Даровский Жан - Путник: легенда о забывчивом попаданце

Я открыл глаза, но тут же вновь зажмурился, чувствуя, как по ним будто ножом полоснули. Подождав немного, стал поднимать веки медленно, остановил на середине и попытался оглядеться. Когда взгляд постепенно привык к свету, я понял, что стою посреди леса.

Вокруг меня тянулись к небу высоченные сосны с густыми, чуть синеватыми кронами. Над ними в стороны расходилось небо, расчерченное белыми перьями облаков. Взглянув под ноги, я обнаружил, что стою на тропе, вымощенной черными камнями, по краям которой буйной порослью зеленеют папоротники в человечий рост.

Тропа уходила круто направо. Я прислушался — из-за поворота отчетливо донеслось громкое топанье и человеческие голоса.

Наверное, в тот миг мне следовало найти укрытие — ведь мало ли кто там мог ехать по незнакомой дороге, в незнакомом лесу совершенно незнакомого мира? Но я оцепенел. Мысли в голове застыли как желе, и мозг перестал функционировать. Меня стало клонить в сон, и картинка происходящего начала двоиться.

Я пытался заставить себя собраться и предпринять хоть какие-то действия, но мозг не слушался. Я тупо залип, глядя в одну точку и совершенно ничего не соображая. Наверное, со стороны выглядел, как рыба, оглушенная динамитом.

— Эй, ты, с дороги, — раздалось сверху.

Я лениво поднял голову и сонно взглянул в глаза жуткой зверюге, отдаленно напоминающей леопардовую лошадь на огромных гидравлических ходулях вместо ног.

— Оглох?! Ну-ка живо убирайся с дороги господина Великого Управителя! А не то тебя живо за обочину выбросим — шкварникам на корм! — вновь раздалось со спины странного животного, и я наконец углядел там всадника.

То был весьма странный тип, судя по одежде — тот еще ролевик. По крайней мере, раньше я людей одетых подобным образом не встречал. На хамоватом незнакомце были надеты кожаные доспехи и длинный плащ.

— Погоди, Фрам, дай мне взглянуть на этого человека.

Первого всадника отстранил второй. Он выглядел гораздо солиднее и одет был дороже — броню не носил, зато блестел золотыми цепями на шее и драгоценными камнями на пальцах и запястьях.

— Как ваш личный телохранитель, не могу допустить этого, господин Плего. Этот человек ведет себя странно, будто невозвращенец за обочиной. Возможно он сумасшедший, или притворяется. В любом случае я советую вам поостеречься.

— Кто ты? — не вняв совету своего охранника, поинтересовался этот, второй, который, как я догадался, был боссом первого.

— Я… — я замялся, не зная, что ответить. И не потому, что придумывал себе внятную легенду. Все обстояло гораздо хуже — моя голова стала дырявым ведром, из которого в один миг вытекло все, что я помнил о себе до сего момента. Что-то вертелось в памяти, мелькало, но я никак не мог это ухватить. Ощущение такое — будто проснулся после впечатляющего сна, но вспомнить его уже не можешь. Есть ощущение, что позабыл нечто важное, но ни одной детали, ни одного кадра, чтобы схватиться за него и вспомнить, память уже не отдает…

— Все ясно, Фрам. Это путник. Помнишь ту, последнюю группу, которой мой маг стер память, чтобы они могли отыскивать новые пути интуитивно, мысленно не сверяясь с привычными маршрутами. Похоже он из них.

— Те вроде соображали, а этот совсем какой-то отмороженный, — продолжал осторожничать Фрам, пытаясь втиснуть своего пятнистого коня между мной и боссом.

— Группа была пробной, и маг не распределил силу заклятия на всех равномерно. Этому парню похоже досталось больше остальных. Эй, ты, обратился он ко мне, ты что-нибудь соображаешь?

Я медленно кивнул, соврав. Слово «соображаешь» относилось ко мне в тот момент весьма отдаленно.

— Тогда иди за мной….

Я очнулся, и все встало на свои места. Вот он, последний кусок мозаики, растерянных паззлов памяти, утраченный казалось бы навсегда…

Надо мной чудовищным спрутом вилась Муза. Ее смертоносные щупальца уже тянулись к моим ногам и рукам, готовясь схватить, чтобы без разговоров разорвать на куски.

Я откатился в сторону и укрылся за обломком рухнувшей статуи. Безголовое тело Великого Управителя стало для меня неплохим прикрытием — ослепленная Муза несколько раз хлестнула по нему, выбив искры, но меня не обнаружила.

Так сон или явь? Правда или бесплотная фантазия ищущего надежду на спасение ума? Выдохнув, я вынул из ботинка заветный нож. Пять черных камней на рукояти блеснули таинственно и грозно, и я не заставил себя ждать — утопил их все по очереди…

…Нож в моей руке дрогнул, будто живой. Я раскрыл ладони, не мешая оружию трансформироваться — все, как в видении. Дождавшись завершения процесса, я сжал рукоять, выпуская на свободу смертоносный лазерный луч, и словно почуяв неминуемую опасность, над моей головой отчаянно и грозно заревела Муза:

— Ты все-таки принес его сюда! — громогласный рев монстра отразился от высокого потолка и стен зала приемов. — Знай, он тебе не поможет! Ничто не поможет, потому что этот мир мой! Все миры мои, и все души живущие в них! Все…Все до одной! И твоя душа!

Брильянтовые щупальца устремились ко мне, желая скрутить в смертельных объятьях, но блестящую холодным драгоценным инеем броню тут же полоснул алый луч. И тут же последовал новый рев монстра, в этот раз он прозвучал болезненно и трусливо.

— Подожди, путник, подожди! — щупальца моментально втянулись в ошметки разворочанного тела Ольвиона, и измятая потрепанная кожа вновь собралась в человеческую фигуру, правда теперь она выглядела неестественно, помятой и покореженной, словно плохо сделанная кукла в человеческий рост. — Ты умыкнул кусок моей идеальной брони и знаешь, на что она годится. Я дам тебе еще брильянтов, если ты встанешь на мою сторону.

Я молчал, решительно глядя на спасовавшего монстра, говорить с ним мне совершенно не хотелось, но Муза расценила мое молчание, как внимание к собственным словам и продолжила:

— Кроме брильянтов, я отдам тебе место Великого Управителя и все пути этого мира лягут к твоим ногам. Только представь, кем станешь ты, имея несокрушимую броню и беспредельную власть….

— Заманчивое предложение, но я уже пообещал одному человеку разобраться с тобой, а кидать людей я не люблю, — равнодушно ответил я.

Хотелось добавить, что я не люблю общественную работу, и должность Великого Управителя меня интересует мало. Брильянтовая шкура — это конечно лучше, но кто знает, вдруг и у меня от переизбытка брильянтов в организме щупальца из всех мест полезут? Нет уж, спасибо, хватит мне и кулаков… Да и вообще, все это лирика, попадаться на обещания коварного чудища я не собирался — слишком очевидно, на понт берет ведь, падла, так сказать, на дурака, на жадность давит, даже не на жалость…