Алекс де Клемешье - Сын Дога

Смутно знакомый голос вкрадчиво проговаривал названия телерадиоаппаратуры и фамилии владельцев. Евгению казалось, что длится это уже не первый час, но открывать глаза он все еще боялся. Может, это такое специальное место в Сумраке, куда после смерти попадают все Иные. Может, тут их, Иных, так пытают – зачитывая бесконечные списки приемников и магнитол. Или наоборот – заставляют бесконечно читать с листочка всякую подобную лабуду.

Мимо по дереву протопали шаги, Евгения коснулась волна потревоженного воздуха комнатной температуры. Ага, значит, он в квартире, и полы в ней – паркетные.

– Радиоприемник пылевлагозащитный «Геолог», цена восемьдесят девять рублей ноль две копейки, – обреченно вздохнув, продолжил некто. – Доставлен «Посылторгом» из Иркутска. Кредит на полгода оформлен гражданкой Овечкиной Зэ Эр. Полностью выплачен. Катушечный магнитофон «Астра-205»…

– Богданов, заткнись на минутку, а? – попросил Угорь.

Богданов действительно заткнулся, а потом издал клич, похожий на те, которыми славились индейцы в фильмах с Гойко Митичем.

– Женька! Очнулся! Молоток!

Угорь открыл глаза. Ну да, как он и предположил – он в квартире. И Евгений был готов дать голову на отсечение, что в той самой квартире, куда он и направлялся, прежде чем его вырубили. Вообще-то должны были испепелить файерболом, но отчего-то ограничились глубоким нокаутом. Будто огненный шар во время короткого стремительного полета успел напрочь остыть и врезался в лоб оперативника обычной металлической болванкой. Что тоже неприятно, если разобраться. Голова болела нещадно, в ушах пульсировало, подергивалось веко, да еще и знакомый сотрудник Дозора на радостях выражался слишком громко – в общем, состояние было не многим лучше, чем то, в котором он вчера (неужели только вчера?!) появился в родном кабинете.

– Кто меня?..

– Вырубил? – охотно подсказал Богданов.

– Спас!

– А, это Сибиряк. Он сейчас задержанных увез в контору, но обещал вернуться.

– Задержанных? – Угорь попытался приподняться на локте.

– У-ууу, ты тут целую малину накрыл, Жень! Двое – мать и сын.

– Двое – это еще не малина, – сердито пробурчал Угорь, садясь на диване, куда его пристроил, по всей видимости, спаситель. – И никого я не накрывал. Я тут вообще… – Он осекся. Если сказать, что по другому поводу, – любопытный Богданов заинтересуется и, не исключено, докопается до исконной проблемы. – Я только предположение проверял, рабочую версию. Так что деталей не знаю. Рассказывай.

– Короче, этот шкет, который сын…

– Захар Серпинский?

– А, ну ты все-таки в курсе, да? Он самый! Знакомился с девушками, охмурял…

– Он Иной? – неподдельно удивился Евгений.

– Не-е, обычный человек. Короче, знакомился, охмурял чисто по-человечески, кино-цветочки, все такое… – Временами Богданов начинал растягивать слова, произносить их вкрадчиво, с ленцой, словно довольный жизнью хитрый кот, вот и сейчас не о деле рассказывал, а будто сказку читал. – А потом в какой-то момент начинал обрабатывать: дескать, как же ты без телевизора-то живешь? Ведь столько всего показывают интересного! Ну или не телевизор, а вон, к примеру, швейная машинка Подольского завода – тоже нужная в хозяйстве вещь. Пораздумав, девушки приходили к выводу, что вообще-то техника в доме не помешает.

Угорь огляделся. Да, техники здесь было действительно навалом, не соврал дворник. Вот только трудно представить себе девушку, которая, увидев все это великолепие, решила бы взять в кредит еще одну радиолу. Богданов догадался, о чем думает коллега:

– Не-е, он до поры их сюда не приводил. Сначала гражданочка брала в кредит какой-нибудь магнитофон, и они вместе его слушали по вечерам у нее в квартире. Идиллия! И выглядит все со стороны чин чинарем, не прицепишься – не для себя же парень просил! Стоит агрегат, крутит катушки, услаждает глаз и ухо. Ни тебе вымогательства, ни воровства. Парень домой уходит – агрегат на месте остается… А потом он приглашал свою новую пассию познакомиться с мамой.

– А уж мама-то – точно Иная, которая заставляла девиц расстаться с приобретением, – покивал Угорь.

– Пф! – с превосходством фыркнул Богданов. – Рассыпается твоя рабочая версия, товарищ начальник! Мамаша тоньше работала. Да, Иная, Темная, близко к третьему рангу. На учете не состояла, очень уж осторожно себя вела. Если бы она серьезное воздействие над девушками учиняла – мы бы засекли рано или поздно. Так что никого она не заставляла.

– Но воздействия все же имели место?

– А то! Через пару дней после посещения этой квартирки новый магнитофон у девушки ломался. Ну или новый холодильник… как его? – Александр сверился со списком. – «Юрюзань», например. Ее идеальный ухажер, разумеется, брал на себя все заботы по доставке техники в мастерскую гарантийного ремонта, привозил оттуда квитанцию… а еще через пару дней влюбленные ссорились и расставались.

– Разумеется, ни в какую мастерскую техника не попадала, – догадался Евгений.

– Ну! – кивком подтвердил Богданов. – Что-то шло на перепродажу, что-то оседало здесь.

– А девушки исправно платили кредит, помня, что совсем скоро им вернут починенную аппаратуру, и забывая, что вернуть должны были уже давным-давно.

– Ну! Мамиными стараниями они два плюс два сложить не могли: кредит есть, квитанция есть, телевизора нет – но это, типа, и не обязательно. Так и жили. Дово-ооольные!

– Перебор!

– Почему? – удивился хитрый кот Богданов.

– Ты не можешь знать, довольные они или нет.

– Да уж вряд ли ночами места себе не находят.

Разговор сделался неприятным. Богданов видел в потерпевших обычных девушек, среднестатистических глупышек, которые попались на удочку предприимчивого парня, действовавшего в сговоре с мамашей-Иной. А Угорь видел на их месте Танюшу. Он помнил, как мучилась она в сомнениях, как терзалась – а ведь до основного обмана дело еще не дошло. Иная третьего-четвертого ранга обработала бы ведунью одной левой, тем более что и воздействие там копеечное. И шут с ним, с телевизором, который могла бы взять в кредит Танечка. Куда неприятнее то, что она чувствовала бы после расставания с Захаром.

– Ладно, Саш, оставим эту тему. Тут-то ты что делаешь?

– Опись произвожу.

– Вслух?

Богданов скривился и мотнул головой в сторону. Только сейчас Угорь увидел на угловом столике зависшее над листом бумаги «вечное перо». Сейчас оно терпеливо покачивалось в сантиметре от поверхности.

– «Самописец Розанова», – пояснил Богданов Евгению. – Регистрирует голосовую информацию в двух экземплярах: один здесь, другой – в кабинете у Темных. Я, значит, и за себя, и за их оперативников вынужден работать, представляешь?