Брендон Сандерсон - Пепел и сталь

Днем Лютадель казалась черной от золы и пепла и докрасна обожженной солнцем. Линии ее были резко очерчены, масштабы – подавляли.

Однако ночью туман делал все расплывчатым и неопределенным. Крепости Великих Домов превращались в призрачные силуэты, нависавшие над улицами. Сами улицы как будто становились намного у́же, и даже проспекты делались безлюдными, опасными переулками. И знатные люди, и воры не решались выходить по ночам – только обладатель поистине храброго сердца рискнул бы окунуться в эту угрожающую, таинственную тишину. Ночной город был миром отчаявшихся и безумцев, целиком во власти тумана и странных его обитателей.

«Странных вроде меня», – думал Кельсер.

Он стоял у низкого ограждения, опоясывавшего плоскую крышу воровской берлоги. Вокруг высились темные здания, и из-за тумана казалось, что все они движутся, шевелятся. Кое-где из окон сочился слабый свет, но крошечные огоньки выглядели как будто напуганными.

На Кельсера налетали порывы прохладного ветра, шевелившего покровы тумана; ветер, как легкое дыхание, касался щек Кельсера, влажных от осевших капель. В прошлом – задолго до того, как все пошло наперекосяк, – Кельсер всегда по вечерам, перед очередным делом, поднимался на крышу, желая посмотреть на город. И теперь он не осознавал, что вернулся к старой привычке, – пока не бросил взгляд в сторону, ожидая, что рядом окажется Мэйр, как это случалось прежде.

Но он увидел лишь пустоту. Он был один. Вокруг царила тишина. Туман занял место Мэйр. Занял – но не заменил ее.

Кельсер вздохнул и обернулся. Вин и Доксон стояли поодаль. Обоим явно не нравилось находиться в тумане, но они справлялись со своим страхом. В нижнем мире долго не продержишься, если не научишься нырять в туман, терпеть его.

Но Кельсер научился куда большему чем просто «терпеть» туман. Ему в последние годы так часто приходилось плавать в его плотных клубах, что теперь ночью, в объятиях тумана, он стал чувствовать себя спокойнее, чем днем.

– Кел, – негромко сказал Доксон, – тебе действительно необходимо торчать на самом краю? Может, твои планы и безумны, но я не хочу, чтобы они кончились тем, что ты расшибешься вдребезги о мостовую.

Кельсер улыбнулся.

«Он до сих пор не воспринимает меня как рожденного туманом, – подумал он. – Им всем понадобится время, чтобы привыкнуть к этому».

Много лет назад он стал самым прославленным воровским главарем в Лютадели и добился этого, даже не будучи алломантом. Мэйр была ищейкой, но они с Доксоном – всего лишь людьми. Один – полукровка, не обладающий силой, второй – беглый скаа с плантации. И все равно вместе они ставили на колени Великие Дома, дерзко грабя наиболее могущественных людей Последней империи.

А теперь Кельсер стал чем-то неизмеримо большим. Когда-то он лишь мечтал об алломантии, желая обладать такой же силой, как Мэйр. Она умерла до того, как он пробудился. Теперь она не увидит, на что он способен…

Ведь и раньше высшая знать боялась Кельсера. Понадобилась ловушка, расставленная самим Вседержителем, чтобы поймать его. А сейчас… вся Последняя империя содрогнется, прежде чем он покончит с ней.

Он еще раз окинул взглядом столицу, глубоко вдохнув влажный воздух, потом отошел от края крыши и направился к Доксону и Вин. Они не взяли с собой фонарей: слабого света звезд, пробивавшегося сквозь туман, было, как правило, вполне достаточно.

Кельсер снял пальто и жилет, отдал их Доксону и выдернул из-за пояса полы рубашки, чтобы они болтались свободно. Ткань была темной, что позволяло стать практически невидимым ночью.

– Хорошо, – сказал Кельсер. – С кого мне следует начать?

Доксон нахмурился:

– Ты уверен, что действительно хочешь этого?

Кельсер лишь улыбнулся в ответ. Доксон вздохнул:

– Дома́ Урбейн и Теньерт недавно ограбили, хотя искали не атиум.

– Какой из Домов сейчас самый сильный? – спросил Кельсер, опускаясь на корточки и развязывая мешок, лежавший у ног Диксона. – Кто вообще не ожидает удара?

Доксон немного помолчал.

– Венчер, – сказал он наконец. – Последние несколько лет они на самом верху. Держат постоянную охрану в несколько сотен человек, к тому же у них добрых две дюжины туманщиков.

Кельсер кивнул:

– Отлично, значит, туда я и направлюсь. У них наверняка есть атиум. – Он открыл мешок и достал оттуда темно-серый плащ.

Этот плащ, большой и широкий, не был сшит из одного куска ткани. Наоборот, он состоял из сотен длинных, похожих на ленты полос. Они скреплялись между собой на плечах и груди, а дальше лежали свободно, хотя частично накладывались одна на другую.

Кельсер надел это странное одеяние, завязав у горла. Полосы ткани шевелились, извиваясь, как туман.

Доксон тихонько вздохнул:

– Никогда не видел так близко кого-нибудь в этой одежде.

– А что это? – негромко спросила Вин, и ее голос в тумане прозвучал как шелест.

– Плащ рожденных туманом, – ответил Доксон. – Они все носят такие. Это что-то вроде членского билета в их клубе.

– Его цвет и конструкция предназначены для того, чтобы скрывать человека в тумане, – пояснил Кельсер. – А заодно он предупреждает городских стражников и других рожденных туманом: не беспокойте! – Он резко повернулся вокруг собственной оси, и полосы ткани эффектно взлетели в воздух. – Думаю, мне он к лицу.

Доксон демонстративно прикрыл глаза.

– Хорошо, – сказал Кельсер, наклоняясь и доставая из мешка тканый пояс. – Дом Венчер. Мне следует знать еще что-то?

– Предполагается, что в кабинете лорда Венчера есть сейф, – сообщил Доксон. – Видимо, там он и держит запасы атиума. Кабинет на третьем этаже, через три комнаты от южного балкона. Но будь осторожен, в Доме Венчер, кроме стражи и туманщиков, есть еще около дюжины туманных убийц.

Кельсер кивнул, прилаживая пояс, – на нем не было пряжки, зато были две пары небольших ножен. Достав из мешка стеклянные кинжалы, Кельсер проверил, нет ли зазубрин, и сунул их в ножны. Потом сбросил ботинки и снял носки, оставшись стоять босиком на холодных камнях. Вместе с ботинками он избавился от последней частицы ненужного металла, и теперь у него были только монеты в кошельке и три флакона с металлами на поясе. Он выбрал самый большой из них, выпил содержимое, а пустой флакон протянул Доксону.

– Ну, я пойду? – вопросительно произнес он.

Доксон кивнул:

– Удачи.

Стоявшая рядом Вин с огромным интересом наблюдала за приготовлениями Кельсера. Тот бросил на нее быстрый взгляд. Девушка казалась тихой, застенчивой малышкой, но в ней скрывалась сила, которая поражала даже рожденного туманом. Да, конечно, она немного страдала паранойей, но была не робкого десятка.

«Тебе тоже выпадет шанс, детка, – подумал Кельсер. – Просто не сегодня».