Дмитрий Субботин - Бродяги. Отмеченные Зоной (сборник)

Когда Терем ввалился к местному эскулапу, тот лениво полистывал у окна книгу в мягкой обложке.

– Терем, едрить тебя! – сбросил он лень, как змея кожу. – Куда влез?!

Потерпевший в ответ пробормотал неразборчиво и без подсказок добрался до операционного стола в соседней стерильной комнате. Пока он срывал защитную форму, Скальпель мыл руки и готовил инструмент.

– Чья работа? Волк?

Устроившийся на операционном столе Терем задумался. Вплетать Лешего не стоило: Скальпель догадается, откуда в этих краях погань. Но жизнь дороже.

– Погань… Никому ни слова…

Хирург кивнул и ввел препарат по вене. Терем уставился в потолок невидящим взором. Боль уходила на самый край ощущений, а потолок всколыхнули волны. Пришло чувство, словно мир стремительно удаляется, а он за ним не поспевает.

Когда глаза открылись, вокруг было темно. Он лежал на больничной койке возле окна, из которого лилась благодатная прохлада. Проснувшись до конца, Терем понял, что на дворе ливень. Кроме темноты в комнате была тишина, только сквозь пелену дождя доносился нестройный хор голосов и музыка из бара.

Терем приподнялся и сел. Боли не было, в глазах плыло и сильно хотелось пить. Тело ломило, как после тяжкой болезни. Словно спохватившись, он посмотрел на раненую руку. Все плечо и запястье покрывали кружева бинтов, но больше беспокоила кисть. Он совсем не видел ее под пропитанными засохшей кровью бинтами.

Терем решил, что раньше времени накручивать себя не стоит. Порывшись целой рукой в недрах стоящего возле койки рюкзака, он извлек пластиковую бутыль с водой и осушил в несколько глотков. Утолив жажду, он вновь устроился на койке и погрузился в сон.

Во сне докучала убитая тварь. Несмотря на покрывающие тело раны, она умирать отказывалась. Острые зубы методично отрывали кусок за куском. После он вновь оказался в мире испепеляющего светила, где окружали руины знакомых мест, а из серой дымки выступали словно построенные исполинами стремящиеся ввысь башни…

Утром разбудил Скальпель.

– Подъем по полной форме, Терем, – объявил он и, дождавшись, когда Терем проснется, добавил: – Сейчас обработаю и перебинтую руку, и можешь быть свободен. Но еще неделю будешь ходить на перевязку. И антибиотики с обезболивающими… Как у тебя с финансами, кстати?

Раз пациент спасен, можно перестроиться на жесткие законы капитализма.

– Нормально, расплачусь.

Скальпель взялся за рану на плече. Ночная доза обезболивающего проходила, и она начала ныть, но особых неудобств не вызывала. Сильней болела кисть. Терем долго не хотел спрашивать, но, когда врач взялся срезать трещащие рыжие бинты, решился:

– Насколько все плохо?

Скальпель взглянул на Терема и сказал без драматичных пауз:

– Мизинца, безымянного и последней фаланги среднего больше нет. Ладонь хорошо потрепало, но она восстановится…

Терем промолчал, а когда Скальпель снял бинты и приступил к обработке раны, то отвернулся. Скальпель работал спокойно и методично – для него подобное было не в первой. Терем и сам привык к раненным и умирающим, он даже не знал, сколько на его счету мертвецов. Но сейчас было по-другому. Его так долго обходили тяжелые раны и травмы, что он почти уверовал, что чаша сия обойдет. Но Зона как всегда внесла безжалостные коррективы.

В голове было пусто. Он не мог сейчас думать, что будет дальше и что следует делать. Смешались жалость к себе, озлобление на весь мир да вопрос: почему? Неоднократно видевший такое Скальпель молча накладывал свежие бинты.

Стоило только Скальпелю закончить с обработкой раны Терема, как дверь распахнулась и в комнату проковылял поддерживаемый с двух сторон сталкер. Бинты сплошь скрывали негнущуюся ногу. Раненому помогли добраться до операционного стола, и он уже привычно устроился там. Скальпель стал готовить новый набор инструментов и бинты.

Раскладывать содержимое рюкзака одной рукой было несподручно, пришлось просить о помощи. Оглянувшись, Терем краем глаза увидел, как врач обрабатывает глубокую рану на ноге. Терем не знал имени раненого, но припомнил, что несколько раз видел в Хмуром доле, где тот охотился за артефактами. Видно, наохотился – Терем невольно заметил торчащую из блестящего окровавленного мяса кость.

Почти себя не узнавая, Терем вдруг понял, что ему приятно видеть, что кто-то рядом тоже страдает и кому-то будет куда хуже, чем ему, – из разговора между Скальпелем и раненым он понял, что охотник за артефактами не сможет ходить.

Стараясь отвлечься от нежданно свалившейся на голову беды, Терем вспомнил про Лешего. Как бы то ни было, дело выполнено – хозяину Арены придется раскошелиться. К тому же Терем не отказался бы от прибавки за производственную травму. Может и не получиться, но попробовать стоит.

– Скальпель, мне надо увидеться с Лешим, – словно спросил разрешения Терем.

– Я бы на твоем месте не торопился искать встречи с ним. С тебя и так хватило, – мрачно усмехнулся Скальпель, не отвлекаясь от работы. На вопросительный взгляд он пояснил: – Нет больше Лешего с нами. «Фалангисты» на патруле вокруг лагеря нашли убитого тобой мутанта, и ребята Коренко заглянули к Лешему на огонек.

– Коренко-таки добился своего, – опечаленно промолвил раненый. Про Лешего можно было говорить что угодно, но долги он платил всегда.

– Ну, собственноручно завалить жирдяя ему не дали. Когда они вломились в подвал, то нашли его там с перерезанной глоткой. А в зверинце взяли Красного. Тот долго отпираться не стал. Видишь ли, это он выпустил погань: знал ведь, что «Фаланга» за такое Лешего пристрелит. А потом он услышал, как Леший с тобой по ПДА перетирает, тварь мертва и все такое. Ну, вот Красный с безнадеги схватил нож и пошел к Лешему. Все ж знают, что он у него, считай, как раб был… Но это ничего уже не меняет: либо его «фалангисты» за создание опасной ситуации в лагере, либо подельники Лешего… Такие вот дела, так что…

– Так что зря старался, – закончил за врача Терем. Подкатило черное веселье. – Где таблетки? Я к тебе завтра утром на перевязку загляну…

– Держи. И еще, – окликнул Скальпель уже стоящего на пороге Терема, – ни капли спиртного.

Предупреждение было излишним: на душе было до того гадко, что даже пить не хотелось.

Опять стояло солнечное утро, ничуть не хуже, чем вчерашним днем. О ночном ливне напоминали только блестящие лужи да свежесть. Вот только любоваться красотой весеннего дня Терему не хотелось. Мимо прошла пара знакомых сталкеров, Терем рассеянно поприветствовал их. К счастью, вопросов не было: или банальная тактичность, или же всему миру до него дела нет.

Терем развалился в густой траве и закрыл глаза. Но отрешиться не позволяли непрерывно ноющие раны. Мысли вновь собрались вокруг руки. Даже уцелевшие пальцы скорее всего утратят чувствительность, и уйдет немало времени, прежде чем к ним вернется сноровка.