Игорь Афанасьев - Эвтаназия, или Последний парад

— Наша на камбуз, — пояснила Маша Рудиной, — я службу знаю!

— Я вам сегодня такую рыбу зафарширую! — потёрла руки Зарецкая.

— По местам! — скомандовал капитан Кожанов.

Есть! — дружно откозыряли моряки.

Алекс буквально влип в экран большого телевизора в огромном зале Ереванского аэропорта.

Элегантная ведущая Евроновостей новостей с увлечением поведала телезрителям о том, что украинский корабль под голландским флагом, арестованный накануне в порту Истанбула, продолжил своё путешествие вокруг света под российским флагом.

— Прямого рейса на Питер нет, полетим через Москву, — подошёл к нему Майкл с билетами в руках.

— Ты послушай что говорят! — обернулся к нему Алекс. — Это корыто отпустили из Истанбула!

— Как? — вскричал Майкл. — Куда смотрит этот Интерпол, в конце концов?! Они возвращаются в Одессу?

— Нет! — торжественно произнёс Алекс. — Они продолжили кругосветное путешествие!

— Гениально! — облегчённо выдохнул Майкл. — Попутного им ветра!

— И хорошего шторма, — молитвенно воздел руки к небу Алекс.

К вечеру отряд Евлампия пересёк город и вышел на большую дорогу.

— Кудыть идём, Евлампий? — дёрнул батюшку за руку самогонщик.

— На восток, домой! — отвечал Евлампий, упрямо меряя широкими шагами турецкую землю.

— Мы-то, ничего, — продолжил дед, — а коров подоить нужно. Вон, гляди, пятак земли с кустами, речка! Давай тут заночуем!

— Тоже верно, — остановился Евлампий, — как же людей-то устроить? Под открытым небом спать?

— Это ты не беспокойся, — забрал у него змеевик из рук дед, — мы сейчас шалаши соорудим, костерок разведём, яйца поджарим, молочка попьём — и всё ладно будет! Ты, давай, Евлампий, помолись за нас, а мы пошли шалаш строить!

Дед заспешил к своим, и весь отряд свернул с дороги на обочину.

— Вот он, русский человек! — с гордостью произнёс Евлампий и перекрестился. — Господи, скажи мне, отчего ты так устроил мир? За какие грехи караешь простого человека, а злодеям всё прощаешь? Не упрекаю тебя, Господи, а смиренно спрашиваю?

В турецком зиндане Константидис вёл допрос пилота — пособника голландцев.

— Говори! — орал на него офицер — переводчик. — Куда улетели гяуры?

Константидис с ужасом увидел, как разлетаются в сторону зубы пилота после удара в челюсть.

— Я их высадил на аэродроме, — прошепелявил пилот, — они наняли самолёт.

— Куда они собирались лететь? — отрывисто поинтересовался Константидис.

— Говори, собака! — офицер снова ударил пилота по лицу.

— Ну, вы продолжайте, — сдерживая рвотный рефлекс, поспешил к выходу комиссар Интерпола, — я вас подожду в кабинете.

Офицер проводил его до двери и быстро вернулся к пилоту.

Он достал из кармана горсточку фарфоровых зубов и протянул несчастному: — Положи в рот! Когда вернётся — я тебе их выбью! И сразу сознавайся

— Крови дай, — засунул зубы в рот пилот. — Так что ему сказать?

— Скажи ему, — офицер протянул пилоту бутылку с красной жидкостью, — что они смотрели карту Афганистана! Ты только на меня не плюйся! Кто мундир стирать будет?

— Угу, — кивнул головой пилот и с трудом проговорил, — ты, тоже, поосторожней! Больно же!

Майкл и Алекс широко и свободно шагали по Невскому проспекту. На пересечении Невского и Литейного они свернули, подошли к старинному питерскому дому и оценили его величие.

— Да, — заглянул в бумаги Майкл, — не плохо жили совковые училки.

— У неё муж был академиком, — пояснил Алекс.

Они поднялись на третий этаж, открыли двери квартиры Людмилы Геннадиевны и прошлись по огромной безжизненной квартире.

— Ну, что, за сколько поставим? — плюхнулся на старый диван Майкл.

— Давай, чтобы побыстрее, — задумался Алекс, — отдадим за двести тысяч.

— Ты с ума сошёл! — возмутился Майкл. — Это же тебе не Одесса! Это Санкт-Петербург! Не меньше чем за триста!

— Ну, как скажешь, — согласился Алекс. — Между прочим, в Нью-Йорке проблема. Адвокат этой старухи требует официального подтверждения смерти клиентки.

— Это действительно проблема, — задумчиво потёр лицо Майкл, — официальное подтверждение нужно всем. Нужно было сразу с турками договориться. Мы тут тоже ничего продать не сможем без бумажки. Но мы, пока, и не будем продавать!

— Не понял? — Алекс внимательно посмотрел Майклу в глаза. — Ты и здесь что-то придумал?

— А ты во мне сомневался? — самодовольно улыбнулся Майкл. — Для начала, мы сдадим эти квартиры в ренту. Сто квартир, в среднем по две тысячи долларов в месяц — совсем неплохой заработок.

— За дачу на Рублёвке и пятёрочку в месяц поднимем! — осенило Алекса. — Плюс — налоги с депутата!

— Но это всё — меры временные! — поднял вверх палец Майкл. — Вопрос с клиентами нужно решать кардинально! Если сами не утонут, то придется…

— Ты что, бомбить их будешь? — усмехнулся Алекс.

— Почему я? — возразил Майкл — Найдутся люди.

Отряд спецназа во главе с Георгисом прочёсывал деревни Афганистана и Пакистана.

Комиссар Константидис, абсолютно неотличимый от пуштуна, долго беседовал со стариками, прохожими, торговцами на базаре, полицейскими, показывал им фотографии голландцев, но афганцы и пакистанцы только руками разводили. Наконец, они вывели из какого- то дома Осаму бен Ладена, но Георгис отмахнулся от него, и Осаму увели обратно в дом.

Утренняя благодать пробудила отца Евлампия.

Солнечные лучи пробивались сквозь листву шалаша. Отец Евлампий радостно потянулся и услышал голодное урчание в животе: — Дал Бог день, даст и пищу.

Странный шум привлёк его внимание, и он поспешил выглянуть из своего убогого укрытия.

Увиденная картина потрясла его: вокруг импровизированного стойбища кипел базар!

Русские бабки и турецкие тётки шумно торговались, спорили, смеялись. В обмен на свежие яйца, молоко, сметану, покупательницы предлагали турецкие дублёнки, кофты, кожаные курточки и пальто.

Тут же прохаживались водители огромных большегрузных грузовиков, которые, как оказалось, ночевали поблизости на большой площадке.

Несколько дедов покрепче красили расположившуюся рядом заправку, а один, с умным видом ковырялся в двигателе огромного старого бензовоза.

Возле одного из шалашей сгрудилась группка мужиков, несколько турков и водителей. Евлампий заподозрил неладное и направился к шалашу. Навстречу ему вышел здоровенный детина — водитель с бутылкой самогона в руках и на родном языке приветствовал Евлампия.

— Ну, батя, вас сам Бог послал! Они же сами не пьют и нам втридорога наливают! А мне ещё погрузки двое суток в порту ждать!

Вслед за детиной из шалаша выглянул дед-самогонщик.