Андрей Поздеев - Операция «Артефакт»

Да, кстати, я уже ознакомился с твоим отчётом, и ты знаешь, он произвёл на меня сильное впечатление. Неужели то, о чём ты там пишешь, произошло на самом деле, и это не игра твоего воображения? Прости, что я задаю тебе этот вопрос, но пойми меня правильно, ситуация настолько неординарная, что всё руководство страны поставлено в тупик. Единственный человек, который может подтвердить или опровергнуть твои слова, находится сейчас в коме, а без него мы бессильны что-либо предпринять.

Субботин на секунду задумался, словно собираясь с мыслями, после чего продолжил:

– Давай мы с тобой сейчас поговорим о том, что произошло в туннеле до появления спецназа. Почему было столько искалеченных людей? Ты помнишь, как это произошло? Я задаю тебе этот вопрос не из праздного любопытства, а потому, что никто из экспертов после ознакомления с твоим отчётом не хочет работать с Фантомом из опасения за свою жизнь. Поэтому я прошу тебя, напряги свою память и проясни ситуацию.

– Ты напрасно думаешь, Геннадий Николаевич, что я смогу что-либо добавить к тому, что уже написано. Когда всё случилось, я ползал в ногах у Бурмистрова, пытаясь поднять бриллиант, который выпал у меня из рук. По указанию Фантома я должен был начертить им защитный круг вокруг нас, чтобы он остановил колдунов, но я не успел этого сделать. Наша защита была пробита, и эти твари накинулись на нас, как бешеные псы. Откуда и когда появился этот экран, я не заметил, я только увидел, что он уже натворил. Он, как бритва, прошёл по всему живому, что попало на его пути. Я думаю, что колдуны и сами ничего подобного не ожидали, поэтому испугались и бросились врассыпную кто куда. К сожалению, в том хаосе я не заметил, куда подевался Кениг, который стоял от нас шагах в десяти. Последнее, что я ещё помню, были его проклятия, которые он кричал в наш адрес. Так что извини, но это всё, чем я могу тебе помочь.

Томилин устало откинулся на спинку, после чего спросил:

– Что стало с нашим саквояжем? Вы забрали его?

– Не волнуйся, всё находится в целости и сохранности. Сейчас с его содержимым работают несколько учёных из Академии наук. Ты знаешь, первое впечатление, которое эти предметы произвели на учёную братию, равносильно тому, как если бы они увидели Ковчег Завета. Чего только стоит один бриллиант, «Флорентиец», про который ты сейчас упоминал. Весь мир считал его безвозвратно утерянным ещё в 1918 году, а он, оказывается, всё это время спокойно лежал в сейфе у Лаврентия Павловича.

Томилин удивлённо посмотрел на Субботина, и Геннадий Николаевич, перехватив этот взгляд, внезапно осёкся.

– Извини, Николай, я бегу вперёд паровоза. Наши криминалисты обнаружили на предметах, которые были в кейсе, отпечатки Берии. Так что Фантом был прав, предполагая, что вложение в банк Берия сделал собственноручно. Теперь только остаётся соединить все разрозненные части этого запутанного дела воедино и поставить в нём жирную точку. И поэтому у меня к тебе есть предложение. С формальной точки зрения ты выполнил своё задание: распутал этот клубок и нашёл Фантома. Теоретически ты можешь хоть сейчас взять свой законный отпуск и отправиться отдыхать или лечиться, однако я прошу тебя с этим повременить. Ты очень нужен мне здесь. Никто, кроме тебя, не сможет убедить Фантома пойти на сотрудничество с нами. Кроме того, есть ещё две причины, по которым я прошу тебя остаться. Первая, без тебя мы не сможем получить в свои руки Копьё Судьбы, и вторая, мы не сможем вычислить крота. Поэтому мне нужно, чтобы ты дал мне ответ прямо здесь и сейчас: сможешь ли ты продолжить работу в нашей команде?

– Да я, Геннадий Николаевич, в принципе, и не собирался отдыхать, тем более, с учётом сложившихся обстоятельств. Ты же знаешь, что там, в Швейцарии, я лично гарантировал Фантому полную неприкосновенность. Поэтому будет нелогично, если в момент, когда он придёт в себя, меня не будет рядом с ним. К тому же, я сам собирался тебя просить, чтобы ты ходатайствовал перед руководством, чтобы меня оставили работать в проекте до его окончания.

Не говоря ни слова, Субботин поднялся, подошёл к телефону и после того, как ему ответили на другом конце линии, произнёс одну единственную фразу:

– Он дал своё согласие…

Томилин спустился в бункер, который встретил его непривычной тишиной. Пройдясь по пустынным коридорам, он отметил, какой безукоризненный порядок и чистота царят во всех помещениях. Тихо работающая система вентиляции гоняла по коридорам свежий воздух, а полоски бумаги, приклеенные к вентиляционным решёткам, создавали иллюзию игры ветра в ветвях деревьев. От Субботина он узнал, что Кузьмин, Добрынин и Соболев сейчас находятся на выполнении какого-то ответственного задания, о содержании которого тот не обмолвился ни словом. Поэтому Николаю Петровичу предстояло какое-то время пожить в одиночестве, что нисколько его не смущало. Впрочем, как сказал Субботин, скучать он ему не даст. Во-первых, по указанию Директора ему предстояло переписать свой отчёт, акцентируя особое внимание на тех моментах, когда Фантом проявлял свои сверхспособности. Надо было полагать, что данная просьба исходила от медиков, которые хотели знать, с чем им придётся столкнуться, когда Алексей придёт в себя. Во-вторых, у Томилина была личная заинтересованность в таком уединении. Ему не давала покоя мысль, что он не до конца прочитал «Секретные материалы», и он интуитивно чувствовал, что ответ по делу иллюминатов может находиться там, в непрочитанных страницах последней рукописи.

Таким образом, судьба предоставляла ему прекрасный шанс, как говорят охотники, «одним выстрелом убить двух зайцев». Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, Николай Петрович сразу погрузился с головой в работу…

А в это время Кузьмин, Добрынин и Соболев шли под моросящим дождём со снегом по набережной Северной Двины в Исторический архив Архангельской области. Уже третьи сутки они находились в Архангельске и безвылазно сидели в архивных фондах, просматривая документы средины восемнадцатого века, в которых мог находиться ответ на некоторые вопросы сегодняшнего дня. Дело в том, что когда в ходе расследования всплыла фамилия Бурмистровых, во все Управления ФСБ было разослано специальное указание, которым предписывалось провести тщательное исследование архивных документов на предмет поиска прошлого этой семьи. Поскольку дело это было хлопотное, требующее кропотливой продолжительной работы, отчёты по нему поступали не сразу, а с некоторым опозданием. И вот 15 ноября 2013 года в 8:30 утра вместе с утренней почтой на стол Субботина лёг увесистый конверт, который прибыл из Санкт-Петербурга. В конверте находилась копия одного исторического документа, найденного сотрудниками контрразведки в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга.