Николай Метельский - Призрачный ученик

Школьный совет тоже не бездействовал – в газете, которую вывешивали во дворе школы, про меня написали статью, где говорилось, что уж теперь-то мы займем полагающееся нам место на спортивном Олимпе страны. И если кто-нибудь желает приобщиться, то еще не поздно вступить в наш клуб. Через неделю наш инвентарь пополнился обновленной экипировкой, в том числе и женской. К счастью, расходы клуба полностью взяла на себя заместитель председателя школьного совета по вопросам финансов. Она выделяла нам деньги, она же их тратила, ну а я просто делал заказы.

На свой день рождения я был крайне напряжен, что и неудивительно. Дядя Ичиро хотел сначала отпраздновать его у нас дома, а уж потом идти в поместье его семьи, но я отказался – уж лучше праздновать после. Как бы встреча ни закончилась, мы, по крайней мере, не останемся больше в неведении, не зная, чего ждать в скором времени.

Перейдя через зеркало в поместье, сразу направились в главный зал – формально мы здесь собрались на мой день рождения. Но, как вы понимаете, никто его праздновать не собирался, и никакой подготовки к нему не велось, что было видно. Только в зале стояли несколько столов с едой и напитками, между которыми курсировали человек двадцать. Как я понимаю, те самые члены рода. Была там и парочка моих ровесников.

– С днем рожденья, Кен-чан, – обняла меня подошедшая бабушка. – Как ты?

– Все хорошо, спасибо, – улыбнулся я ей.

– Присмотришь за ним? – обратился к ней дядя Ичиро.

– Конечно, – возмутилась она.

– Тогда я пошел, – сделал он вдох-выдох. – Не скучайте.

– Пойдем, Кен-кун, познакомлю тебя с родней.

Стариков в зале не было, в основном взрослые мужчины и женщины. Да и те, как выяснилось, далеко не все из рода Окава. Уже гораздо позже мне пояснили, что они из вассальных родов, коих хоть и немного, но прислать своих представителей они не поленились. Новые знакомые, как правило, выказывали отстраненную вежливость, но были и те, кому я откровенно не нравился, только при бабушке они себя сдерживали. Двое ровесников при знакомстве кривились и старались побыстрей от нас отвязаться.

– И зачем мне было со всеми ними знакомиться? – спросил я у бабушки.

– Чтобы тебя потом не могли обвинить в неуважении, – произнесла она спокойно. – Просто потерпи, Кен-чан, никто тебя не будет заставлять с ними общаться в дальнейшем.

– Куда ж я денусь? – проворчал я.

Не прошло и получаса, как вернулся дядя и отвел меня в отдельную комнату, где расположились восемь человек – шестеро мужчин и две женщины. Женщины были стары, а возраст мужчин сильно варьировался. От ровесника дяди до глубокого старца.

– Просто будь самим собой, – прошептал дядя, выходя из комнаты.

Комната была большой, и сидели люди в ней без какой-то системы, то есть нельзя сказать, что они специально расположились таким образом, чтобы доставить мне дискомфорт, но я стоял у двери, и так получалось, что оказался перед всеми остальными на небольшом пятачке. Даже когда я шагнул вперед, ничего не изменилось.

– Итак, молодой человек, – заговорил один из мужчин примерно одного возраста с дедом-козлом – он тут, кстати, тоже был, – что ты можешь предложить роду? Чего ради мы должны оставить тебя в семье?

При первых звуках голоса все мои переживания и робость испарились – я мечник, воин. Уж учитель-то позаботился, чтобы я умел собраться в нужный момент.

– А разве не должны? – ответил я вопросом на вопрос. – Или среди Окава принято выкидывать из рода по желанию левой пятки?

– Побольше уважения, сопляк, – бросила высокомерно одна из старух.

– Прошу прощения, госпожа, – поклонился я, – но, по-моему, мой вопрос вполне резонен. Либо род Окава семья, либо не семья. Тут не может быть двойного толкования.

– Как будто ты знаешь, что такое род, юноша, – заметил первый мужчина. – Ни образования, ни воспитания, – чуть скривился он.

– Меня с восьми лет воспитывал и обучал один из лучших магов мира, – изобразил я удивление. – Если воспитания нет у меня, то у кого оно есть?

– Сильное заявление, – вступил в разговор самый молодой из здешних мужчин. – Но тебе не было нужно ни того, ни другого. Почему ты уверен, что у тебя все это есть? Особенно образование, которое драбл при всем своем желании не сможет постичь.

– Моего образования хватает для понимания того, что я для вас всего лишь ресурс. Я, в чьих жилах течет кровь рода Окава, для вас всего лишь ресурс. Прошу прощения, если мои слова покажутся грубыми, но такие организации, как ваша, в Европе называются орденами. Связи максимум дружеские, но и ими можно пожертвовать, если впереди маячит сила и власть. Даже животные не выкидывают из своей стаи калек. Во всяком случае, большинство, а остальные… – усмехнулся я. – Ну да что взять с животных?

– Да как ты смеешь, щенок?! – взвилась все та же старуха.

– Еще раз прошу прощения, госпожа, – поклонился я. – Не хотел затронуть ваши чувства.

– Да как ты… – Казалось, она готова взорваться, но за пару секунд старуха смогла взять себя в руки и бросила со злостью: – Такие, как он, и предают в первую очередь.

– Предать? – изобразил я удивление. – А разве я могу вас предать? И как, ответьте заодно? – На это все промолчали. Уверен, сказать им было что, поэтому причину этой паузы я определить не мог. – Вновь прошу прощения, но ненависть, которую вы демонстрируете, гораздо чаще ведет к предательству.

– Вот теперь я зла, – поднимаясь из кресла, произнесла старуха спокойно.

Вот черт, а у меня и меча-то под рукой нет. Даже палки какой. Если что, придется делать прыжок сквозь стены назад. Впрочем, вида, что обеспокоен, я не подал.

– Если вы намерены атаковать, – решил я как-то отреагировать, – то прошу дать мне хотя бы меч, пусть и для иллюзорной, но хоть какой-то честности.

За моими словами последовала отчетливая растерянность старухи, которой воспользовался дед-козел.

– Сядьте, Санако-сан. Наш разговор еще не окончен.

Кто-то может спросить: а нафига я дергаю льва за хвост? Зачем нарываюсь на конфликт? Но, к сожалению, иного способа, кроме как взять их «на слабо», я не придумал. Ставя вопрос о моем изгнании в разряд решенных, я понемногу тычу им в лицо тем, какие же они… злодеи и чудовища. Родную кровь ни за что выкинули. Ай-ай-ай…

Если вы думаете, что после этого разговор пошел на спад и меня вытурили, то вы ошибаетесь. Меня, конечно, в итоге все же вытурили, но перед этим минут сорок мурыжили разными вопросами. Как мне показалось, из восьми человек всего трое были против меня плюс дед-козел, который выбрал позицию стороннего наблюдателя. Когда я наконец освободился… точнее, не так. Когда мы с бабушкой – так как дядя вошел в комнату вместо меня – добрались до свободной комнаты, где я мог расслабиться, мне реально стало худо. Как будто стержень, державший меня все это время, вдруг пропал. Все оставшиеся силы я тратил на то, чтобы бабушка не поняла, в каком я состоянии. Но, видимо, плохо старался. Подойдя, она крепко обняла меня, после чего, отговорившись какими-то делами, вышла из комнаты. Умудренная опытом женщина знала, когда парню лучше побыть одному. А мне это было нужно – я не хотел, чтобы кто-нибудь видел момент моей слабости и то, как меня трясет.