Варвара Шихарева - Чертополох. Излом

Уже не раз Олдер, провожая полным бессильной ярости взглядом уходящих от его ратников лаконцев, ловил себя на том, что ему нестерпимо хочется ринуться в погоню. Раздавить и разметать вконец обнаглевших «соколов», а командующего ими худого и мелкого паренька стащить за шкирку с коня и примерно выпороть ремнем… За неслыханную дерзость, за уничтоженные обозы, за своих увязающих в снегу, обмороженных «карающих»!..

Лишь осознание ожидающей впереди ловушки удерживало Остена на месте – слишком уж напоказ вели себя лаконцы, слишком явно дразнили и злили его людей…

Впрочем, в этом походе было слишком много таких вот странностей, но если вначале дурную погоду можно было принять как данность, а неуловимость Бражовца пояснить тем, что он как уроженец этих мест знал каждое деревце в окрестных лесах и каждый камушек на перевалах, то потом Олдер все больше сомневался в естественном ходе происходящих вокруг событий.

Метели и обвалы, с редким постоянством обрушивающиеся на «карающих» и неизменно забирающие жизни ратников Олдера, непонятная слепота амэнских дозорных и просто запредельная удачливость «соколов» все чаще наводила Остена на мысль, что ему противостоит Одаренный, вот только отзвуков творимой в округе волшбы тысячник не чувствовал, и это еще больше злило его и сбивало с толку… Ровно до тех пор, пока Антар не принес ему недостающий кусочек мозаики.

– Веилен Бражовец – Чующий… Он собственной кровью оплатил преследующие нас невзгоды, и я не смогу дать духам больше, чем этот лаконский мальчишка…

Вернувшийся из дозора Антар был мрачным и усталым. Остен, прислушавшись к завывающему в ущелье ветру, сжал пальцы в кулак. Буран продолжался уже второй день, яростные порывы ветра и снегопад не прекращались ни на мгновение. Еще немного – и его отряд окажется надежно заперт среди выстуженных морозом скал…

Тысячник, обдумывая принесенную ему весть, задумчиво покачал головой:

– Если он – эмпат, почему я не могу почувствовать его, как тебя?

Антар слабо усмехнулся:

– Он просто слишком хорошо умеет скрывать свой дар под щитами… По всей видимости, лаконца с младых ногтей учили владению доставшимися ему способностями…

Тысячник хмуро посмотрел на усталого Чующего, а потом, кивнув каким-то своим мыслям, налил в чарку вина и протянул ее Антару:

– Что ж, по крайней мере, теперь я знаю, что происходит… Осталось лишь придумать, как все-таки заставить Бражовца принять бой раньше, чем мы благодаря его стараниям превратимся в ледяные статуи.

Вместо ответа Чующий надолго припал к чарке и отставил ее лишь тогда, когда она опустела. Вытер ладонью губы:

– Это как раз можно сделать, глава…

Углубившийся в размышления Олдер насмешливо вскинул бровь:

– Хочешь сказать, что сумеешь изловить ветер?

Антар покорно склонил голову.

– Да, глава… Лаконец много знает, но в силу начал входить лишь недавно. Думаю, что уготованные нам судьбой жребии он пока лишь перебирает, а я могу их изменить… Вытащу из ковра мироздания нить, которая приведет нас к нему.

Остен наградил Чующего быстрым и вместе с тем недоверчивым взглядом:

– Я, конечно, слышал о такой способности эмпатов… Но разве такой обряд тебе по силам, Антар?.. Да и плата…

Чующий поднял голову и посмотрел прямо в глаза колдуну:

– По силам. Что до платы, это не твоя забота, глава… Об одном лишь хочу предупредить – ты должен делать все, что я скажу, не задавая вопросов.

На губах посерьезневшего было Остена вновь появилась улыбка:

– И что же такого я должен, по твоему мнению, сделать, чтобы поймать лаконского эмпата?

В этот раз Антар не стал медлить с ответом:

– Позволь своим воинам отдохнуть сегодня за чашей вина, а сам раздели братину с двумя своими сотниками возле живого огня… И еще, глава… Мне понадобится прядь твоих волос… Не подумай дурного – вспомни, я никогда и ничего не делал тебе во вред…

То ли помогла ворожба Антара, то ли накликанный лаконцем буран наконец-то просто исчерпал свою силу, но ночью ветер неожиданно стих, и следующее утро выдалось тихим и даже не особо холодным. Легкий снежок все еще шел – пушистые хлопья оседали на плечи ратников и конские гривы… Ехавший впереди выбравшегося из ущелья отряда Олдер то и дело, щурясь, поглядывал то на воцарившуюся вокруг белизну, то на едущего рядом Антара.

Чующий был бледен и сосредоточен, его взгляд оказывался неизменно устремлен куда-то вперёд, а губы беззвучно шевелились – казалось, он читал какую-то молитву…

Точно так же Антар вел себя и вчера – Олдер невольно передернул плечами, когда вспомнил застывшее, словно посмертная маска, лицо Чующего во время обряда. После того как чаша обошла собравшихся вокруг костра людей, Антар бросил в огонь данную ему прядь волос и тут же, вытянув руку вперёд, полоснул себя ножом по ладони… Кровь щедро закапала в костер, и языки огня жадно потянулись вверх, точно требуя еще больше пришедшегося им по душе лакомства… Вышколенные сотники не задавали вопросов, а Остен, не обращая внимания на устремленные на него напряженные взгляды воинов, тщетно пытался уловить то невидимое, что должен был пробудить и изменить обряд… В какое-то мгновение Олдеру показалось, что он почувствовал некое колебание – в лицо ему повеяло по-летнему теплым и ласковым ветром, но через миг все рассеялось без следа…

Остен еще раз взглянул на безмолвствующего Антара, перевел взгляд на скалы вокруг… И резко осадил коня. На развилке, которую тысячник проезжал всего несколько дней назад, неожиданно образовалась еще одна тропа… Широкая, лишь слегка припорошенная снегом, она уверено уходила вверх и вбок – на нависающий над ущельем каменный карниз. Олдер огляделся, словно бы ища у снега и камней ответа, потом вновь устремил взгляд на развилку – сомнений быть не могло. Это то самое место, но тогда откуда здесь появилась дополнительная дорога?.. Или она всегда здесь была, но оставалась почему-то невидимой и для обычных разведчиков, и для Антара, и даже колдовской дар Остена не помогал учуять наведенный морок?..

Еще через миг догадка тысячника переросла в уверенность, и Остен отправил нескольких воинов на разведку открывшейся ему дороги. Те отсутствовали недолго и вернулись с известием: тропа ровная, хоженая и ведет в скрытую среди гор долину, в самом центре которой располагалось небольшое поселение с добротными домами… Но самым главным было даже не это, а то, что «карающие» столкнулись на тропе с несколькими «соколами». Лаконцы явно не ожидали встретить на своей тайной дороге амэнцев, и эта минутная растерянность стоила им жизней… «карающие» же, вызнав то, что требуется, поспешили обратно к замершему на развилке отряду. У них не было сомнений в том, что им открылось тайное убежище неуловимого господаря.