Владимир Малыгин - Мангуст. Прыжок Мангуста

Да, так вот, обработали боярышню, от её имени закрутили все последующие нападения на меня. И подставили Тимофея. Тот поначалу ни ухом ни рылом, как говорится, ничего о дочкином залёте не знал, но нашлись те же самые добрые люди, просветили. На гордости и чести сыграли. Вот за опозоренную девичью честь, да тем более за боярскую, а ещё пуще за родившуюся кровиночку тот на дыбы и встал. И денег давал, и сам косвенное участие принял, кабинет свой для встреч предоставил. Но не присутствовал при этом, поэтому сказать не мог, о чём конкретно шёл разговор. Поначалу так и шло. И только когда привезли Алексеевых, Опрятина, тогда начал задумываться, правильно ли поступает? Успел остыть немного, в мозгах просветлело, заметил кое-какие нестыковки.

Алексеевых с острова вывезли тайно, тоже запудрили им мозги якобы надвигающейся смертельной опасностью. Не для них, для меня. И что в заложники их могут мои враги и недоброжелатели взять, тоже рассказали. Только не уточнили, что недоброжелатели эти рядом. Сразу виден извращённый учёный ум, какую хочешь ситуацию в свою пользу вывернет. Мол, срочно нужно уезжать, иначе их могут похитить и на Вячеслава, меня то есть, давление оказывать. Те испугались, забеспокоились и согласились на этот цирк с переодеванием и гримировкой. А в ящиках не ехали, в ящиках действительно имущество экспедиции было, Георгием собранное. Поселили их сначала в какой-то гостинице, кормили-поили, но выходить на улицу запрещали. Потом, через какое-то время, подозреваю, после того, когда я начал с громом и шумом домой выбираться, почему-то отпустили и даже подвезли к дому Муромцева, порекомендовав остановиться у него. И Опрятина вместе с ними, потому что у него нельзя, там в первую очередь искать станут. Таким образом, во второй раз сделали крайним Тимофея. Расчёт оказался точным, я подумал на боярина, что он и стоит за всем этим. А кто стоит на самом деле? С кого всё это началось? С Насти? Кто ей начал всякое плохое про меня рассказывать, умело разжигать ненависть? Кто воспользовался боярским кабинетом, тем самым, где мы сейчас находимся, для встречи с наёмниками? Откуда, кстати, у наёмников такое оборудование, от которого с моими камнями не спрятаться? Сколько вопросов, и это далеко не все. Просидели до самого утра, разговор стал вертеться по кругу, нужно было всем отдохнуть. Из дома приказано боярином под страхом ссылки никого не выпускать, это дворни касается. Поспим, отдохнём и можно дальше продолжить разговор. Потому что теперь это оказалось жизненно необходимо – очень уж тесно наши жизненные интересы переплелись.

Расходились молча, переваривая услышанное. Разговор получился сумбурным, на эмоциях и криках. Разбудили, в конце концов, ребёнка, к разговору добавился ещё и его плач. Мелкий, а какой громкий! Насилу его Алёна с Настей успокоили. И уходить никуда никто не захотел, даже ребёнка успокаивали тут же, на диване.

В целом выяснили почти все, хотя не во всем разобрались. Ненависть и обида ушли, но осадочек остался. И ой как долго ещё он у нас всех будет присутствовать. А у меня и недоверие плюсом ко всему. У Муромцевых вряд ли получится такое унижение забыть. От прошлого-то еле-еле избавились. Это я опять же про Настю говорю. Хотя, оказывается, это у неё не ненависть была, а влюблённость. Здорово получается. Из-за этой своей влюблённости она меня под молотки в академии и подставляла? И все эти стычки с аристократами тоже её нежных ручек дело? Как это ничего я в женской душе не понимаю? Что ты, Алёна, такое говоришь? Даже если и не понимаю, с чем я не спорю, то разве можно из-за этого на меня своих друзей науськивать? Кто сам дурак? Настя, ты чего? Ну, хоть отошла немного, раз снова ругаться начала. И то дело.

Мне, главное, имя было узнать. Того, кто за всем этим стоял, у кого такие огромные возможности и связи. И я его узнал. Вяземские. Сильный боярский род, издревле посвятивший себя науке. Всегда тяготеющий к знаниям. Никогда не был замечен в стремлении к власти. А тут вдруг решил изменить существующий столько времени уклад.

Посплю и буду думать, что теперь со всем этим делать. То есть думать будем мы все. Как бы. Это они так думают, и разубеждать в этом я их не стал. Пусть мечтают. А я уж по привычке сам, так оно надёжнее будет. И вернее. Да, теперь понятно, откуда всё это навороченное магическое оборудование. Из дворцовых лабораторий…

И всё-таки заснул. И, уже проваливаясь в вязкий омут сна, вспомнил о сыне. Настя… ребенок… Ничего не помню. Почему? И провалился…

Через несколько часов в том же кабинете я разговаривал с собравшимися соратниками. Дозвонился до тех, кому доверял, удивил своим звонком. Решили быстро собраться. Это пока важнее. С родичами потом договорю.

Разговор начал, конечно же, с вопросов об общем состоянии дел в нашем государстве. Какие события произошли со времени моего исчезновения? Как сейчас дела обстоят? Справляется ли Совет? И только после этого пришла пора рассказать о моём похищении. Повисшая после моего рассказа тишина красноречиво передала накал страстей всех присутствующих. Воздух аж потрескивал от напряжения. Пришлось разрядить обстановку, перевести всё в конструктивное русло. Начать планировать наши следующие шаги. И лучше всё сделать тихо и быстро, не привлекая к нашим действиям особого внимания. Пусть люди живут, как жили, нечего их тревожить. Обыватель должен спать спокойно.

Хозяева дома при разговоре не присутствовали, не было и Опрятина. Георгий, как мне доложили, отсыпался. После того, как мы разошлись, они ещё долго что-то с Алексеем обсуждали. Что? Вот этим я как-то не интересовался. Тимофей только просыпался, а Настя… На Настю я настроил свою сигналку. Кто её знает, что может девке в голову стукнуть? Впрочем, присматривать пришлось за всеми, чтобы ни одна душа за ворота или забор не вышла. На всякий случай. Мало ли что Муромцев приказал? А вдруг кто-нибудь его ослушается и побежит туда, куда не нужно? Или к кому не нужно? Лучше уж я посмотрю за всеми. Правда, сил на это уходило много. Не энергии, нет, а внимания. Поэтому приходилось напрягаться, участвовать в разговоре, выслушивать, что-то говорить по ходу беседы и одновременно за всеми в усадьбе приглядывать. Да ещё и после такой тяжёлой ночи. Голова пухнет. Разошлись часика через два, осторожно, тишком, в разные стороны, такими же путями, как и добирались сюда. Пешком. Потому что не стоило привлекать внимание к этому дому. Сразу можно догадаться, что дело нечисто, если сюда, во двор, один за другим начали бы заезжать паровики, знакомые всей столице. Для этого сейчас только одна причина могла быть. И за усадьбой наверняка люди Вяземских со стороны присматривают. Может быть.

Поэтому я лучше перестрахуюсь по своей привычке. А ночью навещу профессора. Пора Вяземскому за свои происки ответить. После чего отзвонюсь по знакомым адресам, и начнётся очередная зачистка. Когда будет точно известно, сколько именно заговорщиков в перевороте замешано и кто за всем этим стоит. А профессор всё мне расскажет, никуда не денется. И уйти не сможет, не дам я ему просто так лёгкой смерти, придержу на грани.