Ольга Романовская - Маг без диплома

Наконец все было кончено. Маг резко выдернул невидимую руку из сознания гоэты, вызвав тихий стон Эллины, и отошел к следователю. Сидевшая, уронив голову на грудь, измученная женщина его больше не интересовала.

– Ну и как? – живо поинтересовался следователь. – Темная?

– Светлая. Ни малейших следов заразы. Дар не развит, магические способности – среднего четвертого уровня. Типичная гоэта, – в последней фразе проскользнуло презрение. Сознание интереса не представляет, скрытых способностей нет. Самостоятельный вызов и контроль демонов невозможен по причине отсутствия достаточных сил. Защита от проникновения отсутствует, резервов энергии нет. Мой вердикт, как уже говорил: обычная женщина с зачатками магии в крови. Темных в роду нет, демонов тоже. Для контакта с существами из другого мира не подходит. Результаты теста полностью подтверждают официальные данные.

Крепления расстегнули, руки Эллины, перевязав, связали за спиной, и двое солдат, подхватив ее под мышки, доставили подозреваемую в камеру. Там ее развязали, оставили на полу рядом с лежанкой миску с едой и предоставили возможность побыть наедине с самой собой.

Радуясь, что на этот раз оков не было – видимо, повлияли результаты теста, – Эллина ощупала себя, проверяя, целы ли несчастные суставы, заставила себя съесть пару ложек похлебки и легла лицом к стене.

Боль все еще не отпускала ее, отголосками бродя по телу. Только теперь гоэта поняла, каково бы ей было, если бы ее пытали. Она бы не выдержала и пяти минут и сразу во всем призналась. И в том, что совершила, и в том, что и не думала совершать.

Вспомнился палач, страшный пыточный стол, на котором она сегодня лежала, не в силах пошевелиться, и инструменты страданий рядом с ним. Эллина молила богов, чтобы ей никогда не довелось с ними познакомиться.

Целый галлон воды… Он должен был разорвать ее, столько бы ее несчастное тело не вместило.

Гоэта вздрогнула, отгоняя от себя страшное видение, и подумала, что еще долго не согласится на эту простейшую медицинскую процедуру.

Эллине удалось забыться коротким тревожным сном. Проснувшись, она почувствовала себя лучше, доела остывшую похлебку и села на кровати так, чтобы видеть квадрат окна. За ним уже сгущались сумерки.

Ей снова принесли еду, на этот раз кашу и подслащенную воду, видимо, призванную заменить чай. Вернувшись, тюремщик забрал грязную посуду и выдал ей колючее солдатское одеяло. Ни простыня, ни подушка заключенным не полагались. Затем озвучил нехитрый тюремный распорядок, состоявший из ежедневного выноса ведра в уборную, трехразового питания и мытья раз в две недели. Больше никаких радостей заключенным не полагалось.

Когда Эллина уже легла спать, решив, что на сегодня ее все оставили в покое, явился конвой, доставивший гоэту в допросную.

Дрожа от сна и холода, Эллина переминалась с ноги на ногу в казенных башмаках на босу ногу, дожидаясь прихода следователя. Ей было все равно, что он скажет, лишь бы она снова осталась одна и смогла прилечь.

Наконец дверь отворилась, и вошел Брагоньер. Отпустив солдат, он разрешил гоэте сесть и на несколько минут углубился в чтение бумаг. Воспользовавшись моментом, Эллина задремала. Всего лишь прикрыла глаза и сразу погрузилась в мир снов.

– Госпожа Тэр? – голос доносился откуда-то издалека, неохотно возвращая к яви.

Окончательно очнуться помогло прикосновение к ее щеке – легкое похлопывание.

Эллина открыла глаза и одарила измученным взглядом стоявшего рядом с ней Брагоньера. Что ему от нее нужно? Зачитать приговор?

– Я все подпишу, – пробормотала она, – во всем признаюсь.

– Ваших показаний мне вполне достаточно, а вот вам не помешает чашка крепкого кофе. Разговор предстоит долгий, и только от вас будет зависеть ваша дальнейшая судьба. Пока что она все еще находится в подвешенном состоянии.

Гоэта думала, что он пошутил насчет кофе, но нет, на столе появились две чашки и бутылка коньяка.

Не спрашивая, Брагоньер влил две чайные ложки в чашку Эллины и пододвинул ее к краю стола:

– Присаживайтесь ближе, госпожа Тэр, пейте.

– Но я же подследственная, – удивленно возразила гоэта. – Мне не положено… Или это один из способов проведения допросов?

– Это не допрос, а разговор. Не для протокола.

Подумав, Эллина пересела, осторожно взяла чашку и отхлебнула. Кофе оказался превосходного качества.

Помешивая сахар, Брагоньер задумчиво смотрел на нее, а потом огорошил вопросом:

– Ну, и что же мне с вами делать? Надеюсь, теперь вы понимаете, Эллина, что повели себя как полная дура. Трижды на моей памяти. И упрямо повторяете собственные ошибки. Радуйтесь, что результаты теста отличные, а я вас хорошо знаю. Только вот с участием в призыве демона что делать? И с айгом, и с побегом? Допустим, первое спишу на принуждение со стороны ведьмы. Ей уже все равно, одним обвинением больше, одним меньше… Но остальное… На кладбище ваши следы, у меня в столе ваше добровольное признание, сделанное при свидетелях. Зафиксированы следы вашей ауры на месте преступления, да и видели вас… Так что будем делать?

– Вы чего-то от меня хотите? – гоэта отставила чашку. – Какую-то услугу взамен на подтасовку фактов?

– Услугу? – усмехнулся соэр. – И какую же?

Эллина промолчала и, воспользовавшись, что Брагоньер не видит, поджала босые ноги – по полу бродил сквозняк. Да и в робе было зябко. Однако ее движение не укрылось от соэра. Он покачал головой, пододвинул к себе пустую чашку гоэты и на четверть наполнил ее коньяком:

– Простыли? Если хотите, заберитесь на стул с ногами – не до приличий.

– Вы подозрительно добры для следователя, – от выпивки тем не менее Эллина не отказалась.

Приятное тепло разлилось по желудку, заставив подумать, что услуга может быть не такой и мерзкой. Особенно если вспомнить о камере и длительности тюремного заключения за призыв айга. Если выпить еще, потеряв счет времени и пространства, то все возможно. Практически добровольно.

А он, наверное, специально ее спаивает…

– Да видите ли, в чем дело, Эллина, – Брагоньер второй раз назвал ее по имени; поза расслаблена, руки сложены «домиком» на столе, – это не принесет выгоды правосудию. Ну, накажу я за применение темного заклинания, за пособничество побегу некроманта, причем косвенное, основанное на озвученных вами же мотивациях, а не на фактах, фактов у меня нет. И не будет – там совсем другие следы. А вы с некромантом после леса ни разу не общались ни одним из возможных способов. Итак, по обвинению со смягчающими обстоятельствами в виде чистой ауры и чистосердечного признания дадут вам пять лет. А Гланер Ашерин, гораздо более крупная и нужная мне, и не только мне, рыба, ускользнет. Вы ценный свидетель, ключевой свидетель. Нет, безусловно, показания могут давать и заключенные, но… Словом, зачем вы в это ввязались?