Варвара Шихарева - Чертополох. Излом

Остен хорошо понимал, что в случае своего отказа от Ириаланы наживет в лице Дейлока смертельного врага – спесивый вельможа никогда не простит ему подобного шага и, почитая себя оскорблённым, сделает всё, чтобы сжить со света бывшего зятя… Но и жить с женщиной, которая оказалась ему совершенно чуждой, Олдер больше не хотел и намеревался добиться развода с таким же упорством, с каким ранее добивался брака…

Ириалана, как обычно, не замечала настроений мужа – её занимали совсем другие заботы. На одном из постоялых дворов она решила примерить всего месяц назад сшитое платье, которое теперь хотела надеть на торжественное служение в храме Хозяина Грома. Небесно-лазоревая, расшитая серебром парча необычайно шла Ири, еще более подчеркивая цвет ее глаз и белизну кожи, вот только теперь неожиданно обнаружилось, что роскошный наряд оказался тесен, да ещё вдобавок морщится на талии некрасивыми складками.

Отшвырнув в сторону платье, на которое возлагалось столько надежд, Ири вначале накричала на служанок, а потом ещё и расплакалась. На шум в комнату заглянул Остен, но увы… Увидев красную от слёз и злости жену, Олдер не бросился её утешать, а лишь поинтересовался, что, собственно, случилось. Поскольку испуганные служанки предпочитали помалкивать, забившись в угол, на заданный мужем вопрос ответила сама Ириалана, но тот не пожелал проникнуться создавшейся проблемой. Лишь пожал плечами и заметил:

– Не вижу повода для слёз. У тебя много нарядов: не подошло это платье – наденешь другое…

– Мужлан! – Обиженная тем, что супруг так ничего и не понял, Ири бросила ему в лицо самое обидное из имевшихся в её запасе ругательств, но Олдер, услышав такой комплимент, лишь усмехнулся:

– Я всего лишь воин… И, кстати, Ири, – у тебя от слёз уже нос опух…

Произнеся эту тираду, Остен исчез за дверью, а Ири бросилась к зеркалу. Вид собственного раскрасневшегося и действительно опухшего лица подействовал на неё лучше, чем уговоры, – слёзы высохли мгновенно, а ещё через несколько минут Ириалана, умывшись и немного успокоившись, решила, что всему виной слишком спокойная жизнь и здоровый сельский воздух. Именно они привели к тому, что она неожиданно располнела, да и с лёгким золотистым загаром на лице следовало что-то делать… Негоже женщине благородного рода походить на какую-то черную от солнца крестьянку!..

Остаток пути Ириалана была занята тем, что старательно «чистила перышки» – отбеливала лицо и, ограничив себя в пище, пила травяные настои, долженствующие вернуть былую тонкость талии. Жертвы оказались не напрасны – к концу пути зеркало недвусмысленно намекало молодой женщине, что ей удалось вернуть прежние изящность стана и белизну кожи… Настораживала лишь утренняя слабость, но Ири решила, что вполне с этим справится… Вот только все вышло совсем не так, как ей мнилось…

По прибытии в Милест Остен, оставив жену в доме её отца, немедля перебрался в казармы, но перед этим он всё же успел потолковать с Дейлоком с глазу на глаз. Пока лишь – о неудавшейся попытке Гердолы подлить ему зелья. Вельможа отпирался от своих указаний старой служанке как мог – опытный царедворец хорошо понимал, как может быть истолковано подобное действие, да и настроение Олдера не оставляло сомнений. Молодой сотник был отнюдь не в восторге от такого вмешательства в свою жизнь… А если точнее, ему точно шлея под хвост попала!..

Стоит ли говорить, что после этого разговора Дейлок и Олдер расстались более чем холодно… Но тем не менее, когда через два дня пришло время явиться на службу в храм, Остен прибыл в дом вельможи ещё ранним утром, чтобы сопровождать супругу и тестя на предстоящей церемонии… Ири же, несмотря на блеск украшений, выглядела несколько бледной. Как назло, ей нездоровилось, но пропустить празднество она просто не могла, а потому на вопрос мужа о том, не стоит ли ей остаться дома, лишь отрицательно качнула головой. Только оказавшись в Милесте, Ири поняла, как соскучилась по пышности и шуму столицы, и теперь не собиралась пропускать торжества из-за легкого недомогания.

Что ж, церемония действительно была на редкость пышной, а собравшиеся в храме вельможи словно стремились перещеголять друг друга роскошью нарядов. Привычно опираясь на руку мужа, Ири украдкой огляделась и, убедившись, что её красота по-прежнему привлекает восхищённые взгляды, стала внимательно вслушиваться в слова произносимой жрецом молитвы. Увы, всего через несколько минут утренняя слабость накатила на нее с новой силой, а потом к ней прибавилась ноющая боль внизу живота. Борясь с недомоганием, Ири покрепче ухватилась за руку мужа, и он тут же обернулся.

– Тебе плохо?.. Может, выйдем? – Увидев разливающуюся по лицу Ири меловую бледность, Олдер уже был готов направиться к выходу из храма, но опостылевшая ему супруга отчаянно замотала головой.

– Нет… Я хочу остаться… Церемония… – договорить Ири так и не успела. Боль в животе стала такой острой, что в глазах у Ириаланы потемнело, и она, тихо охнув, стала оседать прямо на мозаичный пол храма. Все произошло так быстро, что Остен едва успел подхватить потерявшую сознание жену. Подняв Ири на руки, Олдер поспешил к выходу, а не на шутку встревоженный Дейлок немедля последовал за ним, едва не наступая сотнику на пятки…

Следующие несколько часов сотник провел в доме тестя: так и не вняв приглашению Дейлока разделить с ним ожидание, Остен бесцельно слонялся по коридору в западном крыле дома. Из-за закрытых дверей в покои Ириаланы до Олдера иногда доносились тихие, жалобные стоны жены и сердитое бормотание срочно вызванного к внезапно захворавшей женщине лекаря, но разобрать слова целителя было невозможно. Ясно было лишь одно – создавшееся положение более чем серьезно.

Пытаясь разгадать, что происходит в комнате жены, Остен попутно, отчаянно давил в себе ростки непонятно откуда взявшейся вины – хотя он твердо решил развестись с Ириаланой, зла ей он не желал, но теперь, словно сами боги или, может, демоны, узнав о его намерениях, надумали воплотить их в жизнь самым жестоким способом… Сотнику мнилось – именно его мысли навлекли постигшее жену несчастье…

Наконец, когда изведшийся Олдер уже был готов против всех правил вломиться в покои Ири, мучительное ожидание подошло к концу. Резные, до этого наглухо запертые двери открылись, и на пороге комнаты возник усталый лекарь. Одарив Остена мрачным взглядом, он коротко кивнул сотнику и направился куда-то в глубь коридора, а Олдер, поняв намёк, немедля последовал за целителем. Некоторое время они шли молча, но потом лекарь сердито проворчал:

– Я вхож в этот дом много лет и госпожу Ириалану знаю с малолетства. Тем не менее, если тебе, господин, понадобится мое слово, я не буду скрывать того, что твоя жена вытравила плод…