Стивен Эриксон - Память льда. Том 1

– Это Корбал Брош, капитан. Мой… партнёр. Корбал, перед нами Остряк – имя, несомненно, оскорбительно намекает на определённые черты его характера.

Если Бошелен встревожил капитана, то при виде этого человека – его широкого, круглого лица, глазок, тонувших в складках плоти, толстогубого рта с опущенными уголками, лица детского и в то же время несказанно чудовищного – по всему телу Остряка пробежала волна ужаса. И вновь чувство это было глубоко инстинктивным, будто Бошелена и его партнёра окутывала некая злотворная аура.

– Ясно теперь, почему у кошки сердце колотилось, – тихо пробормотал себе под нос капитан. Он отвёл взгляд от Корбала Броша и осмотрел кратер.

Бошелен подошёл к Остряку и остановился рядом.

– Вы понимаете, что́ перед вами, капитан?

– Вижу, не дурак. Это яма в земле.

– Очаровательно. Когда-то здесь стоял курган. Внутри был заключён Яггутский Тиран.

– Был.

– Именно. Вмешалась далёкая империя, насколько я могу судить. И с помощью т’лан имасса смогла освободить это создание.

– Вы, значит, верите этим россказням, – проворчал Остряк. – Если такое произошло, то куда же он, Худово семя, делся?

– Нас это тоже заинтересовало, капитан. Мы – чужеземцы на этом континенте. До недавнего времени мы не слыхали ни о Малазанской империи, ни о чудесном городе Даруджистане. Однако во время нашего, увы, краткого пребывания в нём услышали рассказы о недавних событиях. Демоны, драконы, убийцы… И Дом Азатов, именуемый Финнэст, который, хотя и недоступен для входа, уже успел обзавестись обитателями – мы посетили Дом, разумеется. Более того, мы слышали рассказы о летающей крепости под названием Семя Луны, которая некоторое время парила над городом…

– Да, я её видел своими глазами. Покинула город за день до меня.

Бошелен вздохнул.

– Увы, похоже, мы прибыли слишком поздно, чтобы лично узреть все эти мрачные чудеса. Семенем Луны правит владыка тисте анди, как я понимаю?

Остряк пожал плечами.

– Может быть. Я лично слухам не доверяю.

Наконец-то взгляд Бошелена стал жёстким. Капитан внутренне улыбнулся.

– Слухам. Разумеется.

– Это вы мне хотели показать? Эту… яму?

Бошелен приподнял бровь.

– Не совсем. Эта яма — лишь вход. Мы собираемся посетить яггутскую гробницу.

– Благослови вас Опонны, – сказал Остряк и отвернулся.

– Я полагаю, – проговорил у него за спиной Бошелен, – что ваш хозяин настоятельно порекомендует вам сопровождать нас.

– Да пусть обрекомендуется, – отрезал капитан. – У меня в контракте ничего не написано про то, чтобы тонуть в жидкой глине.

– Пачкаться в глине в наши намерения не входит.

Остряк покосился через плечо и криво ухмыльнулся.

– Это была фигура речи, Бошелен. Прошу прощения, если вы недопоняли. – Он снова развернулся и зашагал к тропе. Затем остановился. – Вы хотели увидеть Семя Луны, господа? – Он указал рукой на юг.

Словно огромная чёрная туча, базальтовая крепость висела над горизонтом.

Гравий заскрипел под сапогами, и Остряк оказался между двумя странными спутниками, которые пристально смотрели на летающую гору вдали.

– Масштаб, – пробормотал Бошелен, – определить непросто. Сколько до неё?

– Я бы сказал лига, может, больше. Уж поверьте, господа, на мой вкус, она и так слишком близко. Я уж побыл в её тени в Даруджистане – никак этого было не избежать – и клянусь, чувство это отнюдь не приятное.

– Не удивлюсь, если так. Что она там делает?

Остряк пожал плечами.

– Летит вроде бы на юго-восток…

– Так вот отчего этот наклон.

– Нет. Её повредили над Крепью. Маги Малазанской империи.

– Серьёзные люди эти маги.

– Они там все и погибли. Ну или почти все. Так говорят. Но хоть они и смогли повредить Семя Луны, владыка-то остался цел. Если пробить дыру в заборе только для того, чтобы тебя потом стёр в порошок хозяин дома, – это «серьёзно», можно и так сказать.

Корбал Брош наконец заговорил. Голос у него был высокий и тонкий.

– Бошелен, он нас чувствует?

Его спутник нахмурился, не сводя глаз с Семени Луны, затем покачал головой.

– Я не замечаю подобного внимания, направленного на нас, друг мой. Однако этот разговор нам стоит продолжить в более узкой компании.

– Хорошо. То есть ты не хочешь, чтобы я убил этого охранника?

Остряк в испуге отступил на шаг и наполовину выдвинул из ножен сабли.

– Попробуешь – пожалеешь, – прорычал он.

– Успокойтесь, капитан, – улыбнулся Бошелен. – У моего партнёра довольно простые представления…

– Простые, как у гадюки.

– Возможно. Тем не менее, уверяю, вы в полной безопасности.

Хмурясь, Остряк продолжил отступать в сторону тропы.

– Мастер Керули, – прошептал он, – если вы всё это видите, а я думаю, что видите, – надеюсь, премия мне полагается знатная. И если мой совет для вас что-то значит, я бы рекомендовал держаться подальше от этих двоих.

За миг до того, как кратер скрылся из виду, Остряк увидел, как Бошелен и Корбал Брош отвернулись от него и Семени Луны. Они некоторое время смотрели в яму, а затем начали спускаться вниз и пропали с глаз.

Вздохнув, Остряк развернулся и пошёл обратно к лагерю, поводя плечами, чтобы избавиться от охватившего мышцы напряжения.

Выйдя на дорогу, он снова поднял взгляд, чтобы посмотреть на Семя Луны, которое теперь казалось слегка размытым из-за расстояния.

– Эй, владыка, лучше бы ты унюхал запашок этого Бошелена и Корбала Броша. И сделал с ними то же, что сделал с Яггутским Тираном – если ты, конечно, приложил к этому руку. Лекари это называют превентивным вмешательством. Надеюсь, что не придёт тот день, когда мы все горько пожалеем, что ты не проявил к ним интереса.

Уже шагая по дороге, он взглянул на Эмансипора Риза, который сидел на козлах и одной рукой гладил кошку на коленях. Чесотка? Остряк подумал. Сомневаюсь .

Громадный волк кружил над телом, низко склонив голову так, чтобы бесчувственный смертный всегда оставался в поле зрения единственного глаза.

На Путь Хаоса редко заходили гости. Из этих немногих самыми редкими были смертные люди. Волк бродил по этому яростному миру уже столько времени, что даже ему самому оно казалось бесконечным. Одинокий, потерянный уже так давно, что в его сознании начали складываться новые образы, рождённые одиночеством; мысли бежали по непредсказуемым, случайным тропам. Мало кто сумел бы разглядеть разум в диком блеске его глаза, но разум был там.

Волк кружил с низко опущенной головой. Мощные мускулы перекатывались под тусклым белым мехом. Единственный глаз буравил лежавшего человека.

Яростное сосредоточение работало, удерживало предмет интереса в состоянии безвременном – случайное последствие силы, которую волк вобрал в себя на этом Пути.