Ольга Романовская - Маг без диплома

Бежать вот так, налегке, ей не в первый раз, правда, надвигался неприятный для подобных путешествий период, впрочем, он был бы не менее неприятен в тюрьме.

С одной стороны – Гланер со своей тварью. Радует, что Доновер мертв, значит, гоэт лишился части возможностей. Но ненавидит ее бывший друг еще больше.

Можно, конечно, попробовать сыграть, изобразить раскаяние, потешить его самолюбие и мужское «я», но слишком опасно. Сработает только, если Гланер к ней что-то чувствовал, а не просто пронес через столько лет обиду за отказ. Да и актрисой Эллина никогда не была, так что лучше с гоэтом не встречаться. А ведь он рыщет где-то рядом…

Хоть бы отстал, хоть бы поджал хвост и бросился в бега!

Поразмыслив, гоэта пришла к выводу, что силки на нее он не ставил. Гланер, несомненно, знает, что она попала в руки к Брагоньеру и все ему рассказала. И думает, что она под арестом. А убивать ее под носом стольких магов не решится: ни его твари, ни ему самому банально не справиться с боевыми магами.

Значит, логично было бы предположить, что он спасает свою жизнь и на время оставил Эллину в покое.

С другой стороны – следователь. И соэр сейчас не менее опасен, чем Гланер. Ее поступка он не одобрит и как инквизитор примерно накажет, может, даже показательный процесс устроит. Не из ненависти, не из личных счетов или неприязни, а просто потому, что она дичь, а он охотник. Искоренение темного колдовства – главная задача инквизиции.

Но Малису следовало помочь. Он спас ей жизнь, не убил, хотя должен был, вылечил, обогрел. Сам же говорил, что потом сочтутся, – вот и пришел момент.

Оторвавшись от размышлений, гоэта поняла, что повозка движется в сторону Университета. Это ее категорически не устраивало, поэтому пришлось продолжить путь пешком. Впрочем, недолго: Эллина уговорила подвезти ее до Урцхена какого-то торговца, взамен пообещав вылечить его кашель.

Прокручивая в голове то один, то другой вариант, гоэта пришла к выводу, что ей необходимо связаться с кем-то из темных. Легче всего найти ведьму: достаточно расспросить в деревнях, кто помогает им избавиться от нежелательной беременности. Местный лекарь за это не возьмется, с позором прогонит, а вот ведьма не откажет.

Эллина распрощалась с торговцем, не доезжая Урцхена, в одной из деревень, голодная и уставшая: денег у нее было в обрез, так что пришлось ночевать в конюшне и экономить на еде. Хорошо, что догадалась хоть что-то взять с собой на кладбище, не все высыпать на камень. Повинуясь настойчивым требованиям желудка, перекусила в местной харчевне и приступила к поиску ведьмы.

Гоэта рассудила, что услугами колдуньи могла пользоваться подавальщица: работа располагает, поэтому именно у нее, краснея, шепотом спросила, нет ли в округе лекаря по женской части. Не прогадала – тем же шепотом ей сообщили, как найти такого. Вот и верь после этого, что в Тордехеше так мало темных, как рассказывают в училище! Хотя тут место особое, в других частях страны их не встретишь, либо укрылись так далеко, что только свои и найдут.

Ведьма жила на отшибе, пока искала ее, Эллина успела промочить ноги и не раз увязнуть в снегу. Она чуть не прошла мимо неказистого домика, укрытого природой от посторонних взглядов, хорошо, запах дыма почувствовала.

Ведьма оказалась действительно ведьмой – то есть некрасивой и немолодой женщиной, хотя и не старухой. И подозрительной: открыв, буквально втолкнула посетительницу внутрь, быстро огляделась по сторонам и быстро захлопнула дверь.

– Если ты от следаков – прокляну, – сразу предупредила ведьма. Почему-то ей верилось. – Ну, по какому делу пожаловала? Ребенка нагуляла или болезнь дурную подхватила?

Непонятного цвета глаза впились в лицо Эллины; губы скривились в презрительной усмешке.

– Нет. Мне нужна помощь, но не для себя. Я пробовала связаться с айгом, но не хватает сил и авторитета…

Не дожидаясь приглашения, гоэта прошла в комнату и присела у огня, чтобы обсушиться. Болезнь в ее случае была равносильна смерти.

– Один мой друг, некромант, попал в тюремные застенки. Его держат в Урцхене. Я хочу его освободить. О деньгах сговоримся. Или о любой другой форме оплаты. В пределах разумного.

– Надо же, не врешь! А я ведь ложь сразу чую, – удивленно сказала колдунья и протянула гостье какой-то пузырек: – На, выпей, сил наберись, а то на мощи похожа. Бежала, что ли, от кого?

– Бежала, – не стала отрицать Эллина. – Я же вызывала айга.

Больше ведьма ни о чем не стала ее спрашивать, накормила и уложила спать, сама же куда-то ушла, обещав вернуться к ночи.

Вернулась она затемно со связкой каких-то корешков и серым кроликом. Не говоря ни слова, заперлась в смежной комнатушке и битый час что-то бубнила себе под нос. Затем велела Эллине достать из погреба бутылку вина и банку с чем-то непонятным, но мерзким на вид.

На вопрос, что она собирается делать, ведьма ответила:

– Друга твоего спасать. Демона призывать будем, по-другому не выйдет.

Эллине захотелось отказаться, немедленно попрощаться и уйти, извинившись за беспокойство, но внутренний голос напомнил о неоплаченном долге. Жизнь за жизнь. И она покорно последовала за ведьмой, надеясь, что ее не заставят участвовать в жертвоприношении: не сможет гоэта убить беззащитное живое существо.

Ведьма привела ее на небольшую поляну, занесенную снегом, и велела Эллине расчистить ее от снега. Гоэта кивнула, сломала несколько прутьев и принялась сметать в сторону пушистый покров. Ведьма помогала ей, и через полчаса необходимое пространство было подготовлено.

Колдунья начертила на земле перекрещенную пентаграмму, а Эллина в это время развела костер и под чутким руководством занялась приготовлением дурманного тумана из странных ингредиентов. Среди них были такие, что вызывали страх и брезгливость, но мысль о свободе Малиса придавала сил и решимости.

Закончив со сложным рисунком – к пентаграммам добавились различные линии и руны, а внутри появился соединяющий их воедино круг, – ведьма отогнала гоэту от костра и начала ворожить.

Тепловая карта мира стремительно менялась, окрашиваясь в холодные синие тона.

Эллина на всякий случай отошла подальше, присела рядом с сумкой с кроликом, погладила его по длинным дрожащим ушам, извиняясь за то, что не защитит его.

Когда ведьма взяла жертву и усадила в центр рисунка, ловко прижав голову животного к земле, гоэта отвернулась.

Поляну окутал туман, кольцом оградивший ее от леса. Он постепенно менял консистенцию, превращаясь в параллельную реальность, внутри которой роились непонятные тени.

Обагренная кровью двойная пентаграмма вспыхнула синим пламенем и стала объемной. Круг заискрился, вспыхнул и поглотил жертву.