Григорий Григорьянц - Гром над Араратом

– Ты заставил людей, даже целые народы идти с тобой до конца, но территорию не удержал. Если я тебе помогу, какие шансы на этот раз?

– Друг мой, Риму пришлось немало со мной повозиться. Мы с тобой немолоды, но я чувствую в себе силы наказать Рим еще раз за его алчность. Вместе мы непобедимы! – Митридат взмахнул кулаком, точно хотел пригвоздить своего злейшего врага – Рим.

На их пути стояла Гипсикратия, которую Тигран сначала принял за прекрасное видение. Остановившись, он посмотрел на это нечто загадочное и изящное с восхищением, она подошла к царям, и Митридат сказал:

– Тигран, познакомься, это моя жена Гипсикратия. Женщина-воительница из Скифии, моя любовь, моя амазонка. Она спасла мне жизнь. Подобно Ипполите, царице амазонок, она прекрасно владеет луком, боевым топором, кинжалом и мечом, и золотой пояс у нее такой же, как у Ипполиты.

– Твоя жена красива как персик, как цветок арацея, как яркая звезда на небосводе, – только и произнес Тигран.

Он продолжал ее рассматривать. Длинное расшитое платье цвета персика со множеством золотых пластинок и бляшек, золотой пояс с пряжкой, изображающей спящую пантеру, на груди пектораль со сценами борьбы животных, на руках браслеты в форме змеи, серьги с гранатами, кинжал с золотыми обкладками ножен. Любовь скифов к золоту общеизвестна!

Митридат сказал:

– Гипсикратия, ты видишь самого великого царя современности. Он щедрый, храбрый и добросердечный. Персы говорят про таких: «Вершит великие дела, каких не в силах совершить ни острый меч, ни быстрая стрела». Кстати, его имя в переводе с персидского означает «стрела».

Она преданно смотрела на своего владыку, глаза женщины сверкали, и Тигран почувствовал неукротимость, страстность.

– Надеюсь, твоя амазонка будет сегодня на пиру и украсит наш стол? – спросил Тигран.

– Конечно, с ней я чувствую себя на коне. Когда мое состояние возбуждения перемежается с состоянием упадка, а веселость сменяется мрачностью, я зову Гипсикратию, и она делает меня счастливым, заставляя учудить какую-нибудь безобидную глупость, например станцевать или спеть, или ненавязчиво подбадривает и утешает меня, и я возрождаюсь.

Тигран пошел в свои покои, а Митридат с Гипсикратией еще прогулялись по саду, наслаждаясь обществом друг друга.

Столы для пиршества, накрытые в зале приемов дворца Тиграна, ломились от яств, разносили и наливали лучшее армянское вино. Давался торжественный прием в честь Митридата. Места за столами соответствовали положению знати при царском дворе, а также распределялись в зависимости от достоинства, чести и почета рода. Кресла со спинками до плеч и резными ножками заняли кроме царя, царицы и его главного гостя Митридата весь цвет Малой Азии – цари многих государств, родные Тиграна, полководцы, министры, губернаторы областей, чиновники.

Женщины-аристократки, имеющие в Великой Армении высокое положение, с прическами для торжественных случаев, которые делались по несколько часов, в пышных одеждах и красивых шапочках с золотыми цепочками, новолунницами, листочками и амулетами, занимали места в зале рядом со своими мужьями. Вокруг сновали слуги, а охрана зорко следила за всеми гостями.

За главным столом, облаченный в парадные одежды, восседал царь Тигран II, по его левую руку – жена Клеопатра Понтийская, по правую – царь Митридат и Гипсикратия. Рядом с ними сидели прибывшие на прием царь Коммагены Антиох I и его жена царица Иссия. Светлые волосы, греческий профиль и красивая осанка делала Антиоха похожим на бога, одет он был по-восточному: туника и шаровары, а на голове персидская тиара. Он, бросив взгляд на Митридата, произнес:

– Царский прием для царя без царства!

Митридат покосился и парировал:

– Пришел осел, и песням конец! Советую тебе в чужом хлеву овец не считать!

Тигран, торжественный и степенный, встал и произнес здравицу [19]:

– Однажды я спросил своего мудреца: «Что самое прекрасное на свете?» Он ответил: «Посмотри на горы, они прекрасны, так же как прекрасны озера, деревья, цветы, люди. Все разные, но каждый из них – это чудо природы. Так вот, прекрасное – в единстве разнообразия!» Я добавлю от себя: мы разные, но, когда едины, мы становимся могучей силой, мы непобедимы! Я поднимаю кубок с вином за царя Митридата, моего друга и союзника. Вместе мы вершили большие дела, и у нас остался один достойный противник – это Рим, но и он уважает царя Великой Армении и боится царя Понта. Наша цель, объединившись с соседними государствами, принести процветание и мир всем странам Востока. За царя Митридата VI!

Раздались одобрительные возгласы, все соединили кубки, расплескивая вино, и выпили за здравицу.

Встал царь Софены Зариадр III, сидевший рядом с царицей Клеопатрой, и тоже сказал тост:

– Мое царство Софена, где живут трудолюбивые армяне, где по дорогам гуляют, наводя ужас на пришлых, грозные львы, лежит на плодородных землях в верховьях рек Евфрат и Тигр. Благодаря царю Тиграну II мы пользуемся внутренней самостоятельностью, чеканим монету, развиваем торговлю. Ты, Тигран, вождь царей Азии и, в отличие от других завоевателей, не уничтожаешь подвластные тебе народы и их города, наоборот, все большие города и даже столицы стран – соперниц Армении стали крупными торговыми и финансовыми центрами. Я пью за тебя, твое бесконечное правление и твое могущество!

Опять все одобрительно закричали и дружно выпили. Заиграла музыка, началось веселье, и пир пошел набирать обороты.

Митридат повернулся к Антиоху и произнес:

– До меня дошли слухи, что ты, Антиох, строишь себе мавзолей на вершине горы Нимврода, причем с первого дня своего царствования. Рассказывают, там появились огромные статуи, доказывающие твою значимость.

– Каждый царь должен думать о своем величии и бессмертии, Митридат. Потому и возводится это святилище! – сказал Антиох I.

– Ты же армянин, почему же поклоняешься сразу всем богам – Зевсу, Аполлону, Гераклу, Тихе, а свою статую поставил между Дарием и Александром Великим?

– Ты плохо осведомлен. Статуи созданы руками армянских мастеров, у них армянский тип лица. Там не Зевс, а Арамазд, не Геракл, а Ваагн. Это не просто мавзолей, это алтарь, посвященный богам.

– Я понимаю, ты хочешь занять место среди богов. – Сарказм сквозил в словах Понтийского царя. – Увы, твоя слава продлится недолго, и монумент, который ты возводишь, превратится в груду камней, а твой народ тебя забудет, хотя ты бесплатно в день рождения его угощаешь едой и вином.

– Я потомок царей Александра Македонского и Дария I, этого достаточно, чтобы войти в историю.

– Я тоже потомок знатнейших македонских и персидских родов, и что с того? – парировал Митридат.