Джеймс Клеменс - Врата ведьмы

– Это будет опасно.

Кровь Грэшима бурлила. Насупившись, он расхаживал взад и вперед по крошечной комнатке, окна которой занавесили от солнца. А ведь его замыслы были столь близки к осуществлению! Он с ненавистью глянул на сжавшееся в углу нескладное существо. Если бы оголодавший гном своей безумной выходкой не лишил Джоака руки, то черная магия уже полностью завладела бы душой юноши, поработив его навеки. Ведь он уже отмечен тьмой, и всего лишь незначительное усилие потребовалось бы, чтобы вернуть молодость дряхлому телу чародея.

«Так близко…»

Опираясь на посох, Грэшим придирчиво разглядывал Джоака, раздетого догола и привязанного к кровати. Из его перекушенного запястья, несмотря на жгут, сочилась кровь, марая покрывало. От усталости и кровопотери юноша побледнел. Он удивленно моргал, то проваливаясь в забытье, то возвращаясь.

Маг нахмурился и подошел к Джоаку. Мальчишка не должен умереть. В этом молодом теле заключена надежда на избавление Грэшима от изношенной оболочки. Он поднял посох и коснулся им изувеченного запястья юноши. Быстро прошептал заклинание. Тут же разорванные жилы срослись, кожа покрыла торчащие осколки кости. Вскоре рваная рана исчезла, сменившись округлой культей. Довольный результатом, Грэшим столь же легко излечил рану в плече.

Напряженные мышцы Джоака расслабились, дыхание стало спокойнее. В ближайшее время смерть ему не грозила.

Взгляд юноши стал более осмысленным.

«Хорошо».

Грэшим отошел. Теперь можно продолжить прерванное занятие. Прислонив посох к спинке кровати, он протянул руку ко второму человеку, находившемуся в комнате.

Белган вложил в ладонь чародея длинный, кривой кинжал.

Пальцы Грэшима сомкнулись на рукоятке. Есть еще один способ одолеть мальчишку. Но он требовал несколько больших усилий.

Джоак вновь перенесся в сонную пустыню. Он стоял голым под беззвездным небом. Пятна крови отмечали на песке его путь. Он дрожал от слабости. И вдруг прохлада окатила его тело с ног до головы. Будто он вновь нырнул в освежающие воды Оу’шала. Сила вошла в его тело, распространилась до горящего огнем запястья и пылающего плеча, смыла боль. Он вздохнул с облегчением и поднял руку, разглядывая молодую кожу, которая обтягивала округлую культю.

– Магия… – пробормотал он, обращаясь к пустыне.

– Темная магия, – ответила пустыня. – Ты можешь отличить ее от светлой?

Джоак повернулся и неподалеку заметил знакомую фигуру.

– Шаман Партус?

Старик кутался в обычный красный плащ пустынников, но капюшон отбросил за спину. Глаза его ярко сияли.

– Пришла пора принять свое предназначение.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты – творец, ваятель снов. Если хочешь жить, то смирись со своим даром.

– Я не знаю… – Джоак охнул, скорчившись, поскольку боль вновь пронзила его тело, вгрызаясь в грудь.

Шаман, не вмешиваясь, молча стоял рядом. Юноша отнял руку от груди. С пальцев капала кровь. На голой коже одна за другой проступали болезненные глубокие царапины, складывающиеся в руну. Оглядевшись, он заметил, что на образ сонной пустыни наложилась картина настоящего мира. Размытая, будто призрачная, перед его глазами возникла тесная комнатушка. В этом туманном мире его тело было привязано к кровати. А Грэшим склонился над ним, рисуя острием кинжала руну на груди.

Темный маг, словно почувствовав его взгляд, пробормотал:

– Ах, ты проснулся, Джоак? Замечательно. Я хочу, чтобы ты все видел.

В пустыне юноша повернулся к шаману Партусу. Кочевник и местность позади него дрожали, как отражение в воде.

– Что происходит?

– Ты сплел сновидение и реальность, Джоак. Так может сделать лишь ваятель. Я не в силах последовать за тобой туда.

Грэшим, похоже, также услыхал вопрос.

– Ты спрашиваешь, что происходит, мой мальчик? Неужели ты еще не догадался? – Он поднял окровавленный клинок. – Я беру силой то, что ты не хочешь отдать добровольно. Я хочу изъять твою душу и тем самым спасти ее от смерти. Ты останешься во мне навеки.

С этими словами темный маг возвратился к прерванному занятию, а юноша посмотрел на шамана.

– Помоги мне, – взмолился он.

– Джоак, я не могу следовать за тобой по твоему пути, – отвечал старик, указывая на кровавые следы на песке. – Только ты способен пройти его.

Джоак уставился на яркое пятно.

– Помни, чему я учил тебя, – продолжал Партус. – В сонной пустыне ты способен овеществить все, что является порождением вымысла. Используй свое знание. Обратись к помощи магии крови.

– Но я не умею…

– Сонная пустыня призвала тебя. Пришла пора ответить ей. – Фигура шамана медленно растаяла в воздухе. – Иди туда, куда я не могу последовать за тобой.

Джоак внимательно огляделся по сторонам. Казалось, сонная пустыня стала ярче. Одновременно комната из другого мира начала выглядеть менее призрачной. Там Грэшим передал кинжал высокому бледнокожему человеку по имени Белган. В углу притаилось несуразное существо, вылизывающее припаленный бок.

Два мира смешивались даже в его носу: сухой воздух пылающей пустыни и копоть масла из зажженных светильников. Но один запах оставался общим – терпкий аромат пролитой крови Джоака.

И еще окровавленный песок… Алый след виднелся в обоих мирах – и на каменном полу комнаты, и на песчаной ряби пустыни. Будто тонкая связь между ними. Юноша помнил слова шамана, хотя и не до конца понял услышанное. Сосредоточившись на красных пятнах, он попытался представить их как можно четче. Добившись результата, направил часть своей души и магической силы в кровь. Пятна стали еще ярче и достовернее, укрепляя связь между мирами. Джоак уже ощущал потоки силы. Он почти видел тонкие струйки магии, перетекающие из его крови в песок. И чем пристальнее он вглядывался, тем толще становились их первоначально тонкие пучки. Но как это использовать?

Прежде чем ему удалось решить головоломку, в двери громко постучали.

Грэшим, стоявший у изголовья кровати, махнул рукой, и Белган резко спросил:

– Кто там? Чего надо?

Двери скрипнули, открываясь. На пороге возник невысокий коренастый человек.

– Спешу сообщить вам, что чужестранцев прогнали. Они отступили далеко в пустыню.

– Спасибо, Хамф, – кивнул глава касты.

Взгляд крепыша остановился на привязанном Джоаке, что не укрылось от внимания Грэшима.

– Убеждаем юношу открыть кое-какие тайны, – сказал он.

Хамф кивнул, поморщившись. Затем он шагнул в сторону, жестом приглашая войти полную женщину, которая внесла поднос, уставленный кружками эля и тарелками с толстыми ломтями хлеба и мяса.

– Я тут подумал, – проговорил Хамф, – может быть, вы с гостем проголодались? Госпожа Шагрилл собрала кое-какой еды…