Алёна Медведева - Уши торчком, нос пятачком. Книга 1

– Лена, – устроившись на пледе на живописном берегу реки, мы дружно разглядывали облака в небе над нами, – а о чем ты мечтаешь? Ты же мечтаешь? Как, в идеале, представляешь себе дальнейшую жизнь?

Поперхнувшись воздухом – ну никак не ожидала от Андрея подобного вопроса, перевела на свою пару и по совместительству альфу потрясенный взгляд. Вот зачем он мне в душу лезет? Знал бы он, о чем я мечтала… А я мечтала, увы. О мире в собственной душе, о семье, о муже и детях – о своей настоящей паре и волчатах… белых. И тем большей горечью отдавало понимание – не для меня все это. Не то что от Андрея – ни от кого у меня детей не будет. А значит, и пары, поскольку какой волк смирится с больной самкой? Это противоречит нашей природе.

– Хочу изобрести салат, новый, которого никто-никто еще не делал. И… торт придумать! Вкусный-вкусный, – отшутилась я, вновь отводя глаза. Просто не могла вынести его взгляда, заглядывающего глубоко в душу.

– Лгунья ты, Ленка, – неожиданно жестко резюмировал Андрей и, резким, почти неуловимым движением нависнув надо мной, выдохнул вопрос: – А знаешь, о чем мечтаю я?

Сглотнув – ход беседы сильно смущал, – кивнула. Мне, правда, очень хотелось узнать. Только вот скажет ли?

– О тебе! – с таким знакомым прищуром серьезно поведал белый. – Так бы и «съел» тебя. Захватил безвозвратно в единоличное пользование и не выпускал никогда. До самой смерти ты была бы только моей. И наши дети рядом. Сильные, выносливые и здоровые. Я увез бы вас далеко, на край света. Где долгая ночь, мягкий искрящийся снег, прекрасная охота и полная свобода действий. Там можно быть собой, не опасаясь ничего. Там холодно и одновременно очень тепло в уютном теплом мехе. А еще там мой дом – настоящая берлога. И баня есть… Ленка, ты любишь баню? Я топил бы ее каждый день. И мы каждый вечер при лунном свете, проникающем в окно, мылись бы в ней в клубах пара, соприкасаясь влажными телами и целуясь до головокружения, согреваясь не столько жаром печи, сколько любовью. Тебе нравится моя мечта?

Добровольский угрюмо рассмеялся. Так и знала – издевается! А я… Мое бедное сердце сжалось от боли и тоски из-за несбыточности этого счастья, слезы едва не полились из глаз. С накатившим от злости усилием толкнула Андрея в грудь, чтобы освободиться. И тут же вскочила на ноги, пряча слезы.

– Абсурд, а не мечта, – язвительно, из-за ощущения уже невосполнимой утраты, отозвалась, не оборачиваясь к нему лицом. – Ты все никак не поверишь, что есть женщины, которым ты можешь не нравиться, вот и сочиняешь всякие глупости.

Белый молчал. А я была не в силах обернуться и встретить его наверняка насмешливый взгляд. Поэтому, постояв немного, отправилась по тропинке вниз – к реке. Там, приподняв подол длинного платья, скинула сандалии и вошла в воду. Поброжу, успокоюсь…

– Глупо только ноги мочить, – минут через десять подошел и Андрей. – Давай купаться!

«Ага, мне сейчас только его обнаженного тела перед глазами не хватает. И так дома вся измучилась!» – я отрицательно мотнула головой.

В ответ белый просто подхватил меня на руки и, перекинув через плечо, устремился в воду!

– Идиот! – взвыла я, отчаянно лупя его кулаками по спине. – Немедленно меня отпус…

Договорить не успела: меня совсем не грациозно плюхнули в воду. Прямо в одежде!

– Ты спятил?! – пылая возмущением и отфыркиваясь, вынырнула я на поверхность. И тут же встала на ноги – вода доходила мне до подмышек, с волос стекало сплошным потоком. Они, надо думать, совсем не эффектно облепили мою голову, подол сарафана болтался вокруг тела, его колыхало течением. – Что за тупые шутки?!

– Захотелось повеселиться, – игнорируя мой гнев, Андрей скалился улыбкой совсем рядом. И он тоже был в одежде – влажная рубашка стала прозрачной, прилипнув к телу, а брюки забавно смотрелись в толще воды. – Настроение тебе поднять…

– Поднять?! – я взвизгнула. – Да ты собака сутулая после этого, а не волк! Всем бы его так поднимали!

Белый заливисто заржал – иначе не назвать. С гневно выпяченным подбородком я двинулась к берегу, увязая ногами в придонном иле. Чтоб его!..

– Лен, не злись, – миролюбиво уговаривал оборотень, топая следом. – Все по-честному: я тоже вымок. Зато искупались.

– Я! Купаться! Не хотела! – практически по слогам, едва сдерживая рычание, огрызнулась в ответ.

– А кому сейчас легко? – показушно солидарно вздохнули сзади. – Раздевайся, кстати.

– Не буду, – зло рыкнула я. – Из принципа заболею – и умру!

По-детски, конечно, да и оборотни, мягко говоря, не склонны к простуде, но… Андрей меня выбесил.

– Вот так всегда – ищешь пути, предлагаешь решения, а что в итоге? Приходится действовать грубой силой, – с нотками печали в голосе отозвался он.

– Не… – я и пикнуть не успела, как сильные мужские руки обхватили за плечи и начали сдирать с меня платье. А было это непросто: материя прилипла к телу, плюс я пыталась активно противодействовать. В итоге минут через пять голая я, завернувшись в плед, злобно зыркала на невозмутимого Добровольского, который в одних влажных плавках развешивал на просушку нашу одежду. Смотрела на него и ловила себя на том, что горькая тоска отпустила сердце, что настроение все же поднялось и что… слюна сейчас закапает. Гадство!

– Пустишь меня погреться? – белый шустро подобрался ближе и с умоляющим выражением лица ухватился за край пледа.

– Кыш! – уже с усмешкой отскочила я на шаг. – Мерзни, мерзни волчий хвост! Это тебе наука – впредь не будешь топить беззащитных девушек!

– Как ты сурова с беззащитным… гм… юношей, – смеялся Андрей, преследуя меня. И канючил. – Ну, пусти! Не дай замерзнуть.

– Ты наказан! – поосновательнее кутаясь в теплую ткань и вновь отступая, провозгласила я. И уперлась спиной в дерево.

– Ах, так? – Добровольский сразу же воспользовался подвернувшейся возможностью и сцапал меня в объятия. – Придется опять брать инициативу в свои руки.

И, ловко отвернув край пледа, прижал меня к себе.

– Ай! – кожа, которой коснулись влажные плавки, покрылась мурашками.

– Упс, – Андрей осознал свою оплошность и хитро прищурился. – Сейчас исправлюсь.

И, раздевшись полностью, прижался ко мне всем телом.

– Ты оборзел?! – шокированная неожиданным поворотом дела, возмущенно пискнула я.

– Ага, – признал очевидное оборотень. – А что еще остается… э-э-э… беззащитному юноше?

И поцеловал меня, властно припав к моим губам и одновременно сковывая своими объятиями. На этом игра закончилась, поскольку я сама испугалась, ощутив внезапно, насколько истосковалась по физической близости с Андреем. Соскучилась по его телу, по его губам и рукам. И мысли о сопротивлении не возникло, вообще в голове образовался какой-то вакуум. Словно я только этого и ждала, подсознательно хотела. Более того – была не в силах противиться его желанию. И своему тоже. Что бы я там себе раньше ни внушала. Впрочем, сейчас не думала ни о чем.