Григорий Григорьянц - Гром над Араратом

Неожиданно быстро и разом вспыхнули и балдахин, и помост с диванами и коврами. Огромный огненный шар поднялся вверх высоко над площадью, накрыв публику огненным дождем и вызвав панику. В воздухе появился отвратительный запах серы. Народ разбегался во все стороны, спасаясь от огненной катастрофы в центре столицы.

Весь помост с балдахином испепелился. Тигран и его сыновья наблюдали за огненным представлением и ужасным пожаром с безопасного расстояния. Царь был суров и молчалив, а отблески пламени дрожали на его лице. Береника, стоящая среди остальных женщин, понимала, что спаслась от смерти только благодаря Тиграну. Мать должна была предупредить ее заранее, но что-то пошло не так.

Трюкач уже закончил выдувание огня. Он, обладающий железными нервами и звериной интуицией, сообразил, что покушение не удалось – царя на помосте нет, – стал оглядывать площадь в поисках монарха и, увидев его среди приближенных, решительно направился к нему, но на его пути возникла фигура стражника с большими черными усами Джалала, который с коротким мечом шел остановить поджигателя. Фируз выпустил в его сторону три быстрых коротких вспышки пламени. Огненные шары полетели к Джалалу, который достаточно грациозно для его крупного веса увернулся в сторону, и тут же нанес трюкачу удар в живот рукояткой меча. «Повелитель огня» поперхнулся, выплюнул остатки горючего, что привело к возгоранию его одежды, и весь тут же вспыхнул как факел. Объятый пламенем человек истошно закричал, закрутился на месте, пытаясь сбить пламя, потом побежал, размахивая руками, но меч Джалала настиг его, и он рухнул на землю, катаясь в пыли из стороны в сторону, но вдруг утих, продолжая гореть красным пламенем.

Город еще долго приходил в себя после загадочного взрыва. До утра не смолкали голоса на улицах и в домах: народ передавал из уст в уста невероятные события новогодней ночи.

Во дворце в оружейном зале, украшенном статуей Ваагна, бога войны, огня и молнии, а также боевыми щитами, копьями, мечами и кинжалами, в окружении своих приближенных стоял Тигран II.

– Что взорвалось на площади? – с тревогой в голосе спросил он.

Метродор, разносторонний ученый, мудрец и советник ответил:

– «Сирийский огонь». Это сосуд с горючей смесью: сырая нефть, сера, известь, канифоль и льняное масло. Я уверен, что сосуд с этой зажигательной смесью был заложен под балдахин заранее, факир только его поджег.

– Огонь был колоссальным! – воскликнул Васак.

– Это сера. Она основа горючести всех материалов, а запах ее отвратительный.

– Личность трюкача установить не удалось, – сказал Меружан, – но, говорят, он из Сирии.

– Антиох XIII подсылает сюда убийц? – спросил царь.

– Возможно, государь!

– Нам надо установить точнее. Но кто же подложил зажигательную смесь? – Тигран вопросительно смотрел на Меружана.

– Мы пытаемся установить это, – ответил тот.

– Государь, тебе нужно поберечься и пока не выходить из дворца, – предложил Гнуни.

– Я не собираюсь ни от кого прятаться! – Царь бросил гневный взгляд на Гнуни. – У нас много дел. Я буду продолжать и дальше служить своей стране!

Здесь собрались недовольные политикой царя Тиграна II. – Васак осмотрел присутствующих в доме богатого рабовладельца Кохара. – Скоро к нам примкнут и другие, даже его младший сын.

Аристократы, рабовладельцы и землевладельцы, затевали заговор, и им нужна была сильная личность из окружения царя, чтобы возглавить бунт. Васак показался отличным вариантом – он независим, много знает, ему доверяет царь. Министра Васака долго уговаривать не пришлось, как он и предполагал, заговорщики полностью ему доверились, и теперь он стал во главе них. В большой и богатый дом Кохара Васак пришел не один, его сопровождал Багдасар, бессменный помощник и доверенное лицо. Был поздний вечер, темно, и, чтобы никто ничего не заподозрил, заговорщики приходили по одному через большой сад, примыкавший к дому, и стучали в дверь условным стуком. Собралось семь человек.

– Здесь те, кто достоин владычествовать над людьми, – говорил Васак. – Вы – соль нашей земли, те, кто, передавая свои взгляды, свое положение и свое влияние из поколения в поколение, видит, что настало время перемен!

Кохар произнес:

– Все мы отпрыски древних родов, и все знаем себе цену, среди нас мало землевладельцев, так как большинство из них поддерживают царя в его преступных начинаниях, а мы, собственники целой армии рабов, недовольны его правлением!

– Я осознаю свое бессилие что-либо изменить! – сказал Мелкум, очень богатый и хитрый человек, которому не давали развернуться на поприще ростовщичества.

О царе стали говорить и другие:

– Он ликвидировал много привилегий знатных родов, он хочет уравнять нас со знатью глухих провинций, налоги растут, военная мобилизация забирает лучших работников.

– Среди аристократии всего царства зреет недовольство.

– Нам не нравится, когда из Каппадокии в Армению переселяют греков. Нам претит эллинизация!

– Царь гасит наше недовольство, подбрасывая нам кое-что из добычи и пленных. Этого мало!

Васак, подогревая недовольные настроения, высказался:

– Если мы чем-то недовольны, у нас есть выбор: оставить все как есть или начать действовать.

– А есть ли шансы на успех? – спросил Аравелян, старейшина древнего рода.

– Конечно! – воскликнул Васак. – Мы устраним Тиграна и возведем на престол его сына Тиграна-младшего.

– Как «устраним Тиграна»? – Аравелян обвел взглядом всех присутствующих. – Да, я недоволен внутренней политикой царя, и это высказывал ему в лицо. Я полагал, собрались, чтобы выработать предложения царю: пусть изменит стиль управления, прекратит сдерживать наше обогащение, даст больше самостоятельности, – но никак не для устранения Тиграна.

– Ультиматум здесь не поможет, – сказал Васак, – царь упрям, крепко держится за власть и подавляет любое инакомыслие.

– Устранить? В смысле – убить? Ну нет, я с этим не согласен! Это путь в никуда! Страна тут же потеряет свою независимость, рухнут армия и система безопасности, да и наши богатства испарятся. Тигран – храбрый царь, он возродил армянскую цивилизацию, он объединяет нацию, а держава без него рассыплется!

– Скажи еще, что он дух Великой Армении или божество! – ехидно сказал Кохар.

– Он, конечно, не бог, но народ его обожествляет, ведь он строит мир во имя процветания армян. Словом, я не согласен и поэтому ухожу. – Аракелян развернулся и пошел к выходу.

Васак посмотрел на Багдасара. Тому ничего не надо было говорить, он встал на пути старого аристократа.

– Отойди в сторону, недостойный, мне надо пройти! – потребовал Аракелян, но вдруг он посмотрел на Багдасара остекленевшими глазами, взял его руками за плечи, намереваясь что-то сказать, а затем медленно опустился на каменные плиты пола к его ногам и замер. Красное пятно крови расплылось вокруг лежащего тела.