Джозеф Дилейни - Кошмар Ведьмака

На миг мне показалось, что Лиззи собирается забрать мои кости прямо сейчас, и я сжал задрожавшие руки, готовясь осыпать ее горстями соли и железных опилок. Однако вместо этого она вернула клинок в ножны и поднялась на ноги.

– Сначала я дам буггану чего он хочет, – сказала ведьма, снова направляясь в сторону тоннеля.

Я медленно выдохнул. Несмотря на соль и железо в кармане, я все еще был прикован цепями рядом со злобным бугганом, да и ведьма скоро вернется.

Лиззи исчезла в тоннеле, но бугган не спешил уходить и завершил начатое: я увидел, как он открыл рот, обнажив острые треугольные зубы, и стал терзать тело Дэниела Стэнтона и с наслаждением пить его кровь. Когда демон принялся грызть кости, я зажал уши, чтобы не слышать мерзких звуков. Казалось, это никогда не закончится, но, насытившись, бугган пошел прочь, оставляя за собой на полу кровавые следы. Он забрался в тоннель и скрылся из виду.

Со страхом я подумал: скоро ли чудовище вернется ко мне в форме духа?

Долго ждать не пришлось: через несколько минут в моей голове зазвучал шепот, и сердце бешено заколотилось от ужаса. Сперва он был едва слышен, но постепенно я стал различать отдельные слова, такие как «корень», «кровь» и «черви». Тут мне пришлось пережить то, чего я никак не ожидал: никому и никогда не доводилось описывать это ощущение – сверху на меня будто опустилось толстое холодное одеяло. Далекий звук капающей воды исчез; постепенно я стал терять слух, но что еще хуже – затуманивался взгляд. Я больше не видел факелов, все вокруг погрузилось во тьму – я ослеп.

Сердце бешено билось в груди, с каждым ударом все сильнее. Бугган начал медленно высасывать энергию из моего тела, постепенно лишая меня жизненной силы, и я задрожал от холода. Шепот становился громче: я не понимал смысла слов, но в голове появились неприятные картины из прошлого – казалось, будто все происходит на самом деле.

Я шел по горной тропе. Был вечер, и постепенно начинало смеркаться. Вдалеке я услышал женский плач и недовольные голоса. Я даже не шел, а скорее плавно скользил, не имея ни малейшего представления о том, в какую сторону направляюсь. Вскоре на пути мне встретился камень, похожий на зуб гигантской крысы: вокруг него стояло много людей, и среди них один из старых врагов мамы – ведьма Вюрмальд. Я услышал несколько тяжелых ударов и увидел человека с топором – после каждого его удара раздавался крик.

Сердце сжалось от боли. Я понял, где нахожусь и что происходит: я стал свидетелем того, как мамины враги прибили к камню ее левую руку. Кровь струилась по пальцам и стекала на траву. Пригвоздив ее, они обмотали вокруг ее обнаженного тела серебряную цепь и привязали к камню. Я видел, как мама дергалась от боли и по ее щекам бежали слезы.

– Мы вернемся через три дня, – услышал я исполненный злобы голос Вюрмальд, – и тогда вырежем твое сердце.

Они оставили маму одну в темноте – ждать восхода солнца, которое беспощадно сожжет и покроет волдырями ее тело.

Я хотел остаться с мамой, успокоить ее и сказать, что все будет хорошо: утром ее найдет отец и прикроет от солнца рубашкой и своей тенью, потом они поженятся и у них родятся семеро сыновей. Я хотел рассказать ей, что они будут счастливы, но не смог пошевелиться и снова провалился в черную пустоту. Счастливы? Обычно это состояние длится недолго. Так произошло и с мамой.

Ее жизнь недавно оборвалась, и сейчас я стал невольным свидетелем событий того дня. Я оказался в цитадели Орд, наблюдая за схваткой с богиней: мама бросилась в атаку. Ее крылья ламии, покрытые белыми перьями, были похожи на крылья ангела. Она вцепилась в Ордин, принявшую облик гигантской огненной саламандры, и приказала мне уходить. Я послушался, и мы все убежали из Орда – все, кроме Билла Аркрайта. Издалека я увидел, как цитадель начала рушиться: башни падали вниз, в алую бездну, унося за собой бедную маму и Билла.

Вдруг я оказался рядом с мамой: я видел, как горели ее перья, слышал стон, который она издала, сжимая Ордин мертвой хваткой. Теперь и я был весь в огне и чувствовал физическую боль. Пламя обжигало мою плоть, но что еще хуже – я увидел, как пузырилась и горела мамина кожа, слышал ее предсмертный крик.

Затем я снова провалился в темноту.

Внезапно я оказался на фермерской кухне, а затем – на вершине лестницы. Трое мужчин держали моего брата Джека, один из них ударил его – и кровь брызнула на пол. Я понял, что стал свидетелем того дня, когда на ферму пришли ведьмы: они хотели забрать мамины сундуки, но она защитила комнату от темных сил, и ведьмы не смогли войти внутрь, поэтому заставили Джека помочь им.

Брат кричал от страха и боли, но я ничем не мог помочь – я был безмолвным невидимым свидетелем, которого принудили наблюдать за его страданиями.

Пытка продолжалась – бугган заставил меня вспомнить самые мучительные мгновения прошлых лет. Я увидел могилу отца и вновь почувствовал горечь утраты – ведь я даже пропустил его похороны. Снова и снова я испытывал нестерпимую боль, меня затянуло в пучину страданий: я вновь переживал самые жуткие моменты своей жизни, но не мог ничего изменить.

Опять непроглядная тьма; я онемел, и по мере того как демон высасывал из меня жизненные силы, мерз все сильнее – я чувствовал приближение смерти.

Но потом что-то произошло – я услышал голос:

Выживет только один! Ты должен бороться за свою жизнь! Доведи дело до конца, а не то и сам погибнешь, и других погубишь!

Это был голос Алисы. Она сказала мне эти слова, когда хотела сжечь Мамашу Малкин, а я ее остановил. Тогда мне казалось, что это слишком жестоко, я просто не смог это сделать.

Тебе придется помериться силами с Тьмой, Том. Смело вступи в схватку с бугганом. Ты сможешь! Ты сможешь сделать все, что нужно!

Как только Алиса произнесла это, у меня возникло новое видение – еще один фрагмент из прошлого. Через несколько недель после начала моего обучения у Ведьмака я вернулся на ферму. Там побывала восставшая из мертвых Мамаша Малкин: она вселилась в тело мясника Рыла, завладев его разумом, и теперь мясник приставил нож к горлу Мэри, дочери Джека и Элли.

Я снова пережил те ужасные мгновения, каждую секунду страха и муки, когда думал, что сейчас он убьет ребенка. Алиса с разбегу изо всех сил ударила Рыло ногой: острый нос ее туфли исчез в жирном брюхе мясника и снаружи торчал лишь каблук. Сердце ушло в пятки, когда я увидел, что Рыло выронил малышку, но Алиса успела поймать ребенка и унесла его в безопасное место. Пришла моя очередь действовать: я бросил соль и железные опилки – ядовитое облако покрыло мясника с ног до головы, и он без чувств свалился к моим ногам.