Стивен Эриксон - Память льда. Том 1

– Сударь, – протянул Дестриант, – это не исключительный титул. Мы никогда не возражали против того, что Трейк тоже его носит.

– Ты не смог скрыть тревоги, вызванной моими словами, Карнадас, но я закрою на это глаза. Однако задам последний вопрос. Когда, скажи, ты сместишь Рат’Фэнера по праву истинного Дестрианта Фэнара? – а этот титул никто не получал по праву уже тысячу лет… кроме тебя, конечно… И кстати, почему Фэнер вдруг решил восстановить этот – наивысший – уровень посвящения именно сейчас? – Выждав некоторое время, жрец пожал плечами. – Что ж, ладно, как хочешь. Рат’Фэнер вам не союзник, как и вашему богу – это вы должны знать. Он чувствует угрозу, которую вы для него представляете, и сделает всё от него зависящее, чтобы уничтожить ваш отряд и тебя лично. Если тебе понадобится помощь, найди меня.

– Но ты ведь сказал, что ты и твой Повелитель – наши соперники, Рат’Трейк, – прорычал Брухалиан.

Маска тигра сложилась в хищную улыбку.

– Так только кажется, Смертный меч, в данный момент. Я покину вас. Прощайте, друзья.

Долгое молчание сковало «Серых мечей», пока они смотрели вслед уходившему жрецу, затем Брухалиан встряхнулся.

– Идите, Кованый щит. Дестриант, с вами я ещё должен переговорить…

Потрясённый, Итковиан повернулся и отправился вслед за двумя баргастами. Земля ушла у нас из-под ног. Мы потеряли равновесие за миг до того, как прольётся кровь, и опасность окружает нас со всех сторон. О, Клыкастый Бог, избавь нас от неуверенности. Молю тебя. Сейчас не время …

Волосяная рубаха Штыря загорелась. Кашляя от невыносимой вони, Хватка слезящимися глазами смотрела, как щуплый маг катается по грязной земле рядом с костром. Тлеющие волосы дымились, вместе с искрами в ночное небо неслись проклятья. Поскольку остальные разогнуться не могли от хохота, капрал сама потянулась за мехом с водой и умостила его между ног. Выдернув пробку, она сжала бёдра и поливала Штыря струёй воды, пока не услышала шипение.

– Хватит! Хватит! – завопил маг, размахивая грязными руками. – Стой! Я же утону!

Рыдая, Вал повалился на землю и оказался опасно близко к огню. Хватка вытянула ногу и хорошенько пнула сапёра.

– А ну успокоились все! – рявкнула она. – А то все зажаритесь до хрустящей корочки. Худов дух!

Из сумрака рядом послышался голос Дымки:

– Мы помираем со скуки, капрал, в этом проблема.

– Если бы от скуки умирали, в мире не осталось бы ни одного живого солдата, Дымка. Так что слабое оправдание. А проблема в другом: начиная с самого сержанта, который вон там корчится, весь этот Опоннами проклятый взвод свихнулся.

– Не считая тебя, разумеется…

– Ты что, решила мне сапоги от дерьма вылизать, детка? Зря. Я посильней свихнулась, чем вы все. Иначе сбежала бы давным-давно. Боги мои, вы только гляньте на этих идиотов. Вот маг, который таскает рубаху из волос собственной мёртвой матери, а как только Путь откроет, так на нас сразу же набрасываются агрессивные суслики. Вот сапёр, у которого по всему телу ожоги, а вместо мочевого пузыря Путь, потому что я за три дня ни разу не видела, чтоб он в кусты отходил. Вот напанка, за которой настойчиво ходит бык-бхедерин – то ли слепой, то ли видит побольше нас, когда на неё смотрит. А ещё вот целитель, который так на солнышке перегрелся, что отхватил удар и мается теперь лихорадкой.

– Про Мураша даже не трудись напоминать, – прошептала Дымка. – Сержант и так всем фору даст в соревновании чокнутых психов…

– Я не закончила. Вот женщина, которая страсть как любит к друзьям сзади подкрадываться. И наконец, – добавила она с низким рычанием, – добрый старый Мураш. Нервы из холодного железа. Убедил себя, что это сами боги похитили Быстрого Бена, и Мураш в этом виноват. Каким-то образом. – Хватка подняла руку и, просунув палец под торквесы на левом плече, нахмурилась ещё больше. – Будто богам есть дело до Быстрого Бена, не говоря уж о самом сержанте. Будто они вообще на нас обращают внимание, что бы мы ни делали.

– Тебя беспокоят Тричевы торквесы, капрал?

– Поосторожней, Дымка, – прошептала Хватка. – Я не в настроении.

Штырь поднялся на ноги – мокрый и несчастный.

– Треклятая искра! – прошипел он. – Мелькнула, как горящая вошь – где-то здесь гуляет злобный дух, попомните мои слова.

– Попомните? – фыркнула Хватка. – Я их на твоём могильном камне вырежу, Худом клянусь!

– О, боги, какая вонь! – выругался Вал. – Сомневаюсь, что даже жиром вымазанный баргаст к тебе бы близко подошёл! Считаю, нужно голосовать – всем взводом. Проголосуем за то, что надо содрать эту отвратительную рубаху с прыщавого тельца Штыря и закопать где-нибудь – лучше всего под тонной отбросов. Что скажешь, сержант? Эй, Мураш?

– Тс-с-с! – прошипел тот, вглядываясь во тьму со своего места на самом краю светового круга от костра. – Там что-то есть!

– Если это ещё один злобный суслик… – начала Хватка.

– Я ничего не делал! – возмутился Штырь. – И никто мою рубашку не закопает, пока я жив. Так что забудь, сапёр. К тому же мы в этом взводе ни за что не голосуем. Худ знает, что вам там в Девятом позволял творить Скворец, но ты больше не в девятом, сечёшь?

– Цыц! – зарычал Мураш. – Там кто-то есть! Разнюхивает!

Прямо перед сержантом возникла громоздкая фигура. Тот взвизгнул и отпрыгнул назад, чуть не повалившись в костёр.

– Да это ж бхедерин! – заорал Вал. – Эй, Дэторан! Твой парень пришёл – ой! Боги, ты чем меня ударила, женщина? Булавой? Худов дух… Кулаком? Врёшь! Мураш, она мне чуть голову не проломила! Шуток не понимает – ой! Ой!

– Оставь его, – приказала Хватка. – И кто-нибудь, отгоните быка…

– Вот это я хочу увидеть, – хрюкнула Дымка. – Две тысячи фунтов рогов, копыт и члена…

– Хватит! Тут скромные особы присутствуют, детка. Смотри, Дэторан аж покраснела, избивая Вала до беспамятства.

– Я бы сказала, это от напряжения, капрал. Сапёр хорошо уклоняется… нет, ладно, вот этот пропустил по касательной. Ого!

– Полегче, Дэторан! – заревела Хватка. – У него и так глаза в разные стороны, и молись, чтобы ты ему необратимых увечий не нанесла!