметавшись по овчине, богатырским сном спит Шаляпин. Рахманинов трясет головой, прикладывает руку ко лбу.

Иван. Заболели, барин?

Рахманинов(улыбается). Сон дурной: будто ты меня убиваешь.

Иван(сдержанно улыбается). С чего бы это, вы вроде бы и не пили вчера, барин…

Рука Рахманинова дописывает на нотной бумаге последние аккорды и ставит дату — 26 августа 1911 года.

Рахманинов сидит перед роялем, ставит ноты на пюпитр. В углу на диване прикорнула Ирина.

Рахманинов. Все. Закончил.

Ирина. Это что?

Рахманинов. Подарок мамочке ко дню ангела.

Он начинает наигрывать; плавная мелодия льется из-под рук.

Рахманинов. Узнаешь?

Ирина отрицательно качает головой.

Рахманинов. Ну как же, это дождик моросит по листьям лопухов…

Лицо Ирины просияло .

Рахманинов. А вот это?..

Ирина.А это зяблик.

Рахманинов. Нет, не угадала, это телега скрипит.

Ирина вслушивается, глаза ее мечтательно раскрыты. Рахманинов, глядя на дочь, продолжает играть…

Соня, Марина и слуга Андриан накрывают длинный стол, вынесенный в сад, под развесистые ветви лип. В плетеном кресле Шаляпин, развалившись, рассматривает газеты.