Гай Орловский - Мир Трех Лун

Я ответил преданно:

– Спасибо! Все понял. Вы хорошие люди, заботитесь о ее величестве. Да, я буду вам все сообщать и рассказывать. Королева спасла меня из каменоломни, дала хорошую работу, я ей обязан!.. А как с вами связываться?

Он подумал, посмотрел на Дейнджерфилда. Тот ответил холодно:

– Подойдешь к глерду Виллису. Это начальник охраны дворца, видел его?

– Начальник охраны главного здания дворца, – сказал я кротко, давая понять, что знаю, Виллис никакой не начальник охраны всего дворцового комплекса. – Видел. Даже… общался.

– Вот и прекрасно…

– Сказать ему?

Он сделал отстраняющий жест двумя пальцами.

– Нет. Скажешь, что желаешь сообщить нечто важное мне. Если меня нет, то вот этим двум глердам.

Я быстро взглянул на их лица, там промелькнули едва заметные одинаковые гримаски неудовольствия, но в следующее мгновение оба уже улыбались и кивали, что да, именно так.

– Спасибо, – сказал я.

Дейнджерфилд поморщился:

– Иди.

Я поклонился, одновременно жопой пнул в дверь, она открылась, я сделал шаг назад. Карнар дернул меня за шиворот и быстро захлопнул дверь.

– Учись делать это быстрее, – прорычал он. – Остолоп неуклюжий. Пойдем, отведу обратно.

– Да я найду дорогу, – заверил я. – У меня знаешь какая память? Нет, ты даже не знаешь! Все слоны в Африке завидуют!

Он ухмыльнулся:

– Думаешь, тебе позволят шляться тут самому? Мигом голову снимут.

– Тогда спасибо, – сказал я устрашенно. – Ты, наверное, хороший человек? Сам как думаешь?

– Топай быстрее!

– Могу даже бегом…

Он прошипел люто:

– Не сметь! Сразу пристрелят.

У лестницы со второго этажа на первый он остановился.

– Дальше сам. Если и заблудишься, там такие же дурни, как и ты, ничего не испортишь.

Герцог Иршир, вспоминал я на обратном пути, это же тот, который вроде бы поддерживает принца Роммельса, а герцог Хоткиндгард, помимо своего знаменитого интриганства, тот самый, что наследник древних королей и сам может претендовать на трон… Странный альянс, такие могут передраться раньше, чем их план достигнет успеха.

Вечером повидался с Фицроем, одет щеголем, на поясе позвякивает увесистый мешочек с монетами.

Я указал взглядом:

– Успел подработать?

Он широко ухмыльнулся:

– Продал тут одному… средство для мужской силы. Самое простое, на чем можно заработать. Всем почему-то надо! Хочешь, отдам за полцены? У меня всегда есть!

– Не сомневаюсь, – пробормотал я. – Сам не пользуешься?

Он даже отшатнулся.

– Я?.. Что, я похож?

– Ничуть, – заверил я. – Это я так, комплимент отвесил. Чтобы ты сказал то, что сказал.

Он улыбался широко, взгляд прямой и открытый, с таким как раз и втюхивают зубы дракона и прочие волшебности.

– Ты какой-то серьезный сегодня…

– Жизнь серьезная, – сообщил я. – Кто бы подумал.

– Правда? – спросил он изумленно. – А мне все какая-то веселая попадается. Никак серьезную не встречу!.. Как твой колдун, не донимает?

– Он не колдун, – поправил я, – а чародей. Такая, значит, иерархия. Очень серьезный дядька.

Он жизнерадостно хохотнул:

– Это я заметил!.. У тебя от работы горб еще не вырос? Чем занимаешься?

– Что поручат, – ответил я скорбно. – Подай-принеси, подержи…

– И то работа, – авторитетно сказал он. – Он над чем-то важным трудится? Вот Строуд – великий колдун! Сколько полезного сделал!.. А этот Рундельштотт…

– Да, – ответил я, – да. Похоже, ерундой занимается.

Он покровительственно похлопал меня по плечу.

– Но ты не унывай!.. Ты Улучшатель. Улучшатель сам по себе ценнее всех чародеев на свете. Беги трудись, не волнуйся насчет отдыха, там я постараюсь и за тебя, и за королеву, ха-ха!

Ящерица, что не ящерица, а драконенок, растет быстро, на спине смешной такой гребенчик, еще мягкий, когда-то окостенеет, сама ящерица превратится во что-то громадное и с крыльями, а пока уютно сворачивается на моих коленях и сладко спит, а когда мне нужно идти и я осторожно опускаю ее на пол, испуганно и непонимающе таращит огромные выпуклые глаза: за что? Я там живу!

Я поцеловал ее в смешной тупой нос, всегда приятно холодный, посадил в шапку, пока что помещается, и поспешил на выход, пока не догнала и не повисла на мне так, что не отдерешь.

В общей комнате я растирал в ступке высохшие корешки и перебирал в памяти разговор с высшими глердами, прикидывая, как напомнить Рундельштотту о существовании героя, что сбегал на зачарованную гору напрямик через Заколдованный Лес и принес оттуда стебель синей травы, что не стебелек, а веточка и вовсе не синяя.

Дверь распахнулась с треском, ворвался Ийля, запыхавшийся и с ополоумевшими глазами.

– Королева!

Слуги подхватились, Шмунт спросил в испуге:

– Сюда?

– Да! Изволит!.. Даже соизволяет!

Все заметались, как муравьи, а я торопливо кинулся к двери, выскочил на площадку, а оттуда увидел неспешно поднимающуюся по ступенькам королеву и двух придворных: Мяффнера и Тархантера.

У королевы с моего места увидел сперва только прическу: что-то невероятное, столько бриллиантов на золотых дужках, заколки с крупными рубинами, а в самый верх башни из черных волос воткнут веер длинных перьев, не знаю, у какой птицы бывают такие длинные и блестящие, как антрацит. Но и это еще не все: волосы уложены так, что образуют венец, а в него умело всажены штучки из золота с мрачно горящими багровыми огнями.

Думаю, с такой прической голову поневоле приходится держать прямо, хотя волосы уложены плотно, вижу издали, но все равно с такими перьями на голове нельзя ею даже шевелить резко или много, это уронит королевское достоинство.

Плечи красиво оголены, подол ниспадает на ступеньки, Мяффнер и глерд Тархантер, толкаясь, спешат следом и стараются изо всех сил не наступить на блистающий хвост.

– Ваше величество, – тараторил Мяффнер, – мы просто обязаны, очень даже обязаны принять меры… Бездействие нас погубит! Это ужасно, ужасно!..

Она произнесла холодно и не поворачивая головы:

– Меры? Какие меры?.. Послать туда войска и перебить всех, кого встретят?

Мяффнер возопил:

– Но, ваше величество!.. Армия мятежников растет!

Она поморщилась:

– Не так быстро, как им бы хотелось.

– Ваше величество, ходят слухи, что мятежник Роммельс намерен идти на столицу.

Она поднялась на площадку перед дверью, я застыл, прижавшись к стене и делая вид, что распластываюсь по ней, как некая слизь, на которую приличные люди не обращают внимания.

Не поведя на меня и глазом, искривила губы в надменной гримасе.

– Эти слухи распространяет он сам. Чтобы его голытьба не разбежалась в долгом ожидании. Но он не готов.

Она подошла к двери, я подумал, армия принца Роммельса, как его называют соратники и сочувствующие, все-таки растет, это сейчас признала и сама королева. Думаю, Мяффнер прав: умнее всего было бы бросить всю королевскую армию на подавление восстания, мужчина на троне так бы и сделал, но у женщин другая стратегия…