Гай Орловский - Королевство Гаргалот

– А ты, – спросила она упавшим голосом, – что, не женишься на мне?

– Милочка, – сказал я раздраженно, – сейчас не девятнадцатый век, апгрейдись. В двадцать первом после простой вязки не женятся.

– А какая непростая?

– Все простые, – отрезал я. – Я же объяснил, сложностей в этом деле не бывает! Потому бросившие на него все силы и весьма преуспевшие йоги так и не создали цивилизацию. Некогда было. Не тем занимались. Все, жди!.. И не читай женских романов.

– Не буду, милый, – ответила она послушно. – Я их с первого раза все запомнила.

Экран навигатора высветил на выбор три линии маршрута, я сказал недовольно:

– Кратчайший.

– По западному вчера закончили комплекс зданий Газнефтьхорея, – сообщил он. – Форма необычная, уже в новостях по всему свету… Три миллиона лайков!

– Не интересуюсь, – отрубил я.

– Принято, – покорно ответил навигатор и отключился.

Не знаю, чем их подкупают, но если уже домашняя кофемолка начинает предлагать дешевый отдых на Таити, то механизмы в самом деле становятся все больше похожими на людей, вот-вот научатся хитрить и обманывать, вот так и произойдет слияние их и нас в киборгов, а вовсе не по Курцвейлу.

По знакомому маршруту дорога всегда короче, «Стронгхолд» мчится, как комета через Солнечную систему, я по сторонам почти не смотрел, подумаешь, вчера там был завод, а сегодня уже некий мегацентр по развлечениям, с ума сошли с этими нескончаемыми развлечениями, а работать кто будет, я, что ли?

На ресепшене все те же девушки, одна милашка, а вторая модница, обе обучены начинать приветливо улыбаться входящему в холл с девяти шагов, улыбаться во весь рот с одиннадцати, а с трех говорить настолько счастливыми голосами: «Чем вам помочь?», что сразу же начинаются фантазии, как могут помочь в стандартной мужской проблеме.

Увы, проверить мне ну никак, обе улыбаются счастливо и во весь рот, как только переступаю порог, а помочь предлагают хором так щебечуще, что понятно, никакая секретность не удержит таких, чтобы не узнали самое главное: женат – не женат и какое у него жалованье.

– Помочь можете, – пообещал я. – Как только вот с делами… А их море… Можете доложить, мое величество изволило соизволить прибыть.

Обе радостно заулыбались до самых гланд, словно я сморозил что-то ужасно смешное и гламурное.

– Кому доложить? – спросила одна подобострастно.

– Юрию Лощицу, – сказал я. – В двести восьмую.

Вторая быстро пискнула, пока первая не перебила:

– Он на повышении!

– Ого, уже генерал?

– Нет, этажом выше. В триста восьмой.

– О, – сказал я, – это даже круче. Лифт работает?

Обе снова щебечуще захихикали, как же, острит не кто-нибудь, а тот, с кем сам Лощиц общается уважительно, все видели.

Я поощряюще улыбнулся, дескать, с каждым разом я все доступнее для народа ресепшионисток, хотя жалованье все выше, и прошел мимо, гордый и с прямыми плечами, дуры набитые, но хорошенькие и послушные, а что нам еще на самом деле от женщин надо?

Триста восьмая никак не среагировала, что заметила меня и внимательно рассматривает, как Ломброзо и доктор Менгеле, что сравнивают, арийский ли у меня череп и почему так приподняты скулы, но за два шага моментально отстрелилась в сторону, как крышка шахты межконтинентальной с ядерным зарядом.

Я вошел в эту полувоенную обстановку, где все в гражданском, но на стенах широкие экраны с картами мира, где что-то да мельтешит и взрывается, а сидящие за столами выглядят как вчерашние десантники, уволенные за драки с начальством.

От группы беседующих в углу мужчин отделился один, высокий и крепкий, фигуре позавидует Джеймс Бонд, как и его элегантнейшему костюму, но взгляд уже не простого десантника, а того, кто вырос из их рядов до бригадного генерала, не меньше, а теперь сам посылает на операции.

– Привет, Евгений, – сказал он и протянул руку, я ответил крепким мужским, что впечатлило его снова. – Вообще-то дело не по нашей линии, но сверху решили, что раз уж у нас с тобой получилось в прошлый раз так блестяще, то лучше, если и сейчас.

Я поинтересовался:

– Далеко лететь не придется?

Он презрительно поморщился.

– Даже ехать. Можно вообще пешком, если ты любитель долгих прогулок.

– Нет, – сообщил я, – не любитель.

– Или на велосипеде.

– Лучше всего на диване, – сообщил я. – В моем автомобиле именно диван.

Он скупо улыбнулся.

– Тогда съездишь на авто. Объект в соседнем районе. Пойдем в мой кабинет, там сообщу, в чем дело.

В коридор выходить не пришлось, в стене возникла дверь, я прошел в нее вслед за Лощицем, комната небольшая, уютная, а главное, естественно, защищенная от всех мыслимых вариантов подслушивания.

– Садись, – сказал он и сел напротив. – Ты хорош, даже прикрытие твое просто великолепное. Курьер… лучше не придумаешь…

Я ответил скромно:

– Но я в самом деле курьер. И жалованье у меня… курьерское.

Он коротко улыбнулся.

– Точно. А гонорары в расчет можно не брать. Ладно, это не мое дело, мне важно, чтобы институт работал. Личина изумительная, не выходи из нее. Она делает из тебя человека-невидимку по Честертону…

– Но патер Браун увидел, – заметил я, ну как не блеснуть эрудицией, если подворачивается случай, вряд ли еще такой случится в этом столетии, – но я, конечно, постараюсь проневидимить там, где нужно. А что случилось?

Он кивнул.

– Ты прав, случилось. А ты как раз человек, который достаточно удачлив, чтобы у тебя получилось.

– Что получилось?

Он взглянул на экран на столе, там мечутся кривые фиолетовые линии, перевел взгляд на меня.

– У наших клиентов возникла очень щекотливая ситуация. Они заключали многомиллиардный договор… даже, скажу по секрету, там пахнет триллионами, но обстоятельства изменились… Вмешалась третья сторона, сейчас там грызня, и грядет грандиозный скандал. Причем международный!.. Замешаны две транснациональные компании и люди из министерства… В общем, нужно каким-то образом выкрасть или уничтожить сам договор.

Я пробормотал:

– Но я не хакер. Наймите специалистов по компьютерной безопасности. Я, правда, таких не знаю, но в кино видел, а там не брешут!

Он покачал головой, глаза остались серьезными.

– Особо важные договоры все еще заключаются на бумаге. Гербовой, мелованной, с водяными знаками и еще какой-то секретной хренью. Это гарантирует подлинность подписей и печатей. Как бы традиция, но, конечно, дело не только в ней.

– Ого!

– Единственный экземпляр, – сказал он тише и снова посмотрел на пляску фиолетовых линий глушилки, – хранится в банке СДМ, что на Волоколамском шоссе, а это теперь такое… гм… такая крепость, что и форт Нокс покажется в сравнении собачьей будкой.