Даровский Жан - Путник: легенда о забывчивом попаданце

— Колдовать я не умею и как про какой-то анчар кричал не помню, — сдался я, не в силах объяснить свое поведение даже самому себе, не то что окружающим.

— Что еще за анчар? — задумался Адька. — Никогда таких слов не слышал.

— Это такое дерево, — сказал я совершенно уверенно — ответ вырвался сам собой.

— Так и скажи, что опять все забыл, как когда-то, — мотнул головой Умеющий, — а не неси всякую ерунду про несуществующие деревья.

При взгляде на нову в голову мне пришла одна догадка, которую я тут же решил проверить.

— Скажи, Азия, а ты помнишь свое прошлое?

— Время, до того, как стала новой? Нет.

Отлично! Выходит, в нашей дружной компании я не один такой склеротик. Хотя, радостного мало, и то, что нова не помнит себя до обращения вполне логично. А как тогда быть со мной? Меня вроде ни в кого не превращали и не переделывали. Я задумчиво взглянул на Адьку. Расценив мой взгляд как вопрос, Умеющий отрицательно помотал головой:

— Не смотри на меня, Жила, я про себя все помню! У меня и семья есть и жилье и вообще. Да ты сам мое жилище своими глазами видел и с батей моим общался! Надеюсь ваш склероз не заразный?!

— Тебе бояться нечего, — тихо произнесла Азия, и в бесстрастном голосе ее прозвучали ноты понимания. — Ты на службе у Управителей не находишься.

— Что успокаивает, — радостно выдохнул Адька. — Только от этого не легче. После всех последних событий, что будем дальше делать? — резко остановившись, он сел на дорогу. Остальные тоже встали, как вкопанные. — Ну, какие есть предложения?

— А чего тут неясного? Нужно разобраться с заговорщиками — этим и займемся! — Азия метнула взгляд на испуганную Люту. — Я этим займусь.

— Я с тобой, — первым выкрикнул Адька, — раз уж влипли в историю все вместе, так и разбираться все вместе будем. Так ведь?

Я кивнул, соглашаясь с Умеющим. Люта тоже кивнула:

— Тебе одной не справиться, Азия.

— Тогда, раз уж мы решили и дальше работать в команде, нужно расставить все точки над «и», — я строго посмотрел на товарищей.

— Какие еще точки? — не понял Адька.

— Слишком много недоговоренного есть во всей этой истории с демонами и похищениями, и вообще…. Так что, Люта, выкладывай, что знаешь от Рябины и Стефании.

— Хорошо, — девушка кивнула. — Много лет назад бабушка служила в личной гвардии Великого Управителя Беато. Он погиб при невыясненным обстоятельствах, и его место занял Плего. Он не принял людей предшественника, и всю личную гвардию Беато расформировали. К тому же Плего велел закрыть магические лаборатории Беато и уничтожить труды, хранящиеся в них. Так, бабушка вернулась в свой Дом. С ней пришла Стефания, которую она встретила по пути. Больше я ничего не знаю.

— Ясно, — вздохнула Азия, — все это я знаю и сама. После отставки Рябина служила в одном из Изначальных Домов в отряде одного из Младших Управителей Совета. Там я с ней и познакомилась. А вот о Стефании толком ничего не знаю. Ясно одно — она здорово кому-то насолила, раз лишилась крыльев.

— Может, несчастный случай? — вынес предположение я.

— Нет, исключено. Нов лишают крыльев за особо тяжкие провинности. Похоже — тот самая ситуация.

Я промолчал, раздумывая. Что делать дальше? История, в которую мне посчастливилось ввязаться, становилась все запутаннее. Правда, эти последние события волновали меня гораздо меньше, чем то, что то и дело проскакивало в памяти вспышками секундного озарения и снова проваливалось в никуда. Я не мог вспомнить всего, что видел в моменты забытья, сюжет воспоминаний пропадал, лица и пейзажи стирались. Оставалось одно — стойкое ощущение, что там все было по-другому. Там моя жизнь подчинялась иным правилам и иной, совершенно иной правде. Чем были те воспоминания? Забытыми моментами из прошлого, картинками из предыдущей жизни?

— …Теперь у меня одна цель, — оторвала меня от раздумий Азия, — найти Управителя из Совета, о котором говорили Клиффорд и «плащ»…

— Если мне промыли мозги по воле Совета, значит — мне туда же. Хочу вернуть свое прошлое, по крайней мере выяснить, где мой родной Дом и семья.

— Отлично, — довольно кивнула Азия, — твои навыки путника нам пригодятся, ведь добраться до Изначальных Домов не так-то просто.

Я прикрыл глаза, рисуя внутренним взглядом карту. Тут уж память не подводила никогда — карта со всеми подробностями являлась по первому желанию. Линии дорог, алые точки Домов. Изначальные Дома — жирные кляксы в центре карты. И все это великолепие меняется, перетекает из одного в другое — все потому, что мир нестабилен. Тракты Изменений заставляют его раз за разом менять свои очертания и границы. Мир, словно сеть, раскинутая на колышущихся волнах. Представьте легкую сеть, поддерживаемую на поверхности то и дело приходящей в движение воды невесомыми поплавками. Роль таких поплавков в этом мире выполняют Изначальные Дома.

Вглядываясь в запечатленное подсознанием изображение, я отыскал наиболее стабильную дорогу. Только шла она через болота — не слишком приятное открытие. Пути, заходящие в топь, несли в себе множество опасностей и неприятных сюрпризов, и здоровенные жирнющие змеехваты были далеко не самыми страшными из них. Флора и фауна болот отличалась особой силой и мощью. Там водились твари, способные преодолевать защиту обочины и нападать на ничего не подозревающих прохожих.

Когда я сообщил эту новость остальным, услышанное их мало обнадежило. Отправляться в сомнительный путь — перспектива не из лучших, но иных вариантов поиска Изначальных Домов пока не находилось.

— Страшно идти через топи, — честно призналась Люта, — я слышала о них от заезжих путников.

— Нечего бояться раньше времени. Мало мы в своих Домах всякой жути, что ли видели? Живы ведь до сих пор. И на болоте, авось, не сгинем! — храбрился Адька.

— Не сгинем, — согласилась Азия, — пройдем через болота.

Прежде чем ступить на путь, ведущий через топи, мы потратили полдня, петляя в густом ельнике по дороге закрученной, словно серпантин. За каждой новой елкой путь то и дело загибался крутым поворотом, раз за разом меняя направление на противоположное. Время от времени нам попадались мелкие змеехваты. Под елками им жилось не сладко — цветы оказались тусклыми и слабыми. Такие большой опасности не представляли.

Постепенно ельник поредел, сменился кустами ракиты и акации, но вскоре и те исчезли, оставив место округлым кочкам, между которыми там и тут виднелись глубокие дыры с темной водой. На верхушках кочек, покрытых клубящимся сизым мхом, торчали пучки черники и вереска.

Дорога истончилась, сузилась до предела. По обеим сторонам время от времени попадались карманы — небольшие площадки, вымощенные дорожным камнем. Значило это одно — в ближайшее время к Домам мы не выйдем, значит, придется ночевать на дороге. Провести ночь в паре метров от обочины — перспектива та еще. Мне такое счастье выпадало всего пару раз, и то, ландшафт тогда был относительно спокойным, лес полупрозрачным и лишенным всяческой живности. Тут же другое дело. Чем глубже мы заходили в болота, тем ближе подползала к обочинам всякая живность. Блуждающие огни, сияющие во мхе мерцающими золотыми гирляндами, какие-то мелкие твари, похожие на сухопутных ручейников с клешнями, болотные змеи, покрытые пластинами хитиновой брони и здоровенные шкварники. Эти подбирались к самой дороге и начинали искрить при нашем приближении.