Гай Орловский - Королевство Гаргалот

– Понятно, – сказал я все еще в нерешительности, – но тут такое дело… У меня вдруг начали проклевываться моральные принципы… Что-то съел, наверное.

Он переспросил с недоверием:

– Что-что? Принципы?

– Моральные, – повторил я. – Не слыхали? Я сам недавно как-то не то услыхал, не то увидал, не помню. Принципы можно увидеть? В общем, теперь берусь только за дела, которые на правой стороне. Вот такой я, уже не всеядный.

Он посмотрел на меня с неприязнью.

– Точно, съел что-то. Или сорвал такой куш, что готов выйти на Лазурный Берег. Помяни мое слово, там через месяц взвоешь и ринешься обратно!

– Целый месяц, – сказал я мечтательно, – Лазурный Берег, море, длинноногие с вот такими…

– Через неделю взвоешь, – сказал он твердо. – Еще не в том возрасте, чтобы мечтать об отдыхе.

– Не в том, – согласился я. – Сделаем мир лучше?

Он несколько секунд прожигал меня сердитым взглядом, затем сказал усталым голосом:

– Наш противник сильнее. Знаю, это не довод, правый тоже может быть сильнее, хотя наши симпатии всегда на стороне слабого, такие вот мы странные существа. Оппозиционеры хреновы!..

– Гм, – ответил я, – это да…

– Там ситуация, – объяснил он, – что большая акула проглотит ту, что поменьше, и сотни тысяч человек будут выброшены на улицы. Я не говорю, что меньшая акула – добро, но она дает работу и создает конкуренцию, а когда победит большая, то сразу же поднимет цены! Это к тому, что в мире безработных станет еще больше.

Я прислушивался к его речи, вроде бы не врет, хотя и это не показатель, можно добросовестно обманываться и вообще заблуждаться самому и заблуждать других. А то и заблуживать. С другой стороны, конкуренция заставляет снижать цены для нас, потребителей, вести себя приличнее… Так что вроде б надо выступать за конкуренцию, даже если она от бандитов. Хотя кто из нас не бандит? Особенно в деловом мире?

Он что-то понял по моему лицу, сказал уже деловым голосом:

– Там все просматривается. Это понятно, да?.. А еще лазерная защита высшей сложности. Аппаратура работает ночью, в полной темноте, в тумане и при сильном дожде. Кроме того, у них свой спутник, представляешь? И за этим участком наблюдают вообще-то отдельно.

Он в сомнении посмотрел на мое равнодушное лицо, я перехватил обеспокоенный взгляд, сказал мирно:

– Продолжайте. Это я слушаю Героическую симфонию Прокофьева, потому у меня такое умное и вдохновенное лицо.

Он кивнул.

– Да-да, прости, что помешал… хотя такой симфонии не существует, но это неважно. Думаю, тебе не справиться с заданием, так что остается только слушать Шопена…

– Я слушал Прокофьева, – поправил я. – Наверное, вы не слыхали о фанфиках?.. Очень удачный фанфик! Я бы сказал, вылитый Прокофьев. Есть фанфики к его Семнадцатой и Сталинской, но, конечно, самые удачные, конечно, к более легким, если можно сказать, классикам, Шопену или Берлиозу…

Он скривился.

– Не признаю фанфиков, – отрезал он сухо. – Пусть они даже совершеннее оригинала, что нетрудно с нынешним уровнем образования и современными технологиями. Значит, мне доложить, что ты отклонил предложение?

Я сделал большие глаза.

– С чего вы это взяли? Просто я не услышал самое главное.

Он взглянул остро.

– А что я не сказал?

– Размер гонорара, – ответил я хладнокровно.

Он дернулся.

– А детали операции не желаешь узнать как можно подробнее? Возможно, такое не по зубам?

Я отмахнулся.

– Детали расскажете по дороге.

Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня в упор прищуренными глазами.

– Или наглец… или сумасшедший.

– А вам не все равно? – спросил я лениво.

Он пожал плечами.

– Мне нужно, чтобы документ из сейфа оказался в наших руках.

– Ну вот, – сказал я миролюбиво, – мы и договорились. Во главу угла – результат, как говорил великий Леонид. И еще он добавлял, что экономика должна быть экономной, но эту мудрость я так и не понял. А вот насчет результата, да. Результат будет, если он во главе угла.

Он вздохнул и спросил почти деловито:

– Ладно, парень. Я не знаю, что у тебя за навыки, мир сейчас вообще сумасшедший. Что понадобится? Люди, транспорт, средства?

– Сперва размер моего гонорара, – уточнил я. – Иначе что я за продажный наемник? Мы такие, беспринципные.

Он чуть дернул нервно щекой.

– А как же принципы?

– Котлеты отдельно, – пояснил я, – а принципы отдельно. Принципы могут быть только у богатых, а я так… пока не очень. У Рокфеллера вроде бы денег больше, прямо есть по ночам не могу, как и днем сна ни в одном глазу.

Он вздохнул.

– Размер гонорара назовешь сам. Ставки слишком высоки, чтобы торговаться из-за гонорара… В пределах разумного, конечно. Сколько тебе придать людей? Какой транспорт? Какие финансы на проведение операции?

– Финансы, – повторил я с интересом. – А сколько можно будет урвать? Или, как говорят в Штатах, отпилить?

Он сказал чуть раздраженнее:

– Сколько возжелаешь, при условии, что операция будет выполнена. Если сумма выделяется на что-то, то расследование начинают только в случае, если операция сорвалась!

– Понял, – сказал я. – Вам какой процент отката?.. Да ладно, шучу. Но если денег будет много, можем поделиться с теми, кто сейчас мониторит наш разговор… а-ха!..

Он покачал головой.

– Я бы сказал, что ты безбашенный, но ты же не он?..

– Он, – сказал я уверенно. – Вот уже начал во всем сомневаться, будто какой-то Гамлет сраный…

Он ухмыльнулся.

– А безбашенные как раз никогда ни в чем не сомневаются. Ладно, давай-ка я тебя лично отвезу.

– Почту за честь, – сказал я осторожно, – не оторву от дел?

– Сейчас это главное дело, – ответил он мрачно. – Если не решить, такое начнется… Все, пойдем, если ты готов.

– Всегда, – ответил я. – Всегда!.. Это же как здорово. Как увидят, что у меня сам Лощиц за шофера, даже и не представляю, что скажут!

Лифт моментально опустил нас вниз с такой скоростью, что сперва была невесомость, а потом гравитация, как на Юпитере, кишечник мой подозрительно напрягся, но, к счастью, выдержал.

Девочки на ресепшене едва увидели, что иду с самим Лощицем и не как слуга, вытаращили кукольные глазки и одновременно вздохнули.

Лощиц заметил, поморщился.

– Мир рушится, а жизнь идет…

– Для них не рушится, – напомнил я.

– Да, конечно…

Охрана на выходе подтянулась при виде Лощица, двери предупредительно распахнулись, и красные лучи заходящего солнца ударили в глаза.

– Поедем на моей, – сказал он.

– Слушаюсь, – ответил я.

Он спустился к машине и распахнул правую дверь.

– Садись.

– Ого, – сказал я. – С чего бы?

– Салютую, – ответил он. – Как там что говорили гладиаторы, когда выходили на арену?

– Что-то красивое, – предположил я, – да еще по-латыни?