Елена Малиновская - Один за всех, и стая за одного

Обрадуется?

И я со смешанными чувствами вновь посмотрела на замок, в чьих окнах продолжала плескаться тьма.

«Конечно, — продолжил свои жестокие рассуждения глас моего рассудка. — Никакого скандала. Никаких выяснений отношений. И о компенсации так называемого морального вреда речи не идет. Своим уходом ты сама избавила его от всех проблем. Кто знает, вдруг идея твоего побега принадлежит не Вентору, а Норбергу или Фелану. Однажды паренек уже сыграл роль глашатая их воли и завлек тебя в ловушку. Теперь он проводит тебя к знахарке, и обещание Норберга окажется исполненным. Что же насчет твоей памяти… Как сказала та же Изабелла, Норберг вполне способен заняться этой проблемой и позже, слегка подправив твои воспоминания. А впрочем, Фелан обещал, что ты навсегда запомнишь это приключение и до конца жизни будешь обречена вспоминать его поцелуи и ласки в объятиях жениха. Что, если он убедил брата не вмешиваться? Своего рода месть за то, что ты так и не воспылала к нему чувствами».

Я со свистом втянула в себя воздух через плотно сжатые зубы. Все это было так… логично. И очень, очень несправедливо. Если Фелан действительно решил избавиться от меня подобным образом, то мог бы…

«Мог бы что? — с сарказмом перебил меня внутренний голос, интонациями очень похожий на голос Изабеллы. — Мог бы поцеловать тебя на прощание, поблагодарить за доставленное удовольствие и пожелать счастья в будущей семейной жизни? Не смеши богов, Марика. Фелан прежде всего — оборотень. Зверь в человеческой шкуре, который не понимает смысла таких слов, как „жалость“, „милосердие“, а главное — „любовь“. Благодари небеса, что выбралась живой из замка. Куда проще было бы тебя убить, чем платить той же знахарке».

Я шмыгнула носом раз, другой, и вдруг рассердилась. И рассердилась прежде всего на себя. Ну уж нет, я не буду плакать! Все самое страшное уже позади. Сейчас я уйду из этого места. И постараюсь навсегда забыть те дни, которые здесь провела. А верней сказать — ночи. Все остальное пусть остается на совести Фелана, если она у него, конечно, вообще имеется, в чем я сильно сомневаюсь.

В этот момент ладонь Вентора полыхнула ярко-белым огнем, и я поспешно зажмурилась. А когда открыла глаза — калитки не было на своем месте. Она просто исчезла, как будто только привиделась мне.

— Иллюзия, — ответил на невысказанный вопрос Вентор. Повернулся ко мне и горделиво выпрямился, словно невзначай поинтересовавшись: — Ну как, впечатляет?

— Ага, — согласилась я. Опасливо спросила, недоверчиво глядя на то место, где совсем недавно покачивалась на ветру калитка: — А что было бы, если бы ты открыл ее сразу?

— Да ничего страшного, — заверил меня Вентор. — Мы, оборотни, все-таки не такие психи, чтобы убивать любого, кто по незнанию сунется в замок, на свою беду обнаружив калитку. Просто я бы угодил под действие парализующего заклинания и играл бы тут роль статуи, пока тот же Норберг не соизволил бы посмотреть, кого это нелегкая принесла. То бишь кого это нелегкая понесла прочь из замка.

После чего развернулся и смело шагнул в темный проем. Я последовала за ним, усилием воли не позволив себе обернуться в последний раз на замок. Все, хватит! Буду надеяться, что я больше никогда не увижу это место.

Несколько шагов — и я оказалась по другую сторону стены. С небывалым восхищением завертела головой в разные стороны, никак не в состоянии поверить, что все-таки выбралась на свободу.

Замок рода Клинг стоял на высоком холме. Далеко под нами змеились огнями улицы Гроштер, столицы, которая даже в столь поздний час не спала.

Это была нереально прекрасная картина. Луна, бесшумно катящаяся по ночному небосклону. Мириады звезд над головой. Свежий ветер, ласково гладящий меня по голове. И ощущение того, что я — свободна! Что пройдет совсем немного времени, и я вернусь домой. Что больше никогда в жизни не увижу Фелана, не прочувствую на себе тяжесть его тела. Что…

— Ты плачешь? — вдруг спросил меня Вентор.

Я смущенно вытерла глаза. И впрямь заслезились. Наверное, от ветра.

— Это от счастья, — тихо сказала я.

Вентор улыбнулся. И неспешно отправился к подножию холма, к которому лепились какие-то хижины.

Знахарка в самом деле жила совсем рядом от замка. Ее дом врос одной стороной в пологий склон холма, за ним виднелись еще несколько темных и тихих построек, по всей видимости, нежилых. И конец небольшой улочки утопал в ярком свете магического фонаря, который, видимо, знаменовал собой начало города.

Из-за невысокого, покосившегося от ветхости частокола вдруг лениво забрехала собака. Вентор остановился и как-то особенно присвистнул, после чего пес перепуганно завизжал, будто кто-то со всей силы пнул его в брюхо.

— Иду, иду, — почти сразу раздался старческий шамкающий голос. — Ну кому там еще приспичило? Ночь на дворе. В такое время только звери шастают.

И скрипуче рассмеялась, словно сказала какую-то весьма забавную шутку.

Я хмыкнула. Ну да, звери шастают. Видимо, Клинги частенько забегают в гости к этой знахарке.

Пес перестал скулить так же резко, как и начал. И спустя пару мгновений калитка, державшаяся на одном честном слове, резко распахнулась перед нами.

К моему удивлению, знахарка оказалась не так стара, как можно было бы судить по ее голосу. Свет луны посеребрил седину на ее висках, но остальные волосы были черны и густы. Тугая коса спускалась ниже пояса. Лицо на удивление гладкое, хотя, возможно, возраст просто скрыла темнота.

— Кого еще неладная принесла? — опять голосом столетней старухи спросила знахарка и подслеповато прищурилась, вглядываясь в Вентора.

Неожиданно во мне родилась уверенность, что все это — лишь искусно разыгранное представление. На самом деле она прекрасно видит, кто перед ней. И уже знает, зачем мы пожаловали. Интересно, зачем тогда играет комедию? Впрочем, мне все равно придется дождаться окончания этого спектакля.

— Вентор Клинг, — представился юноша и с непонятным вызовом подбоченился. Правда, почти сразу вновь ссутулился под насмешливым взором женщины и как-то виновато добавил: — Я уже был у вас. Однажды. Сопровождал отца.

— Ах да, котенок Фелана. — Знахарка кивнула, показывая, что узнала его. — Помню, помню. Знатно он тогда тебя потрепал, да? Даже к моей помощи пришлось прибегнуть. Хотя обычно ваша порода быстро оправляется от ран.

— Тогда я еще не обрел второй сути, — сухо сказал Вентор. — Меня только приняли в стаю. И отец… учил меня.

— Очень усердно, — фыркнула от смеха знахарка. — Ежели мне память не изменяет, ты тогда неделю пластом провалялся. Зато уже следующую луну в облике кота встретил. Жестокие методы. Но действенные.

Вентор скривился. По всей видимости, он не испытал ни малейшего удовольствия от полученного некогда урока.