Глен Кук - Тирания Ночи

– У нас нет особого выбора, Палудан, – сказал Джервес. – Надо вызывать членов клана обратно в Брот. Нам нужны преданные люди, чтобы доверить им семейные тайны.

– Что же это творится? – взвыл Палудан. – Еще десять минут назад я строил планы, собирался хорошенько насолить Безупречному, а теперь готовлюсь к осаде. Как после этого я могу доверять своему окружению?

Предшественник Гордимера Льва перед самой гибелью говорил почти то же самое.

– Нет нужды отказываться от своих целей, – отозвался Элс, – просто слегка измените планы с учетом собственных слабых и сильных мест.

– Слабых мест у нас гораздо больше, чем сильных, – вздохнул Джервес. – Мечи наши порядком затупились.

– Чтобы строить планы, – продолжал Тейдж, – надо узнать, о чем думают наши враги. И кто эти враги. Нужно трезво оценить свои преимущества и поставить четкие цели.

– В каком смысле?

– Нужно выяснить, что замышляет Братство, клан Колоньи, патриарх и коллегия. У вас же в коллегии есть дядя, а у него наверняка есть друзья. Бруглиони издавна занимали важное положение в Броте. Вспомните о своих ресурсах, подумайте, как их использовать.

Элс понял, что Палудана совсем не готовили к тому положению, которое он теперь занимал. Он лишь напускал на себя важный вид и надеялся на удачу.

– Джервес, – приказал старший Бруглиони, – сделай, как говорит Хект. Дьюго, мальчики, пойдемте со мной.

– Но мы собирались в город… – возмутился было юнец.

– Молчи. Ты что – не слышал? У нас множество врагов, которые, вполне возможно, замышляют недоброе. Вам нельзя подставляться под удар. Пошли.

Дьюго надулся от обиды. Похоже, этот щенок начнет прислушиваться к разумным советам не раньше, чем встретится со смертью лицом к лицу.

– Если во время этого разговора я постоянно разевал рот от изумления, – признался Джервес Салюда, – то только оттого, что на моих глазах Палудан Бруглиони впервые дольше десяти минут вел себя разумно и ответственно.

– Вот как? – удивился Элс.

– Пока не погибли Акато и Гилдо, он рассуждал точно как Дьюго. Именно поэтому Дьюго так растерялся.

– Как же ему тогда удавалось управлять кланом?

– По инерции. Да он особенно и не управлял. Во всяком случае, не слишком хорошо. В детстве Палудану никогда не приходилось ни за что отвечать. Всегда пускал все на самотек, а сам развлекался напропалую. И это сходило ему с рук до самой площади Мадур.

– И тут свершилось неизбежное?

– Сам он не изменился, зато наконец осознал: в жизни нужно сделать хоть что-то – не только затащить в постель чуть больше девок, чем удалось его отцу. Но всю работу он поручил нам. Сам в себя не верит.

– И?

– Пойми, у Палудана не только вздорный характер: он не слишком умен, зато слишком прямолинеен. В любой ситуации предпочитает просто ударить изо всех сил.

– Точно как Дьюго.

– Да, точно как Дьюго. Хотя сейчас вроде бы он наконец-то что-то понял. Ради клана нужно принимать правильные решения. А его главный советник, то есть я, тоже, как выясняется, не отличается большим умом.

– Неужели?

– Именно из-за моей глупости и легковерия мы и угодили в переплет. Меня провел Сильви Обилад. Я уговорил Палудана послушаться его, выдав идею святого отца за свою. Мне казалось, Обилад печется о благе Бруглиони.

– Может, так и было.

– Конечно. Он был хорошим священником, но его погубили амбиции. Он хотел сделать церковь всемогущей, дать ей не только духовную, но и светскую власть.

– Да уж.

В Дринджере с религией дела обстояли не так плохо, но в небольших государствах Обители Мира власть священников задушила почти все мирское.

– Нужно заключить мир с церковью, разгневанной из-за смерти отца Обилада.

– Я сам из далекой провинции, – хмыкнул Элс, – и, может, чего-то не понимаю в ваших здешних традициях. Убиты шестеро Бруглиони. По вине святого отца. Их убийцы тоже мертвы.

– Думаешь, мы в расчете?

– Именно так.

– Церковь думает иначе. Если ты пострадал от рук церковников, улыбнись и подставь другую щеку.

– К этому мне еще предстоит привыкнуть. – (А ведь это можно использовать, чтобы отвлечь внимание патриарха и не дать ему устроить очередной священный поход.) – Как и говорил Палудан, мне нужно хорошенько изучить Брот. В этом городе явно избыток превратных мыслей, даже если сбросить со счетов вполне естественное высокомерие тех, кто убежден, будто бы их устами вещает сам господь бог.

– Но на улицах может быть опасно.

– Отчего же? Даже если кто-то разнюхал, что вы меня наняли, никто, кроме нескольких членов семейства Арньена, не знает меня в лицо. А они на нашей стороне.

– Не уверен.

– В смысле?

– Не уверен, что сейчас мы можем хоть кому-нибудь доверять. Я так и не понял, почему мы с Палуданом вдруг решили, что Родриго Колоньи изменник. Быть может, отец Обилад убедил нас в этом. Теперь-то мы знаем, что это ложь и Родриго хранил нам верность до конца.

– В этом городе все держится на предательстве. Я отправлюсь туда и разузнаю, что смогу, а вы заставьте Палудана решить, чего же именно он хочет, тогда мы сможем строить планы. Узнайте, не хочет ли он нанять настоящих бойцов. Эти ваши телохранители ни на что не годятся.

– Не думаю, что он готов к новым расходам. Сейчас у нас и так есть кого винить, если все пойдет наперекосяк.

– Я приложу все усилия, чтобы оправдать доверие Бруглиони.

Элс расстался с Салюдой, так и не разобравшись, что он за человек. Глупец или умник? Друг ли он Палудану Бруглиони или просто вертит им, как хочет?

Брот не был похож ни на один из тех городов, в которых Элсу довелось побывать. Возраст проступал здесь гораздо отчетливее, чем в самых старых городах Дринджера. Древние руины встречались на каждом шагу. В Дринджере старое давно уступило место новому, а развалины можно было найти лишь в пустынях или в горах, да и населяли их обычно одни мертвецы.

Всех жрецов, которые когда-то жили в тех развалинах, перебили еще тысячу лет назад воины Иосифа Алегианта. Потомков же Алегиантовых приверженцев, в свою очередь, истребили во время Праманского завоевания пять сотен лет назад.

А в Броте повсюду проглядывали остатки былой славы, осколки древней империи, заросшие кустами и вьюнком триумфальные арки. Интересно, откуда на них нанесло столько земли?

Сегодняшний Брот стоял на десять или даже двадцать футов выше первоначального древнего города.

Прошлое здесь скрывалось повсюду, словно Орудия Ночи в Святых Землях. И значило куда больше, чем где-либо еще. Именно прошлое определяло настоящее.

Безупречного поддерживали в надежде на возвращение былой славы.

Даже самые ничтожные бедняки преклонялись перед блеском прошлого и не обращали внимания на свое жалкое настоящее.