Гай Орловский - Мир Трех Лун

– Почему?

Он сказал зло:

– А вдруг болезнь нашлет?.. Просто так, чтобы позабавиться?.. Или потому, что ему суп пересолили…

– Лишь бы в жабу не превратил, – сказал Фрийд желчно. – Не хочу быть жабой. Вот бы в птицу.

– Нас не превратит, – ответил Карнар авторитетно. – Трудов много, а толку никакого. Это если бы нашего управителя…

– Тот обвешан амулетами, – напомнил Фрийд, – на все случаи жизни. Пойдем, а то уже смотрят.

С хриплым карканьем на край телеги села ворона и, сложив крылья, начала чистить перья, то и дело настороженно поглядывая в нашу сторону.

Карнар хмуро посмотрел на пернатое, но смолчал, только со вздохом подошел к телеге, где громоздятся мешки с зерном, взялся за углы мешка. Ворона почистилась и улетела, не отыскав, что украсть, Карнар сразу же присел отдохнуть, а мне велел:

– Хватит им воды! Помогай нам.

Я в недоумении посмотрел вслед исчезнувшей вороне, но смолчал, зато Фрийд бросил на меня беглый взгляд.

– Еще не знаешь?

– Чего? – спросил я.

Он сказал мрачно:

– Колдуны могут смотреть их глазами.

– Ух ты, – сказал я восхищенно.

Он поморщился:

– Что хорошего? Не люблю, когда наблюдают.

– А кто любит, – сказал я резонно, – да только у нас какие секреты? Пусть смотрят, не жалко. Да и не станут смотреть за нами, кому мы нужны?.. Это за голыми девками или за королевой разве что…

Он покачал головой:

– За королевой не получится. Там маги на каждом этаже. Не допустят.

– А если глазами мухи? – спросил я. – Муху могут и не заметить.

– Заметят, – ответил он. – Да и нельзя глазами мухи. У нее совсем другие глаза… Проще всего глазами собаки, коня, коровы, куда труднее глазами птиц… А вот рыбой еще никто не смотрел.

– А домашними или дикими? – спросил я.

Он хмыкнул:

– Интересуешься? Можно и дикими, но с ними трудно. Зато заглянуть удается дальше… Ладно, бери вон тот мешок, он побольше, ты вон какой здоровый, а я возьму этот… И вообще, не понимаю, что у тебя на уме? Ты должен думать сейчас, к кому пробраться в постель: к Алате или Терде. У Алаты сиськи покрупнее, зато у Терды задница шире… И ничего, что старая. Она не старая, это она не то снадобье однажды попробовала.

– Потому что дура, – сообщил знающе Фрийд. – Женщины все дуры. А ты не знал?

– Это все знают, – возразил я, – но мы же политкорректны, потому помалкиваем. А зачем она снадобье…

Карнар буркнул:

– Бородавку с носа хотела свести. У нее была размером с орех!..

– Свела?

– Не только с носа, – ответил он, – отовсюду! Да только постарела с виду, а была ж красивее Алаты. Они ровесницы…

– Да, – сказал я, – трудный выбор. А нельзя такую, чтоб и сиськи, и задница?

– Много хочешь, – буркнул он.

– Много, – согласился я. – Но это же хорошо?

– Но опасно, – ответил он.

– Кто не рискует, – сказал я, – тот не…

Он оглядел меня внимательно.

– Похоже, ты рискуешь здесь больше всех.

Холодок страха проскользнул у меня между лопатками, но я растянул губы в беспечной улыбке.

– Разве? За Алату набьют морду?

– Набьют, – согласился он. – Но это неважно. Мне кажется, начинаешь интересоваться даже тем, что тебя не касается.

Я изумился как можно правдоподобнее:

– Разве?

– Я видел, – проговорил он, – как ты прислушиваешься к разговору глердов Финнегана и Джуэла. Мой тебе совет, держись от такого подальше. Если и услышишь что-то нечаянно, постарайся уйти с того места и сразу забудь, что слышал. Не нашего ума это дело.

– Да я ничего, – ответил я как можно беззаботнее, – а о чем они там говорили? Мне если не о бабах, то и неинтересно. А чего они тут расходились? У нас же помещения для слуг?

– Через наш двор, – объяснил он обстоятельно, – ходить иной раз короче. Вот и ходят. И тогда это их двор! Потому что все принадлежит глердам… А теперь бери свое ведро и неси Терде. Сюда показывайся пореже, понял? Для тебя же лучше.

– Хорошо-хорошо, – сказал я успокаивающе. – Уже бегу.

Подхватив ведро, я сделал два шага, как за спиной раздался повелительный окрик.

В мою сторону уверенно идет крепкий мужчина, глерд, даже высокий глерд, судя по расшитому камзолу и обилию цепей на груди, к тому же на груди две крупные многолучевые звезды с гербами посредине.

На меня остро взглянули серые холодные глаза, сам глерд источает спокойную уверенность человека, который командует всем на свете.

Я поклонился, не ставя ведро на землю.

– Глерд…

Он оглядел меня с головы до ног, спросил резко:

– Рассказывай, откуда все это знаешь.

Я вытаращил глаза.

– Все это… это че?

– Как откалывать мрамор, – сказал он с нажимом – как сделать так, чтобы веревка не перетиралась, откуда узнал, как подковывать коней…

Я хотел всплеснуть руками, но в правой тяжелое ведро, я взглядом выбрал ровное место, чтобы не пролилось, опустил на землю и только тогда всплеснул, хотя получилось, признаюсь, как-то уже не совсем.

– Ваше глердство, – сказал я с почтением, – а я откуда знаю? Оно само! Ага, приходит. Или прилетает, но как-то так, не очень заметно. Говорят, есть бабы такие с крыльями, толстые, сочные, аппетитные, с вот такими, музами зовутся. Как посмотришь, откуда че и берется!.. Сразу как бы видишь, что сделать лучше. Но зато, как говорит господин Карнар, вот он стоит так красиво, не понимаю каких-то простых вещей, а здесь их каждая свинья знает. А то и куры, хотя куры совсем вон там за оградкой, но такие умные куры, вы даже не представляете…

Карнар сказал поспешно:

– Умолкни! И слушай, что высокий глерд изволит тебе, глупой скотине, говорить.

– Так он же спрашивает, – объяснил я, – а я ответствую со всем нашим дикарским прилежанием и как бы кротостью, если смотреть сбоку, но сверху.

Карнар торопливо поклонился глерду.

– Простите, высокий глерд, но он дурак. Ему дано нечто, чего нет у других дураков, но взамен отняли кое-что важное, что есть у нас! Так что у него не больше нашего, только другое.

Глерд оглядел меня критически, я старался стоять с тем же тупым видом и полуоткрытым ртом.

Он вздохнул, махнул рукой.

– Уберите этого идиота.

Карнар скомандовал мне резким голосом:

– Юджин, быстро неси воду Терде!.. Быстро, я сказал!

Я ухватил ведро за дужку, втянул голову в плечи – ох как боюсь, как боюсь, – и помчался бегом к зияющему входу нашей дворовой.

Через двор идут трое глердов в бирюзовых кафтанах с золотым шитьем, двое смотрятся серьезно и даже скучно, но третий, краснорожий толстяк с выпирающим брюшком, рассказывает взахлеб и живо жестикулирует:

– Я вчера такого кабана заполевал! Громадный, толстый, как если бы глерда Финнегана поставить на четвереньки, вот с места мне не сойти!.. И взгляд такой же, а это сами понимаете!.. Он как помчится на меня, куда там скаковой лошади!.. Я смотрю, куда отпрыгнуть, но справа дерево, как стена, а слева кусты гойру, всю одежду изорвет…