Брендон Сандерсон - Пепел и сталь

– И что тогда? – спросил Йеден.

– Ты найдешь способ нейтрализовать его. Ты ведь нанимал нас не для убийства Вседержителя, Йеден… это моя личная идея.

– Я бы на твоем месте не слишком беспокоился, Йеден, – добавил Хэм. – Что может Вседержитель без денег и армии? Он, конечно, сильный алломант, но он не всемогущ.

Бриз засмеялся.

– Хотя, если подумать, враждебно настроенное и свергнутое с трона ложное божество – неважный сосед. Тебе придется что-то с ним сделать.

Йедену идея явно не понравилась, но он не стал спорить.

Кельсер развел руками:

– Что ж, похоже, это все.

– Угу, – вздохнул Хэм, – а как насчет братства? Не следует ли нам подумать о том, как избежать внимания инквизиторов?

Кельсер улыбнулся:

– Предоставим это моему брату.

– Мечтать не вредно, – послышался из дальнего конца комнаты незнакомый голос.

Вин соскочила с кресла и стремительно развернулась к двери. Там стоял мужчина. Высокий, широкоплечий, он застыл как величественное изваяние. Одет просто: в рубаху, широкие штаны и свободную куртку, какие носили скаа. Руки демонстративно сложены на груди. Вин всмотрелась в его суровое лицо с резкими чертами. Что-то в нем было знакомое…

Она оглянулась на Кельсера. Конечно. Сходство очевидно.

– Марш?! – воскликнул Йеден, вставая. – Марш, это ты?! Он обещал, что ты будешь участвовать в деле, но я… я… Рад, что ты вернулся.

На лице Марша ничего не отразилось.

– Я пока не уверен, что «вернулся», Йеден. Если не возражаете, я бы хотел поговорить наедине с младшим братишкой.

Похоже, на Кельсера не произвел ни малейшего впечатления его строгий тон. Он спокойно кивнул:

– Пожалуй, на сегодня достаточно, друзья.

Все неторопливо поднялись, и каждый, выходя, старательно огибал Марша. Вин последовала за остальными и аккуратно прикрыла за собой дверь. Она не спеша направилась к своей комнате, стараясь, чтобы все это заметили.

Но не прошло и трех минут, как она уже стояла под дверью гостиной и внимательно вслушивалась в голоса, доносившиеся изнутри.

Три года не слишком изменили Марша внешне. Он выглядел все тем же властным, суровым человеком, каким Кельсер знал его с детства. В его взгляде по-прежнему светилось разочарование, а голос звучал так же неодобрительно.

И все же, если Доксон сказал правду, три года назад Марш стал почти что другим человеком. Кельсер до сих пор с трудом верил, что брат отказался руководить мятежными скаа. Он всегда со страстью относился к своему делу…

Видимо, теперь эта страсть угасла. Марш зашел в комнату, критически оглядел надписи на доске. Его одежду слегка запачкал пепел, но лицо было относительно чистым – во всяком случае, для скаа. Он постоял немного, изучая заметки Кельсера. Потом повернулся и бросил на кресло лист бумаги.

– Что это? – спросил Кельсер, поднимая лист.

– Имена одиннадцати человек, которых ты убил прошлой ночью, – ответил Марш. – Я подумал, ты захочешь их знать.

Кельсер смял лист и швырнул в очаг, где потрескивали поленья.

– Они служили Последней империи.

– Они были людьми, Кельсер! – резко бросил Марш. – Живыми людьми, имели семьи. Некоторые из них были скаа.

– Это предатели.

– Это люди, – повторил Марш. – Люди, которые всего лишь пытались принять жизнь такой, какая она есть.

– Ну, я делаю то же самое, – сказал Кельсер. – Какая удача – именно мне судьба предоставила возможность сбрасывать таких, как они, с крыш. Если уж они хотят сражаться со мной по тем же правилам, что и аристократы, то пусть и умирают соответственно.

Лицо Марша потемнело.

– Как ты можешь столь легкомысленно говорить о смерти?

– Да так, Марш, – пожал плечами Кельсер. – Чувство юмора – это все, что у меня осталось. Чувство юмора и решимость.

Марш негромко фыркнул.

– Тебе следовало бы радоваться, – продолжал Кельсер. – Я десятки лет выслушивал твои лекции и наконец-то решил сделать нечто, достойное моих талантов. И теперь, когда ты пришел, чтобы помочь, я уверен…

– Я здесь не для того, чтобы помогать, – перебил его Марш.

– Тогда зачем ты явился?

– Задать тебе вопрос. – Марш шагнул вперед и остановился прямо перед Кельсером.

Они были почти одного роста, но поскольку Марш всегда держался очень прямо, то казался намного выше.

– Как ты смеешь заниматься этим? – тихо спросил он. – Я всю жизнь посвятил тому, чтобы разрушить Последнюю империю. Пока ты со своими друзьями-воришками веселился, я был в бегах. Пока вы задумывали очередное ограбление, я организовывал налеты на лордов. Пока ты жил в роскоши, я видел, как храбрые и достойные люди умирали от голода. – Марш наклонился и ткнул пальцем в грудь Кельсера. – Да как ты смеешь?! Как ты смеешь превращать восстание в очередную «работенку»? Как ты смеешь использовать великую мечту ради собственного обогащения?

Кельсер отвел руку Марша:

– Деньги тут ни при чем.

– Вот как? – язвительно спросил Марш, кивнув на надпись «Атиум» на доске. – Зачем ты затеял эту игру, Кельсер? Зачем втянул Йедена да еще делаешь вид, будто он тебя «нанял»? Ты изображаешь из себя защитника скаа? Но мы с тобой отлично знаем, какова твоя подлинная цель.

Кельсер стиснул зубы, чувствуя, как его покидают последние капли веселости. «Брат всегда умел вывести меня из себя…»

– Ты совсем не знаешь меня нынешнего, Марш, – тихо произнес он. – Дело не в деньгах… У меня уже было денег больше, чем вообще может истратить человек. Смысл этого дела в другом.

Марш стоял все так же близко, глядя Кельсеру в глаза, как будто пытался разглядеть правду где-то внутри.

– Ты всегда был отличным лжецом, – сказал он наконец.

Кельсер тяжело вздохнул:

– Прекрасно, думай как хочешь. Но избавь меня от проповедей. Возможно, когда-то ты и мечтал разрушить Последнюю империю… но теперь ты превратился в хорошего послушного скаа, работающего в собственной лавке и виляющего хвостом перед знатными людьми, когда те удостаивают тебя визитом.

– Я трезво взглянул на вещи, – отрезал Марш. – Как раз это тебе никогда не удавалось. Даже если ты всерьез строишь планы, ты все равно потерпишь поражение. Каждый раз, когда начинался бунт – с налетами, грабежами и убийствами, – он заканчивался поражением. И самые отчаянные наши усилия не вызывали у Вседержителя даже легкого раздражения.