Игорь Афанасьев - Эвтаназия, или Последний парад

Спецназовец, извиняясь, приложил обе руки к сердцу и молча полетел в пропасть.

— Я понял вас, господин адмирал, — кивнул головой комиссар, — благодарю за помощь. Я доложу руководству Интерпола о вашей поддержке.

Он протянул телефон моряку: — Благодарю за службу!

— Служу России! — откозырял моряк и лихо понёсся по ледяному склону горы на обломке доски с надписью «Товарищ».

Георгис завистливо посмотрел вслед матросу и дал знак оставшимся в живых спецназовцам возвращаться на базу.

Из-за скалы выглянул Осама бен Ладен, и громко крикнул Георгису:

— Ты куда, Георгис? Мы так не договаривались!

— Ты вообще не со мной договаривался! — раздражённо отмахнулся Георгис.

— Так вы же — одна банда! — рассердился Осама. — Пришли кого-нибудь, пусть меня ловят! Мы так с Джорджем договорились!

— Хорошо, — пообещал Константидис, — пришлю.

Сигнал сбора прервал занятия аэробикой, которые проводила для пассажиров и членов команды Маша.

Все быстро собрались у мостика.

— Мы прошли Суэцкий канал и выходим в акваторию Аденского залива — с гордостью произнёс Кожанов, и бывалые моряки радостно зашумели. — Тихо, тихо! — успокоил их Кожанов. — Места тут особые, по левому борту Йемен, там балуются йеменские пираты, справа — Сомали, там резвятся сомалийские.

— Настоящие пираты? — захлопала в ладоши Зарецкая. — Ой, как это интересно!

— Интересного мало, — осадил американку капитан. — Нынешние пираты пленных не берут. Сразу на дно. Если кто увидит в море катера — немедленно сообщайте! Готовность номер один!

— Это, простите, что означает? — поинтересовался Баринов.

— А это означает, — пояснил Кожанов, — что если появятся незваные гости, то каждый должен знать своё место в бою.

— В бою! — радостно завопила Зарецкая и обернулась к Корню. — Алекс, вы не могли бы отдать мне мой пистолет?

— Без второго слова, Ирочка, — протянул Зарецкой пистолет Корень и достал из кармана свой паяльник, — мне и своего инструмента хватит!

— Вообще-то, — обратился к Зарецкой Кожанов — пистолет на борту положен только капитану.

— Без второго слова! — процитировала Корня Зарецкая и протянула оружие капитану. — Примите американскую военную помощь!

— Спасибо, Ирина Петровна, — искренне поблагодарил Кожанов, — это настоящий жест доброй воли.

— Чума американская, — добродушно ругнулся Корень, — уже по-людски базарит!

— Кто ещё владеет оружием? — вопросительно посмотрел на пассажиров Нечитайло.

— Извините, — покраснела Людмила Геннадиевна, — из всех видов оружия владею только словом.

— Будете помогать Баринову. — Распорядился Кожанов. — Могут быть раненые.

— Есть, — почти по-военному произнесла Рудина.

— Однако, — скромно выступила вперёд Маша, — винтовку дай.

— Винтовок нет, — развёл руками Кожанов, — пушки есть, пулемёты, ракеты, если понадобиться. А ты хорошо стреляешь?

— Бутылку бросай, — скомандовала Маша и попросила у Кожанова пистолет.

— Бутылку? — гневно выдохнул Луценко. — Где я тебе возьму бутылку?

— Тихо, тихо, — остановил его Кожанов, — возьми от «Кока-колы»! Ну, ну, — протянул он пистолет Маше, — покажи себя, Зоркий Глаз.

— Понял, — успокоился Луценко и взял из рук Гузя искомую тару. Он изловчился и запустил сосуд по высокой траектории над гладью залива.

Маша вскинула пистолет, и только бриллиантовые брызги долетели до изумрудной воды.

Все зааплодировали.

— Понятно, — спокойно отреагировал капитан, — становишься у спаренного пулемёта. Бей по бакам, либо снимай рулевого.

— Шкура нужна? — деловито поинтересовалась Маша.

— Какая шкура? — не понял Кожанов.

— Нерпу в глаз стреляем, чтобы дырку в шкуре не делать, — пояснила Маша.

— А, — хмыкнул капитан, — ну, этих можешь дырявить во весь рост.

В этот момент к Кожанову подошла Гала. Она отбросила в сторону вуаль и все увидели её замечательное, красивое, не стареющее лицо.

— У вас гранаты есть? — знакомый грудной голос потряс всех присутствующих и все завопили, как простые фанаты Галы.

— А зачем вам, Гала, граната? — радостный Баринов первым поцеловал руку звезды. — Вы что, умеете обращаться с такими устройствами?

— А вы доктор, — похлопала Гала его по щеке, — думаете, иначе в шоу-бизнесе пробьёшься?

— Боекомплекты проверены? — спросил помполита капитан.

— Так точно! — доложил Гузь.

— Ну, — улыбнулся Кожанов, — тогда все — на обед! Будем надеяться, всё это нам не пригодится.

Все дружно двинулись к ресторану.

— Ломила Геннадиевна, — остановил Рудину капитан. — Разрешите вас на два слова.

— Меня? — удивлённо вскинула брови Рудина.

— Я тут слышал, как вы замечательно читали стихи, — замялся Кожанов и нос его предательски покраснел, — а не могли бы вы и мне почитать? Когда-нибудь… Я, знаете ли, очень люблю Есенина.

— Есенина? — зарделась Людмила Геннадиевна, уловив тайный смысл предложения капитана. — А вы уверены, что вы этого хотите?

— Абсолютно, — выдавил из себя Кожанов.

— И когда же, — не могла подобрать слово Людмила Геннадиевна, — когда же вы хотите… Чтобы я почитала!

— Можно сегодня, — шепнул Кожанов, — после ужина.

— Я не обещаю, — шепнула в ответ учительница и пошла в сторону пищеблока. Однако спина её выровнялась, плечи подтянулись, и в её походке появилась давно позабытая женственность. В таком приподнятом состоянии она догнала и перегнала Баринова, шествовавшего под ручку с Галой.

Баринов с удивлением посмотрел вслед Людмиле Геннадиевне, а Гала с подозрением заметила: — Красивая женщина. В прошлом.

— Очевидно, — замялся Баринов, — так о чём это мы говорили?

— О Штраусе, — напомнила звезда и прижалась всем телом к Баринову.

Походная колонна Евлампия наглядно преобразилась.

Коровы, бык и куры были распроданы, а на вырученные деньги куплены механизированные средства передвижения. К бензовозу с брагой добавился старенький автобус, несколько полуживых легковушек и грузовик с личным имуществом русской бригады. Моторизованная группа уже не напоминала толпу нищих и турчанки перестали подавать путешественникам хлеб и воду.

Останавливались на ночлег в придорожных мотелях, базар по утрам не устраивали, но вот в ночном производстве волшебного напитка уже принимали участие все. Дед-самогонщик налаживал ночную смену прямо в отеле, теперь у него были мощные электроплиты, а для того, чтобы не выбивало пробки, дед вставлял в электрические щиты мощные «жучки».

— Гляди, беды не наделай, — просил его робко Евлампий, — как полыхнёт огонь — не погасим!

— А ты помолись, — сердито отбивался дед, — попроси Господа, мол: — Спаси и сохрани!