Брендон Сандерсон - Пепел и сталь

Марш повернулся к ней. Он был стройный, как и Кельсер, и волосы у него тоже были светлые, но в целом он не казался таким красавцем. Возможно, всему причиной его неулыбчивость.

Он махнул рукой в сторону балкона:

– Подожди меня там.

Вин открыла рот, чтобы ответить, но что-то в выражении лица Марша заставило ее промолчать. Марш напомнил ей о тех днях, когда она не имела права говорить при старших. Она резко развернулась и пошла к особняку.

Чтобы добраться до балкона, много времени не понадобилось. Вин придвинула кресло к беленым деревянным перилам и уселась. Конечно, на балконе царила абсолютная чистота, нигде не было ни пятнышка сажи. Внизу Марш все еще разговаривал с Кельсером и Рену. Вдали Вин видела голые холмы и бесплодные пустоши за городом, освещенные красным солнцем.

«Я всего несколько месяцев изображаю знатную леди, и неухоженность уже кажется мне равнозначной чему-то низкому…»

Путешествуя с Рином, она не делала различий между пустошами и возделанными полями.

«А Кельсер говорил, что вся земля раньше была более плодородной, чем сегодня сады вельмож…»

Он, наверное, хотел, чтобы все стало как прежде? Хранители помнили древние языки и религии, но они ведь не могли возродить семена давным-давно исчезнувших растений. Не могли остановить пеплопады, не могли прогнать туман. Неужели мир действительно настолько изменится, когда рухнет Последняя империя?

А кроме того, разве у Вседержителя нет права на трон? Он ведь победил Бездну… по крайней мере, он так утверждает. Он спас мир, который теперь – пусть и в извращенном смысле – принадлежит ему. Вправе ли они пытаться отобрать у Вседержителя то, чем он владеет?

Вин часто думала о таких вещах, хотя ни с кем не делилась своими мыслями. Все, похоже, полностью доверились Кельсеру, а кое-кто даже разделял его взгляды. Но Вин продолжала сомневаться. Она давно научилась от брата скептицизму.

И если ей когда-либо приходилось участвовать в деле, вызывавшем сильные сомнения, то именно теперь.

Конечно, задавать себе такие вопросы уже было поздновато. Она знала причину, по которой осталась в команде. Дело было не в плане, а в людях. Ей нравился Кельсер. Ей нравились Доксон, Бриз и Хэм. Ей нравились даже странный маленький Призрак и его своенравный дядюшка. Эта шайка не походила на те, с которыми Вин работала прежде.

«Но разве это причина, чтобы позволить им убить тебя?»

Вин замерла. В последнее время голос Рина слышался ей гораздо реже, чем раньше, но не исчез совсем. Уроки брата, продолжавшиеся все шестнадцать лет ее жизни, было не так легко забыть.

Через несколько секунд появился Марш. Он окинул Вин суровым взглядом и сказал:

– Кельсер, видимо, ожидает, что я потрачу весь вечер на твое обучение. Давай начнем.

Вин кивнула.

Марш посмотрел на нее, явно ожидая ответа, но Вин сидела молча.

«Не ты один умеешь быть немногословным, приятель».

– Очень хорошо, – сказал Марш, садясь рядом с ней и кладя руку на перила балкона.

Теперь его голос звучал уже не так раздраженно.

– Кельсер говорит, ты мало времени уделяла развитию внутренней ментальной алломантии. Это так?

Вин снова молча кивнула.

– Подозреваю, многие из рожденных туманом пренебрегают этими силами, – продолжал Марш. – Это неправильно. Бронза и медь, возможно, действуют не так эффектно, как другие металлы, но дают серьезное преимущество, если умело использовать их. Инквизиторы жгут бронзу, а туманщики на дне выживают благодаря меди. Из них двоих бронза хитрее. Я могу научить тебя правильно пользоваться ею. Если освоишь мой урок, получишь преимущество перед другими рожденными туманом.

– Но ведь все рожденные туманом жгут медь? – спросила Вин. – Какой смысл изучать бронзу, если те, с кем придется драться, невосприимчивы к ее силе?

– Вижу, ты уже рассуждаешь, как они, – сказал Марш. – Не все вокруг рожденные туманом, девочка, – вообще-то, их очень, очень мало. И хоть ваша братия предпочитает думать иначе, обычные туманщики тоже способны убивать. Понимание того, что на тебя нападает громила, а не стрелок, вполне может спасти твою жизнь.

– Ну хорошо… – сказала Вин.

– Бронза также поможет тебе опознать рожденного туманом. Если заметишь, что кто-то использует алломантию, когда поблизости нет курильщика и при этом от него не исходит алломантическая пульсация, то поймешь, что это рожденный туманом, а если не он – то инквизитор. В любом случае надо бежать.

Вин опять молча кивнула. Рана в боку начала ныть.

– Есть особые преимущества в том, чтобы использовать бронзу, а не просто прикрываться медью. Если ты поджигаешь медь, то, конечно, создаешь защиту, но в определенном смысле и себя лишаешь способности видеть. Медь спасает твои эмоции от постороннего воздействия, никто не может надавить на твои чувства.

– Но это же хорошо!

Марш чуть заметно покачал головой:

– Вот как? Но что полезнее? Просто закрыться от воздействия гасильщика, вообще его не заметить или благодаря бронзе узнать, какое именно чувство он стремится погасить?

– А что, разве это можно определить? – спросила Вин, помолчав.

Марш кивнул:

– Если будешь внимательна и потренируешься, ты сможешь распознавать малейшие алломантические изменения в своем противнике. Ты увидишь, на что именно хочет воздействовать гасильщик или поджигатель. Определишь, когда кто-то вызвал вспышку металла. А если хорошо освоишь науку, будешь знать и то, когда чужие металлы подойдут к концу.

Вин всерьез задумалась.

– Похоже, ты уже поняла, в чем выгода, – сказал Марш. – Хорошо. Теперь подожги бронзу.

Вин так и сделала и сразу почувствовала две ритмичные пульсации. Эти беззвучные вибрации накатывали на нее, как удары барабана или морской прибой. Они смешивались и перепутывались между собой.

– Что ты чувствуешь? – спросил Марш.

– Я думаю, рядом горят… два металла. Одна волна идет от Кельсера, снизу. Вторая – от тебя.

– Неплохо, – одобрительно кивнул Марш. – Ты уже практиковалась.

– Совсем чуть-чуть, – призналась Вин.

– Чуть-чуть? – недоверчиво посмотрел на нее Марш. – Ты сразу определила источники волн. Это требует тренировки.

Вин пожала плечами:

– Похоже, это получается у меня само.

Марш какое-то время внимательно глядел на нее.

– Очень хорошо, – сказал он наконец. – Эти волны различаются?

Вин сосредоточилась, устремив взор в пространство перед собой.

– Закрой глаза, – посоветовал Марш. – Не отвлекайся. Сконцентрируйся только на алломантической пульсации.

Вин последовала его совету. Она ощущала пульсацию не ушами. Ей пришлось полностью уйти в себя, чтобы найти искомые различия. Одна волна как будто… ударяла в нее. Другая с каждым новым всплеском притягивала к себе.