Даровский Жан - Путник: легенда о забывчивом попаданце

— Нам тут не выйти! — крикнул я остальным, отбивая атаку ближайшего Полупса.

В отличие от предыдущих, этот на магию не скупился и пулял огненными шарами от всех щедрот.

— Отступаем! — раздался за спиной голос Плего. — Пойдем другой дорогой!

Дружно навалившись, мы потеснили противников в коридор, а потом старый знакомый — маг из отряда Дрейка, «повесил» туман вязкий и такой плотный, что я, будучи крайним, сам угодил в него и на секунду застыл в плотной белой мгле. Потом меня рванули за руку, и я встретился глазами с Азией.

— Не отставай, — сказала она тихо, спеша за остальными.

— Нужно прикрыть тыл, чтобы ищейки не сунулись, — объяснил я свое замешательство.

— Ей не нужны ищейки, — в голосе новы прозвучала тревога. — Она знает, где мы из-за этого… — холодная ладонь коснулась моей руки. — Мы слишком близко — Муза чувствует тебя и ждет…

— Черт, — я выругался. Хреново сам того не зная быть маяком для врага. Выходит, пока я рядом никто не будет в безопасности. Вот черт!

Я остановился резко, прислушиваясь к собственным ощущениям. Сначала не заметил ничего, но потом откуда-то из головы, изнутри сперва тихо, а потом по нарастающей зазвучал злобный шипящий голос. «Я чую тебя, знаю где ты, — шептал он, — я контролирую каждый твой шаг, а еще я знаю где твои друзья и буду убивать их одного за другим, пока ты не явишься ко мне и не вернешь того что взял!»

По спине скользнули гадкие мурашки. Нет! Что угодно, только не друзья! Только не они… «Я приду к тебе, — поспешно ответил я врагу решительной мыслью, приду и сражусь с тобой и тогда уж пеняй на себя»…

Весь этот ментальный диалог пролетел стремительно, за это время даже плотный туман не успел поредеть.

— Надо уходить, — вновь поторопила Азия.

— Я не пойду, — ответил я, останавливаясь на краю тумана, который уже двигался, будто кипел, разгоняемый прорывающимися сквозь него воинами.

— Не дури, — она поняла мои намерения, и в глазах ее засветилась тревога. — Оставь Музу Плего и его соратникам.

— Она звала меня, значит, ее противником должен стать я, тем более, эта блестящая сволочь еще должна мне помочь вспомнить кое-что важное, — я дотронулся ладонью до холодной щеки девушки. — Уходи с остальными.

— Нет…

— Я сказал — уходи, — пришлось добавить голосу твердости. — Если судьба так распорядилась, значит, так тому и быть!

— Жила…

— Ты в меня веришь? Ты мне веришь? — я не знал уже, что говорить, поэтому просто поцеловал ее…

Это был предпоследний аргумент. Времени на большее не осталось, сквозь туман уже рвались Полупсы Гидры. Скрепя сердце я хладнокровно отстранил Азию, высвободил руку из ее цепких пальцев и нырнул в белый кисель навстречу врагам. Там, проскользнув мимо ослепленных колдовской дымкой гвардейцев, я скрутил одного и, оглушив, оттащил в сторону.

Действовал по классике просто и проверено: переодевшись в гвардейскую форму, я затесался в ряды и без проблем выбрался в «кротовый» коридор. Там тоже кишели гвардейцы. Пробиться через их ряды не представлялось возможным, пришлось бы двигаться «против течения», что вызвало бы лишние подозрения.

Пока я думал да прикидывал, в помещение потекли клубы колдовского тумана. Сообразив, что толкаться вслепую смысла нет, гвардейцы повернули назад к лестнице, что оказалось весьма кстати для меня.

— Давайте, живее! Обойдем их сверху через кухни, а потом встретим с другой стороны катакомб! — грубым, лающим голосом рявкнул остальным главный Полупес-Умеющий. — Эй, вы, — поторопил он воинов Ольвиона, — шевелитесь живее! Мятежники не должны уйти.

Вместе с гвардейцами я поднялся в зал приемов, а там, незаметно отстал, притаившись за огромной вазой, стоящей у стены возле выхода. По словам всезнающего Бри именно из этого помещения можно было попасть в покои Великого Управителя, но ход, ведущий туда, был замаскирован, и даже пронырливый повстанец не знал, откуда он ведет.

Времени в запасе было мало, и я стал судорожно обшаривать все подозрительные места: ниши, статуи, мебель и даже висящие на стенах портреты.

Я обшарил почти ползала, когда тишину нарушило движение. Что-то скрипнуло в полу, под ногами загудело, а из-под безголовой статуи бывшего Плего повалили клубы густого пара. Гигантская фигура дрогнула и пошла вверх. Ее постамент приподнялся над полом, выпуская из-под него кабину парового лифта. Похоже, больше вход мне искать не придется — меня самого нашли!

— Мы не сомневались, что ты нас услышишь, мы ждали тебя, чтобы закончить начатое, — прозвучавший голос был мне прекрасно знаком, человек, а вернее то, что до поры до времени натянуло на себя людскую шкуру — тоже.

— На твоем месте я бы так не радовался, — предупредил я, пропуская сквозь кожу броню.

— Думаешь одолеть меня моим же оружием? — тусклые глаза Ольвиона осмотрели меня с ног до головы. — Наивно это.

— Но попробовать-то стоит? Как думаешь? — поинтересовался я, не отводя взгляда.

Муза не ответила ничего. Наверное, обдумывала что-то, по ней, а вернее по безжизненному, иссиня-бледному лицу Управителя было сложно что-то понять. И все же я заметил, как под мертвенной тусклой кожей ходят темные тени, движутся, бугря ее части тела могучего чудовища, заточенного в хрупкую, тесную тюрьму из костей и плоти. Интересно, о чем этот монстр думает, что взвешивает, почему не атакует?

Ответ на вопрос пришел сразу — прямому нападению Муза предпочла диалог. Пока. Я спорить не стал — юлит, значит, опасается, значит, расценивает, как серьезного противника, а это, в свою очередь, означает, что у меня есть неплохие шансы одержать победу — главное, не упустить своих возможностей и шансов.

Муза все это прекрасно понимала и сама, поэтому решила задобрить, отвести глаза уговорами:

— Перед тем, как сразимся, ответь, человек, зачем тебе нужна эта битва? — голос монстра стал спокойным и почти дружелюбным, почти человеческим, настоящим, искренним. — Посмотри на нас? Так ли мы плохи? Разве не мы дали тебе силу? Разве не мы подняли из небытия? Посмотри на себя, путник! Кем бы был ты, не отправься ты за нами в погоню? Не отрицай, это мы дали тебе все — силу, надежду, друзей. Мы — твое божество, твоя Муза, твое вдохновение. Пока есть мы, тебе есть зачем жить, зачем идти дальше. Кем ты станешь, если мы перестанем тебя вдохновлять?

Слова Музы и вправду звучали уверенно и убедительно, но я ждал от нее подобного, поэтому твердо зубрил главное правило такого общения — не верь словам врага, даже если они покажутся правдой.

— Не мути воду и зубы мне не заговаривай! Думаешь, если я не помню своего прошлого, то мои мозги можно списать со счетов?

— А что такого важного в твоем прошлом? — мягко пропела Муза, и глаза ее опасно сверкнули красными огнями.