Глен Кук - Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин

– Если не искать, то и не найдешь.

В храм проникало немного света. Что ж, и на том спасибо. Архитектура мне не понравилась – как будто кто-то воссоздал в камне образы из моих дурных снов.

Нарайян собрал несколько джамадаров и сообщил им о моей находке. Поднялся возмущенный шум, в адрес осквернителей храма полетели проклятия.

Я бродила по храму.

Джамадары обнаружили место, где непрошеные гости варили пищу. Те убрали за собой, но не так-то легко стереть пятна копоти. Судя по этим пятнам, гостили здесь довольно долго.

Появился Нарайян со своей усмешкой:

– Вот теперь самый подходящий момент, чтобы поразить моих друзей, Госпожа.

– И как же это сделать?

– Воспользуйся своим талантом и выясни, кто тут побывал.

– Ну да. Вот так запросто. Найти отхожее место и мусорную кучу – вот на что хватит моего таланта. И то не уверена.

Он посмотрел на меня, недоумевая, с чего я взяла, что тут были и помойка, и нужник, ведь не удалось обнаружить ни человеческого дерьма, ни пищевых отходов. Но вслух ничего не сказал.

– Такая находка о многом бы нам поведала.

Подошел один из джамадаров и сообщил, что найдено достаточно следов продолжительного пребывания людей в храме.

– Их было двое, мужчина и женщина. Женщина спала у огня, а мужчина у алтаря. Похоже, алтарь они не трогали. Госпожа, ты не взглянешь?

– Сочту за честь.

Я не сразу поняла, как им удалось определить, что у огня спала женщина. Один из них показал мне длинную прядь черных волос.

– Ты можешь что-нибудь сказать нам, Госпожа?

– Да. Волосы у нее не вьются. Если это она, а не он.

Некоторые гунниты мужского пола тоже отращивали длинные волосы. Среди шадаритов и веднаитов преобладали кудрявые. Но веднаиты-мужчины носят короткие стрижки. А вот черные волосы – у всех местных жителей, точнее, темно-каштановые, если их помыть.

Золотистые локоны Плетеного Лебедя в этих краях диво дивное.

Мой саркастический тон не остался незамеченным.

– Не рассчитывай на мое умение видеть прошлое или будущее, – заявила я. – Дело в том, что Кина ко мне приходит только во сне.

Это поразило даже Нарайяна.

– Давай осмотрим другое место.

Мне показали, где спал мужчина, и опять они определили пол по длине волос. Нашлась прядь примерно в три дюйма длиной, красивая, каштанового оттенка.

– Припрячь эти волосы, Нарайян. Могут однажды пригодиться.

Вокруг в поисках следов сновали обманники.

– Давай поищем яму, – предложил. Нарайян.

Мы вышли и побродили вокруг. Я разыскала яму. Рыться в ней доверили низшим членам секты. Пока они трудились, я бродила поблизости.

– Госпожа, смотри, что я нашел. – Джамадар протянул маленькую звериную фигурку, сплетенную из стеблей травы. – Обычно этим занимаются, чтобы убить время. Но тот, кто сделал штуковину, был чем-то расстроен.

– Ее сплели просто так, от нечего делать. Она ничего не символизирует. Но если найдутся другие, покажите их мне. Фигурки могут нам кое-что рассказать об этом человеке.

Не прошло и минуты, как появилась вторая вещица.

– Она висела на сучке. Похоже, это обезьянка.

Тут меня осенило.

– Ничего не трогайте. Я хочу видеть плетенки там, где вы их обнаружите.

За несколько часов мы обзавелись приличной коллекцией игрушек. Одни были свиты из травинок, другие из полосок коры. Кто-то томился от безделья. Я знавала человека, который делал нечто подобное, причем не отдавая себе в этом отчета. Но он мастерил зверушек из бумаги.

Большинство фигурок были к чему-нибудь прикреплены. Например, обезьянки висели на ветках.

Четвероногие были неузнаваемы. На некоторых сидели всадники, обязательно вооруженные копьями и мечами.

Должно быть, я издала какой-то возглас. Нарайян окликнул меня:

– Госпожа?

– Во всем этом таится важный смысл, – прошептала я. – Но будь я проклята, если хоть что-нибудь понимаю.

На полянке диаметром футов десять обнаружилась целая толпа фигурок. Кто-то подолгу сиживал тут на камне, прислонившись к дереву, и плел их, а заодно, должно быть, размышлял. Посреди поляны торчал пень.

Едва очутившись на этом месте, я почувствовала, что меня ждет нечто особенное. Но что именно? Если и была догадка, она оставалась в глубинах подсознания.

– Возможно, нам предстоит узнать нечто важное и оно скрыто здесь, – тихо проговорила я. – Поиски прекратить, пусть все вернутся к своим делам.

Я уселась на камень, сорвала пучок травы и стала плести фигурку. Все ушли. Я позволила мыслям плыть в сумеречную страну. И – о чудо из чудес! – кошмары меня не тронули.

Проходили минуты. На деревьях собиралось все больше ворон. Мой интерес к этой полянке был слишком заметен.

С какой целью они наблюдают за мной? Хотят понять, не узнала ли я чего? Например, о тех, кто здесь побывал? Теперь ясно, что птицы не имеют отношения к обманникам. Они как-то связаны с теми мужчиной и женщиной, и душилы напрасно считают появление ворон добрым знаком. Если это и знак, то вряд ли добрый. Птицы – вестники и шпионы.

Вороны. Везде и всегда вороны. Но ведут они себя вопреки собственной натуре. Это орудия. Кто-то боится, что я раскрою тайну. Если и вправду что-то пойму, лучше не подавать виду.

Полянка казалась знакомой, она напоминала то место, где мне довелось пожить. Если пень – это Башня в Чарах, откуда я правила своей империей, то разбросанные камни обозначают непроходимый рельеф – я позаботилась о том, чтобы к Башне вела одна-единственная, опасно узкая тропа.

Моему взору открывались все новые знаки. Они с трудом поддавались расшифровке, словно тот, кто оставил их для меня, знал, что за ним следят. Его окружали вороны? Если дать волю воображению, то разбросанные камни, древесный мусор и травяные фигурки уподобятся Башне и окружающей ее местности. Возможно, пара палок, и камни, и след сапога, и свежий бугорок – не что иное, как напоминание о ситуации, сложившейся лишь единожды в истории Башни.

Я с трудом сохраняла равнодушный вид. Если камни, сучки и все прочее содержат в себе некий смысл, то должны что-то означать и фигурки из травы и коры. Я встала, чтобы лучше видеть окружающее.

И тут появилась еще одна деталь.

Подле пня лежал лист. На нем уместилась крошечная фигурка. Ее создавали с особой тщательностью. Так, чтобы я, обнаружив ее, наверняка поняла смысл всего послания.

Предполагалось, что Ревун, при мне владевший летучим ковром, разбился при падении с Башни. Однако недавно у меня возникло подозрение, что он жив. И послание сообщало, что Ревун каким-то образом участвовал в последних событиях.

Кто бы ни устроил эту мизансцену, он знал обо мне и о моем предполагаемом посещении рощи. Логично допустить, что ему известны и мои теперешние действия, и планы на будущее. Он не распоряжается воронами, но имеет доступ к добываемым ими сведениям. Иной причины для такого хитроумного и сомнительного способа связаться со мной я не вижу.