Михаил Атаманов - Дорога к рыцарству

Время шло, а Камилетта все не возвращалась. Я сходил к Фириату. Рядом с нашим другом находился Саготис Неслышный Шаг, который сказал, что противоядие уже дали и эльф дроу постепенно приходит в себя. Я вернулся к дому Камилетты. Наконец она объявилась, весьма довольная собой.

– Эльфийку отпустили, – сразу же успокоила она меня. – Кстати, эту девушку зовут Арбель. Она ждет нас у входа в туннель. С этого дня она становится моей фрейлиной и будет постоянно сопровождать меня. Ей пришлось поклясться больше никогда не покушаться на жизнь темных эльфов – таково было условие освобождения.

– Но как тебе удалось переубедить темных эльфов?

Ками весело рассмеялась:

– Я фактически слово в слово повторила ту пламенную речь, которую ты произнес в Круэн-Дарсе. Разве что только говорила я по-эльфийски и в стихах. Без лишней скромности скажу, очень хорошо получилось. Сам Велезарас одобрил бы плавность ритма и точность рифмы. Кроме того, я предложила обмен – жизнь светлой эльфийки на жизни многих темных эльфов в будущем.

– Ты угрожала им? – ужаснулся я.

– Нет, конечно, – опять рассмеялась Камилетта. – Я отдала их лекарю на исследование склянку с ядом, который ускоряет и делает необратимым действие яда ва’ваэн-кир. Ту самую, которую нам подсунули в Круэн-Дарсе. Ты бы видел, как все всполошились, когда я рассказала о существовании такого яда! С каждой стороны есть специалисты, которые могут обезвреживать яд ва’ваэн-кир, но их очень мало. Теперь представь, что случится, если начнут применять яд, от которого не помогает ни магия, ни проверенные веками противоядия. Когда я сообщила на Совете Старейшин, что у меня есть образец этого яда, там словно гром грянул! Дроу сразу же согласились отпустить пленницу в обмен на чудесную склянку. Руки у Архаваса аж тряслись от волнения, когда я передавала ему этот бесценный состав для исследования.

– А если дроу начнут массово применять оружие, отравленное смесью ва’ваэн-кир и нового яда? – поинтересовался я.

Дочь герцога сразу стала серьезной:

– Я тоже об этом подумала. Поэтому я потребовала гарантий, что сами дроу не начнут применять оружие, отравленное смешанным ядом. Это был самый трудный момент переговоров. Но Совет Старейшин согласился с моими доводами – поскольку секрет нового яда уже знаком обеим сторонам тысячелетней войны, применение нового яда сразу же вызовет ответную реакцию. Количество жертв войны многократно возрастет, но ни одна из сторон не получит преимущества. И теперь самое главное, Петр. Завтра в Круэн-Дарс отправится официальный гонец Дори’м’Дарса с предложением провести переговоры на нейтральной территории, в священном для всех эльфов храме Эллинаса в Вечном Лесу. Переговоры между светлыми и темными эльфами! Такого не было уже сотни лет! Инициатором стал верховный жрец храма Эллинаса в Дори’м’Дарсе. Он заявил, что чувствует приближение непонятной угрозы, природу которой не может разобрать. Жрец считает, что это представляет угрозу для всех эльфов – темных и светлых. Поэтому хочет встретиться со своими коллегами из храма Эллинаса в Круэн-Дарсе, а новый яд – это лишь предлог для встречи непримиримых врагов. Думаю, им есть о чем поговорить. За сотни лет у эльфов накопилось множество тем для обсуждения.

Камилетта была горда проделанной работой, и я ее полностью поддерживал. Между тем нам нужно было поторапливаться, если мы хотели вернуться в замок Древний Брод сегодня. Поэтому мы собрали вещи и направились к выходу из города. Провожать нас вышли многие эльфы дроу. Нам желали счастливого пути, дали корзину продуктов в дорогу и даже подарили запасную лошадь. Я удивился и стал отказываться, но Камилетта прошептала:

– Так надо, не спорь. Дроу не могут просто так выдать лошадь для Арбель – как-никак, эльфийка их враг. Но и показаться в наших глазах несправедливыми они тоже не хотят – все-таки светлые эльфы Круэн-Дарса выделили лошадь для их раненого соплеменника.

Арбель ожидала нас в стороне от всех, у входа в туннель. Из всей одежды на девушке осталась лишь тонкая светлая рубашка, порванная в лоскуты и испачканная в нескольких местах пятнами ржавчины и грязи. Оружие ей не вернули, куртка и сапоги также отсутствовали. При нашем появлении эльфийка тихо подошла к нам, стараясь не поднимать головы. На ногах и руках Арбель отчетливо виднелись следы от веревок и многочисленные синяки и ожоги, один глаз девушки не открывался из-за огромного фингала в пол-лица. Камилетта достала из своей сумки длинный плащ и предложила освобожденной пленнице. Арбель сразу же завернулась в него, прикрыв наготу.

– Верхом ехать сможешь? – поинтересовалась дочь герцога.

Арбель молча кивнула, вставила ногу в стремя и запрыгнула в седло. К нам подошел Фириат, до этого он долго о чем-то разговаривал со своим братом. Темный эльф неодобрительно покосился на Арбель, но вслух ничего не сказал. Наша четверка проехала сквозь туннель и выехала на горную тропу.

Погода испортилась. Если над Дори’м’Дарсом было просто облачно, то на выезде из тоннеля нас встретил противный дождь с мокрым снегом и пронизывающий ветер. Мы молча поскакали вперед по раскисшей дороге. Я держался по правую руку от Камилетты, сразу за нами ехал угрюмый Фириат, Арбель замыкала нашу процессию. Эльфийка постоянно отставала, и нам приходилось периодически останавливаться и поджидать девушку. Обычно очень требовательная в том, что касалось скорости движения, Камилетта на этот раз ни единым словом, ни даже жестом не проявила своего недовольства. Когда мы в очередной раз остановились, чтобы подождать отставшую, Арбель вдруг разрыдалась в голос:

– Я сама себя презираю! Мне стыдно, что я не умерла!

– Езжайте вперед, – приказала Камилетта мне с Фириатом. – Мы с Арбель поедем следом.

Темный эльф презрительно посмотрел на плачущую эльфийку, сплюнул и поскакал вперед. Когда я нагнал его, Фириат задумчиво проговорил:

– Своим поведением она позорит всю эльфийскую расу! Для любого эльфа устроить истерику – это нечто из ряда вон выходящее. А уж разреветься при посторонних – это просто верх бескультурья. Вообще не понимаю, как я не смог справиться с этой девчонкой в Круэн-Дарсе?! Она же совсем слабая, да еще и истеричная к тому же. Как она смогла тогда подкрасться незаметно и схватить меня? Нужно было по-тихому зажать ей рот и полоснуть ножом по горлу, а потом быстро уходить вместе с ростком священного ма’ди. Сделал бы так – был бы уже повенчан с Лиэллель. А вместо этого стал изгоем, который даже не может вернуться в родной город.

– Но ты же можешь попробовать еще раз, – предложил я.

– Не могу, Петр. Во-первых, из-за своих ран – они очень сковывают меня, не позволяя ни на минуту забыть о них. Во-вторых, я очень благодарен брату за помощь и не стану больше мешать его помолвке. Я должен признать, что в споре за сердце красавицы Лиэллель я проиграл. И если вернуться назад я не могу, значит, нужно двигаться вперед. Только вот где это «вперед» – пока не знаю. Думаю, залечу свои раны, пережду зиму где-нибудь под крышей, а весной отправлюсь странствовать по Пангее.