Андрей Поздеев - Операция «Артефакт»

В 22:07 пришло первое сообщение из полиции, что разыскиваемая машина найдена в одном из дворов на улице Парковой. Машина была не заперта, ключ зажигания находился в замке. Сейчас её осмотром и сбором свидетельских показаний занимаются следователи и эксперты-криминалисты. Данные осмотра с минуту на минуту должны быть переданы в оперативный центр.

В 23:30 на связь вышел Соболев, сообщивший, что машина Бурмистрова была замечена 22.06.12 г. камерами наблюдениями на Невском проспекте. Проследив маршрут движения, Степан нашёл её на стоянке возле Михайловского театра. Бурмистров вошёл в театр перед началом спектакля в 18:30, а вышел из него в 4 часа 18 минут следующего утра. Что всё это время он делал в помещении театра, начали выяснять следователи из Следственного Комитета.

В 1:34 камера видеонаблюдения зафиксировала появление Бурмистрова в зале ожидания Московского вокзала. В это время Томилин находился в оперативном центре, возле мониторов слежения, и мог наблюдать за происходящим своими глазами. Алексей выглядел уставшим. Он как бы специально сел напротив видеокамеры, показывая всем своим видом, что он никуда не торопится и намеревается здесь отдохнуть. Используя эту возможность, Николай Петрович направил Кузьмина с Добрыниным на вокзал, а сам со Степаном прильнул к мониторам. Через пять минут они увидели, как к зданию вокзала на большой скорости подъехали три чёрных джипа и микроавтобус со спецназом. Пока группа захвата проводила мероприятия по оцеплению здания, Владимир с Виктором побежали в зал, в котором находился Алексей. Всё это время Соболев находился с ними на прямой связи, подсказывая куда идти и где сворачивать. Когда до Бурмистрова осталось двадцать метров, Томилин взял управление операцией на себя:

– Владимир, – сказал он в микрофон, обращаясь к Кузьмину. – Не суетитесь, спокойнее. Отдышитесь. Он теперь от нас никуда не денется, все входы и выходы перекрыты. Сядьте напротив него и попытайтесь завести разговор. Ничем его не пугайте. Помните, он не преступник. Сразу предупредите его, что мы не желаем ему ничего плохого, нам нужна только информация о его пребывании в Карпихе.

После этих слов в помещении наступила звенящая тишина. Было видно, как Кузьмин с Добрыниным подходят к объекту, садятся напротив него спиной к камере, и…

Первым не выдержал Томилин:

– Степан, что там у тебя стряслось? Почему картинка зависла?

– У меня ничего не зависло, вон таймер времени исправно отсчитывает секунды и минуты. Я не знаю, что там у них происходит.

– Владимир! Ответь мне. Почему молчите? – кричал в микрофон Томилин, пытаясь связаться с Кузьминым.

Потом, не выдержав этого молчания, переключился на частоту спецназа:

– Говорит полковник Томилин. Вызываю на связь командира группы спецназа. Приём.

И опять никакого ответа.

– Да что тут у вас творится? У вас абсолютно ничего не работает, – крикнул в сердцах Николай Петрович в адрес рядом стоящего генерала.

И тут его окликнул Соболев.

– Товарищ полковник! Вам надо на это посмотреть!

В это время на неподвижной картинке монитора, на котором до этого мгновения ничего не происходило, началось движение. Все присутствующие в оперативном центре увидели, что происходит нечто невероятное. Вместо того чтобы задержать объект, Добрынин с Кузьминым сидели, как истуканы, на своих местах, не реагируя на происходящее, в том числе и на команды своего командира. В то же время Бурмистров беспрепятственно расхаживал перед ними и даже провёл рукой по их шеям. Затем развернулся в сторону видеокамеры, сказал несколько слов, после чего беспрепятственно пошёл к выходу мимо застывших людей, не обращая на них никакого внимания.

Нереальность происходящего была столько велика, что многим из присутствующих показалось, что это какая-то постановочная съёмка. Словно какой-то невидимый режиссёр решил снять своё фантастическое кино в тот момент, когда проходит процесс задержания особо важного свидетеля. Замерло всё: люди, машины. И в тот момент, когда Бурмистров вышел из здания вокзала, все камеры слежения, установленные в вокзале и на прилегающих к площади Восстания улицах, отключились…

Через пять минут в динамике радиостанции послышался шум, и сквозь треск помех они услышали голос Кузьмина:

– Первый, первый!!! Почему не выходите на связь? Приём!

Выйдя из оцепенения, Томилин взял в руки микрофон и устало произнёс:

– Всем участникам операции отбой! Повторяю, отбой! Операция закончена, всем вернуться в места постоянной дислокации, – после чего опустился в кресло и, глядя на Соболева, устало спросил: – Ну, и что это сейчас было, Степан?

– Я думаю, что мы столкнулись с чем-то таким, с чем раньше никто никогда не сталкивался. С научной точки зрения это будет непросто объяснить. Однако мои скоропалительные выводы могут быть ошибочными. Надо будет детально изучить этот феномен, проконсультироваться с психологами, биологами, может, с кем-нибудь ещё… – Степан ненадолго задумался. – В конце концов, надо сейчас взять официальные показания у Кузьмина и Добрынина и показать им наше «кино», может быть, они добавят ещё что-нибудь. И ещё…

– Что?

– Николай Петрович, почему вы свернули операцию?

– А ты думаешь, что у нас сегодня был ещё шанс его задержать? Ты что, не понял? Он же нас просчитал на десять шагов вперёд. Он не подпустит нас к себе, если сам того не захочет. Мы за ним в Москве сколько гонялись? Два месяца, и что? Мы даже близко к нему не подошли, а ты говоришь продолжить операцию! Единственное, что мы сейчас можем сделать, так это попытаться отследить его перемещение по городу и вот этим, Степан, ты займёшься лично. Подключи все свои мозги, но найди мне способ связаться с ним. Я не знаю, как, может, через социальные сети, может, через обыкновенный телефон, но мне надо узнать у него, что произошло в «Зоне». Дело в том, что вчера произошло нечто такое, о чём я вам ещё не успел рассказать. Просто эта поездка спутала все мои планы. Ладно, сейчас приедут Владимир с Виктором, и я вам всё расскажу, – с этими словами Томилин встал из-за стола и отправился в сторону выхода из оперативного центра.

По приказу Москвы вся информация о случившемся на Московском вокзале Санкт-Петербурга была тотчас засекречена. У всех, кто находился в ту ночь в зале оперативного центра и видел происходящее своими глазами, была взята подписка о неразглашении. С сотрудниками силовых ведомств, участвовавших в задержании Бурмистрова, работали психологи, однако никто из них ничего не помнил. Люди просто не заметили, что они какое-то время были обездвижены и «выключены». Эти несколько минут просто были вычеркнуты из их жизни.

Нечто подобное, рассказали и Кузьмин с Добрыниным, когда возвратились в оперативный центр. С их слов, когда они сели на скамейку и до момента, когда они обнаружили, что объект пропал, прошло не более одной секунды. И если бы не видеозапись, которую показал им Степан, трудно было бы поверить, что они находились в отключке более пятнадцати минут.