Патрик Уикс - Dragon Age. Империя масок

Он угодил в длинную царапину на нагруднике Гаспара, и сильверитовый обломок, скользнув по нагруднику, зацепился за эту царапину, рассек доспех и с хрустом вошел в плоть.

Великий герцог рухнул на Мишеля, и они вместе повалились на пол, а затем раскатились в стороны.

– Создатель, – выдохнул Гаспар, – я уж опять решил, что разделался с тобой.

Говоря это, он смотрел на изувеченный меч Мишеля. Вопреки увечью, сломанный клинок вошел в бок Гаспара почти по рукоять.

– А ведь как точно я попал в ту щербинку! Будь я проклят, если ты прошлой ночью не поглядывал на мои доспехи так же зорко, как я на твой меч!

Мишель позволил себе усмехнуться:

– Как сказал мне когда-то один из величайших шевалье, честь не исключает тактики.

Гаспар выдавил смешок и скривился от этого усилия:

– И зачем только ты слушал этого старого глупца?

Мишель поднялся на колени, выдернул из раны сломанный клинок – Гаспар застонал от боли – и, выпрямившись, встал над великим герцогом.

Поглядев на обломок меча, он отбросил его прочь, отошел на несколько шагов и поднял клинок, выпавший из руки Гаспара. Великий герцог заслуживал быстрой и легкой смерти, а Мишель сомневался, что обломок сильверита сгодится для этой цели.

Гаспар проследил взглядом за его действиями и, когда Мишель вернулся к нему, встретил его благодарным кивком. Собрав остатки сил, великий герцог перевернулся на живот и, упираясь руками в пол, с трудом поднялся на колени – с высоко поднятой головой.

– Ты славно бился, шевалье.

– И ты, шевалье.

Мишель поднял меч.

– Сэр Мишель! – окликнули позади него, и он обернулся.

Это была Бриала.

– Ты у меня в долгу.

И смертельный страх стиснул ледяными когтями сердце Мишеля. Бриала окинула его взглядом и кивнула:

– Сдайся.

Воздух в зале сделался вдруг удушливо вязким. Задыхаясь, Селина обернулась к Бриале:

– Что ты творишь?!

Бриала не ответила. Она неотрывно смотрела на потрясенного, побледневшего, как смерть, Мишеля.

– Бриала! – Селина схватила эльфийку за плечи, рывком развернула к себе, но и это не помогло.

Лицо Бриалы было совершенно лишено всякого выражения. С тем же успехом она могла быть мертва.

– Почему?!

Рядом с ними в этот миг торжества Селины, безвозвратно ускользавший во тьму, вдруг захохотал Фелассан.

Селина оттолкнула Бриалу, помотала головой, собираясь с мыслями. Что за дурь нашла на Бриалу, почему – с этим можно разобраться и позже. Она повернулась к Мишелю:

– Прикончи его!

Мишель посмотрел на нее и снова перевел взгляд на Бриалу.

– Ты – мой защитник! – выкрикнула Селина.

Но еще не договорив, уже поняла, что это не так. Будь Мишель и вправду ее защитником, он уже нанес бы завершающий удар. И уж, верно, не стал бы оглядываться на Бриалу.

– Он – шевалье, – проговорила Бриала, все так же неотрывно глядя на Мишеля. – Смерть превыше бесчестья.

Гаспар, до сих пор стоявший на коленях, поглядел на Селину, затем на Бриалу и лишь затем повернулся к Мишелю.

– Мишель? – осторожно окликнул он.

Тот застыл, словно так и окаменел с занесенным над головой мечом.

– Да, – сказал он наконец, – я – сэр Мишель де Шевин… но я также и незаконнорожденный сын человека и эльфийки.

Меч со звоном упал на пол.

– Я сдаюсь.

Университетские библиотеки, ломящиеся от редких книг. Потоки фургонов с товарами на восстановленных дорогах. Эльфы на рынках, счастливые слуги величайшей в мире империи. Утренняя чашка чаю перед тем, как приняться за дела. Сильные пальчики, нежно снимающие с нее маску.

Сотни грез, уничтоженные двумя словами ее защитника.

Селина развернулась к Бриале, выхватив кинжалы. Эльфийка отступила прочь, в два шага оказавшись за пределами досягаемости. Своих кинжалов она не обнажила, но теперь уже осмысленно смотрела именно на Селину, и та в уме обругала себя за глупость, увидев гнев в глазах своей возлюбленной.

– Почему? – Селина с такой силой стиснула кинжалы, что пальцы заныли от боли.

– Расскажи мне еще раз, как ты собираешься освободить моих соплеменников.

– Я дала тебе слово! – Селина шагнула вперед, вскинув руку с кинжалом. – Я поклялась!

– И наверное, даже самой себе поверила. – Бриала судорожно сглотнула. – Но когда знать возмутилась бы твоим решением, когда недовольство аристократов ослабило бы империю – ты отступила бы и оставила все по-прежнему. И забыла бы все свои обещания, зная, что я все равно тебя прощу. Что я всегда буду рядом. – Вот сейчас и она выхватила кинжалы. – В конце концов, я верила тебе даже после того, как ты убила моих родителей.

– Их убила леди Мантильон! – Селина взмахнула рукой, отвергая ее слова. – Думай что хочешь, но…

– Гаспар! – громко окликнула Бриала. – Когда леди Мантильон подарила тебе кольцо?

Гаспар, скрючившись, обессиленно прислонился к мраморной скамье.

– Когда я доказал ей, на что способен.

– И как ты это сделал? – спросила Бриала, не сводя глаз с Селины.

Гаспар кашлянул:

– Заказал убийство одного человека в ходе Игры.

Селина взглянула на искаженное мукой лицо Бриалы и вспомнила – как вспоминала частенько в ранние предутренние часы – ту самую встречу с леди Мантильон.

– Принцесса, – лицо леди Мантильон было скрыто слоями грима, – ты меня впечатлила. Мой собственный сын свято верит, что ты, буде я дам свое согласие, благосклонно примешь его ухаживания. По странному совпадению сын графини Жанвир точно так же убежден, что вы склонны осчастливить его.

Что это – угроза? Селина не дрогнула. Обворожительно улыбнувшись, она ответила:

– Мало ли что может прийти в голову мужчинам, особенно молодым?

– Флориан угасает, но благодаря усилиям докторов со всей империи он может протянуть еще несколько лет – слабый, беспомощный, неспособный противостоять нарастающему вокруг него хаосу. Если бы я представила тебя маркизу Этьену, могла бы ты воздержаться от прочих планов до того, как Создатель призовет к себе твоего дядю?

Еще одна проверка.

– Если бы не могла, – все так же улыбаясь, проговорила Селина, – вы, маркиза Мантильон, не сделали бы мне этого щедрого предложения.

Она помедлила секунду, оценивающе глядя на аристократку, а затем добавила:

– Но ради блага империи дело надлежит решить как можно быстрее.

Ей было всего шестнадцать, она осиротела и осталась совершенно одна – и только что попросила эту женщину убить императора Орлея.

– Если нас раскроют прежде, чем мы сделаем ход, – леди Мантильон постукивала изысканно лакированным ноготком по гладкому подлокотнику кресла, – мы потерпим поражение либо будем убиты. И то и другое совершенно неприемлемо.

– В таком случае нас не должны раскрыть, – ответила Селина с уверенностью, которой в глубине души не испытывала, и присела перед леди Мантильон в реверансе. – Делайте, что надлежит. Я готова.