Робин Хобб - Город Драконов

Герцог сидел молча, надеясь, что его мысли не отражаются у него на лице. Однако Эллик был беспощаден.

– И дело не только в вашей дочери. Другие женщины вашего дома тоже в этом участвуют. Слова пишет Кассим, но ваши женщины делают копии, украшают свитки, перевязывают их кружевами и лентами, душат их благовониями. А потом эти свитки отправляются на рынки, в прачечные и ткацкие мастерские, в купальни и игорные дома, словно симпатичный ползучий яд.

Герцог молчал. Он был изумлен. И в то же время он не удивился. Кассим поистине была его дочерью. Болезненная гордость за нее расцветала в его душе. Если бы только она была мужчиной, он нашел бы ей должное применение. А так…

– Я прикажу ее убить.

Неудачное решение – но другого у него нет. Герцог задумался над тем, скольких своих женщин ему придется уничтожить. Он поджал губы. Ну что ж: сейчас они ему не особенно нужны, а после излечения ему все равно понадобятся новые. Можно убрать их всех. Он неловко пошевелился, желая отправиться в Укромный сад. Ему хотелось отдохнуть.

– Нет, – посмел возразить Эллик, – не попадайтесь в эту ловушку. Я прочел все свитки, которые были у моей жены, и в каждом говорится, что она ожидает смерти от вашей руки. Она заявляет, что это покажет, как сильно вы боитесь и ненавидите ее и всех женщин вообще. Она утверждает, что вы так сильно ее ненавидите, что отдали ее чудовищу, который вспорол ее, когда она еще не успела стать женщиной.

– Ненавижу ее? – Герцог пришел в недоумение. – Зачем бы я стал тратить на это время? Я ее толком и не знаю. Старый Каракс был грубым стариком, это все знали. Но на тот момент он был моим самым сильным союзником. Для того и нужна была ее свадьба. Для заключения союза.

Ненавидеть ее? Как будто он мог питать какие-то чувства к ребенку женского пола или задумываться о ней при политических маневрах! Право, она придает себе слишком большое значение.

– И тем не менее, – не согласился Эллик. – Мой господин, если вы ее убьете, то вызовете восстание женской части населения. Ее последовательницы обещали отравления, убийства младенцев, поджоги, аборты и – да, открытое насилие. Те свитки, которые я прочел, прошли через множество рук, и именно такие обещания запечатлели на них те женщины, которые их читали. Эти свитки были прочтены женщинами самого разного положения, которые запечатлели на нем свои клятвы отомстить за нее, если она умрет ради них. По-моему, они разжигают друг друга, соревнуясь в клятвах верности и безжалостности, если она станет вашей «жертвой».

– Этого нельзя терпеть!

Выкрикнув эти слова, герцог зашелся в приступе кашля. Эллик снова налил ему вина и удерживал бокал у его губ, чтобы он смог пить. Бокал стучал о его зубы, вино пролилось на грудь. Да, это все было нестерпимо. Он схватил бокал и отмахнулся, требуя, чтобы Эллик отошел. Он сумел отпить немного вина, снова закашлялся, а потом выравнивал дыхание, пока не смог сделать большой глоток. Когда он снова обрел способность говорить, то спросил у Эллика:

– А какое еще средство существует против такой коварной ведьмы, как Кассим?

– Отдайте ее мне, – тихо предложил Эллик.

– Чтобы это ты смог ее убить?

Эллик улыбнулся:

– Не сразу. Я на ней женюсь.

– Но ты уже женат.

– Моя жена умирает. – Сообщая эту новость, Эллик не изменился в лице. – Скоро я овдовею и смогу снова жениться. За много лет верной службы вы наградите меня своей дочерью. Это подобающий жест. Жестокая судьба лишила нас обоих пары.

Он пригубил свой бокал.

– Она опасна. По-моему, она убила, по крайней мере, одного из своих прежних мужей.

Герцог признался в этом неохотно, продолжая обдумывать предложение Эллика.

– Она убила всех троих, – ответил Эллик. – Я это знаю, и знаю, как она это сделала – благодаря признаниям моей жены. Таким образом, я знаю, как вырвать у этой гадюки зубы, так что мне она не опасна.

– Зачем она тебе?

– Я женюсь на ней, изолирую от всех и сделаю ей ребенка. Она будет продолжать писать свои стихотворные списки, и они постепенно начнут просачиваться из ее нового дома. Однако в них будет говориться о ее супружеском счастье, радостях, которые может подарить опытный любовник, и о сладком предвкушении младенца у нее на руках. Ее клыки будут вырваны, яд разбавлен до жиденького чая. А известие о наследнике успокоит вашу аристократию.

Герцог не дал себя обмануть:

– И ты станешь править после меня.

Эллик кивнул и напомнил ему:

– Я это буду делать в любом случае. – Глядя прямо в глаза герцога, он добавил: – Так вы просто всем ясно покажете, что такова ваша воля, и что любой другой вариант встретит сопротивление нас обоих.

Герцог прикрыл глаза, тщательно продумывая все возможности. В итоге все сводилось к одному. Он открыл глаза.

– Чем быстрее я умру, тем быстрее ты придешь к власти.

Эллик опять был тверд.

– И это тоже верно. Но прийти к власти «быстрее» не всегда лучше. И это не то, чего бы я хотел, старый товарищ. – Чуть наклонив голову, он с улыбкой спросил: – Каких гарантий ты от меня требуешь? Вспомни, что я сделал. Я предостерег тебя относительно угрозы и уберег тебя, предупредив о том, чтобы ты не шел на самое очевидное решение. Многие годы, пока твое здоровье ухудшалось, я служил тебе. Будь я предателем, я бы продемонстрировал это много лет назад. А вот преданность доказать труднее.

Герцог сипло кашлянул и откинулся на подушки.

– Потому что преданность может меняться, – объяснил он, немного отдышавшись. – Ее необходимо доказывать ежедневно. – Он на какое-то время задумался. – Если я отдам тебе мою дочь, то ты получаешь сильную карту.

– А если вы этого не сделаете, гадюка останется у вас в доме, готовая к броску.

Герцог неожиданно сдался.

– Я сообщу, что она обещана тебе. И я ее изолирую ото всех, чтобы она смогла размышлять о том, чтобы стать твоей невестой.

Эллик немного выждал, а потом спросил:

– И?

Герцог холодно улыбнулся:

– И когда ты доставишь мне кровь дракона в качестве выкупа за невесту, она станет твоей. И я благословлю ваш брак.

– И объявите меня своим наследником.

Эллик позволил себе настаивать. Герцогу это не понравилось, однако он тщательно обдумал услышанное. Эллик стал воспитанником герцога совсем юнцом. Он лично сформировал этого человека – возможно, даже в большей степени, чем кого бы то ни было из своих кровных сыновей. А когда он умрет, не все ли ему равно, кто именно станет после него править?

– И я назову тебя своим наследником. С предпочтением в пользу любого ребенка, которого ты сделаешь моей дочери.

– Решено. И скоро решится окончательно. – Эллик улыбнулся. – Вы можете отдать своим слугам приказ готовиться к брачному пиру.

Герцог вопросительно склонил голову к плечу: