Владислав Русанов - Импровиз. Сердце менестреля

Реналла молчала. Прижала к лицу платочек и, казалось, не дышала.

– Какой ужас… – наконец-то прошептала она. – Как можно?

– Так случается, прекрасная прана, что ревность делает из людей чудовищ – хитрых, хладнокровных и беспощадных. Простите, что я вам все это рассказал. Вы не должны были это знать.

– Должна, – покачала головой она. – Что теперь мне делать?

– Потому-то я здесь, прана Реналла. Мой долг предписывает не скрывать от регентши и ее братьев, чем завершилось расследование. Альт Грегор чудом выскользнул из их рук, но альт Горраны никуда не денутся. Казнить непосредственного виновника не удастся, но его Дом постараются смешать с пылью для острастки прочих. Я предлагаю вам бежать.

– Каким образом?

– У крыльца стоит карета. Уже неприлично долго стоит, пока мы тут разговариваем.

– Куда?

– Помните, я предлагал вам укрыться в моем замке? С тех пор ничего не изменилось. Я служу Аркайлу не за огромное жалованье, поэтому замок у меня один. Там живут слуги и моя сестра – старая дева. Вам там будет спокойно. И, самое главное, никто не догадается искать вас там. А я не расскажу, не в моих это интересах. – Улыбка альт Раст была чуть усталой, но вместе с тем лукавой, как у купца, замыслившего удачную сделку.

Реналла молчала.

– Я понимаю ваши сомнения, – продолжил пран Гвен. – Хочу показать вам эту шпагу. – Он приподнял оружие. – Конечно, вы не узнаете ее. Но эта шпага – последняя реликвия Дома Багряной Розы. Это шпага Ланса альт Грегора. Отправляясь на казнь – а он тогда еще не знал, что отделается пожизненным заключением, – пран Ланс просил меня вручить ее вашему сыну, когда ему исполнится двенадцать лет. Я тоже тогда не знал, что альт Грегор останется жив и даже унесется на Браккарские острова под всеми парусами, поэтому опрометчиво согласился. Сейчас же, прекрасная прана, обстоятельства таковы, что в скором времени я могу лишиться не только должности при дворе герцога, но и головы. Поэтому я решил особо не мешкать. Как записано в книге знаменитого полководца Ильхама Лоддского, промедление смерти подобно. Я решил передать вам шпагу прямо сейчас… – Пран Гвен отстегнул ножны от перевязи. – А вы уж распорядитесь ею по своему усмотрению – будете ждать двенадцатилетия прана Брина или нет, особого значения уже не имеет. Для меня. Но вам нужно уезжать из города и затеряться. Я не знаю, на что способны братья и сестра из Дома Охряного Змея.

Поскольку Реналла по-прежнему не произнесла ни звука, сыщик откинулся на спинку стула и замер, держа шпагу на коленях.

Тишина затягивалась. Альт Раст хранил неподвижность, его волнение выдавало лишь подрагивание указательного пальца на бронзовой оковке устья ножен. В голову лезли непрошеные мысли о том, как изменила судьбу целого государства случайная встреча на балу знаменитого менестреля и вот этой девушки, теперь уже молодой женщины. Камушек, выскочивший на склоне горы из-под сапога беспечного путника, катится вниз, цепляет другие камешки, сбивает их – и вот уже на деревню у подножья обрушивается целый поток глыб и валунов, сносящий все на своем пути. Так и здесь. Там случайный взгляд, тут неосторожное слово, удар шпаги, пришедшийся не туда, кто-то просто оказывается не в то время и не в том месте, а лавина катится с горы, калеча людские судьбы, унося жизни, вбивая в прах мечты и надежды.

Наконец Реналла подняла взгляд:

– Я согласна, пран Гвен. Сколько у меня есть времени, чтобы собраться?

– Я рад. Вы сделали правильный выбор. Немногие в наше время способны сделать правильный выбор. Времени уже нет. Кому из слуг вы можете доверять?

Она пожала плечами.

– Понятно. Ну хоть няньку-то мы уговорим. – Откуда ни возьмись, на ладони начальника тайного сыска возник глухо звякнувший кошелек. – Кучер – человек надежный. Можете доверять ему во всем. Также с вами поедет охранник, нанятый мною. Он тоже кажется надежным, но старайтесь с ним особо не разговаривать. Пойдемте, пора в путь.

Менее чем через четверть стражи они спустились с крыльца. Обездвиженный стражник внизу только-только начинал подавать признаки жизни. Нянька крепко прижимала к себе спящего Брина – мальчик так и не проснулся, когда его вынимали из кроватки и кутали в теплое одеяло, ведь ночи в Аркайле все еще были прохладными. Скучавший на запятках коренастый мужчина в черном встрепенулся, спрыгнул на мостовую и распахнул перед Реналлой двери кареты. Сгорбившийся на козлах кучер, чье лицо скрывала тень от широкополой шляпы, не проронил ни звука и даже не пошевелился.

– Умеете пользоваться арбалетом? – спросил альт Раст, помогая Реналле преодолеть высокую подножку.

– Нет, – покачала она головой.

– Почему-то я так и думал. Тогда будем молиться Вседержителю, чтобы не возникла необходимость в стрельбе. – Он подал не слишком большой узел с вещами, по большей части детскими, которые женщины успели собрать. Протянул шпагу. – Это вашему будущему защитнику.

– Спасибо вам, пран Гвен. Вы столько делаете для меня.

– Почему-то мне кажется, что Вседержитель вознаградит меня за труды. – Сыщик прищурил левый глаз, похлопал по сиденью, на котором устроилась нянька. – На всякий случай. Там лежат арбалет и десяток болтов. Будет скучно, научитесь взводить и заряжать. Если с первого раза не получится, попросите кучера, он поможет. Его зовут Бардок. Запомните – ему можно доверять, как мне. Охраннику не стоит.

– Я запомнила. Спасибо.

– Хочется сказать – до свидания, прекрасная прана. Но что-то мне подсказывает, лучше сказать – прощайте.

– Нет. Так нельзя. До свидания, пран Гвен.

– До свидания, прана Реналла.

Он поклонился и захлопнул дверцу кареты.

Возница хлестнул вожжами коней. Повозка тронулась с места достаточно быстро, чтобы как можно скорее достигнуть Тележных ворот, открытых до конца текущей стражи, но не слишком стремительно, дабы не привлекать внимания всей улицы Победы при Вальде. Вслед ей смотрели лишь пран Гвен и бронзовая фигура конного кавалериста, занесшего шпагу над сдающимся кевинальцем.

Цистра – старинный струнный щипковый музыкальный инструмент, похожий на современную мандолину. Имеет 5-12 парных струн.

Стоун – мера веса, приблизительно 4,8 кг.

Скапулярий – длинная широкая лента с прорезью для головы, носится монахами и священниками.

Ремиз – повторный укол или удар, выполняемый на задержку после защиты или отсутствие ответа у противника.

Окарина – глиняная свистковая флейта. Представляет собой небольшую камеру в форме яйца с отверстиями для пальцев в количестве от четырех до тринадцати.