Стелла Геммел - Город

В какой-то момент его потрясло озарение: подобная жизнь нравилась ему куда больше той, оставшейся на поле брани! И ведь это была правда. Фелл оглядывался на свое прежнее существование и чувствовал себя ограбленным. «Вот вернусь в Город, – сказал он себе, – и дальше пускай воюют другие». Правда, Фелл еще не решил, чему хотел бы посвятить остаток своих дней. Он только надеялся, что в его новой жизни будет присутствовать Индаро.

Фелл знал многих женщин – от неописуемых шлюх, карауливших клиентов на грязных причалах, до знатных и богатых бездельниц. Однажды восхитительный случай даже свел его с дочерью полководца. А вот истинной привязанности он ни разу не испытал. Женщины были попросту средством. Он использовал их тела в точности так же, как в бою использовал женщин-солдат, которых ежедневно посылал на смерть. Он не презирал их, не в пример множеству мужчин. Кто-то по-человечески нравился ему, кто-то нет. А еще он руководствовался одним незыблемым правилом. Мэйсон употреблял слово «этика», но сам Фелл, скорее, назвал бы это правило здравым смыслом, вроде того, что меч всегда следует держать заточенным и не пренебрегать сном, если выдалась такая возможность. Так вот, Фелл никогда не брал на ложе девушек-солдат из своего отряда. Поэтому, как ни притягивала его внимание Индаро, он позволял себе лишь наблюдать за нею – жадно, но не подавая виду. Отслеживал взглядом точеную линию бедра, изгиб талии… Глядя издалека, он сгорал от желания. Вблизи же она точно ледяной водой окатывала его своим самоуверенным нахальством, склонностью спорить и полной неспособностью оставить за кем-либо последнее слово. После каждого разговора с ней он уходил опустошенный и духом и телом.

В плену это чувство беспомощной неудовлетворенности стало главным. Индаро то и дело вторгалась в его мысли бесцеремонно, как и всегда. Только представить, что она, может быть, все это время сидит в соседней клетушке, вот за этой стеной…

Тот поцелуй, что достался ему перед самым пленением, был каким-то небрежным и безразличным. С чего бы вдруг? Он так и не понял. «Вот выберемся из заточения, нужно будет обязательно выяснить…»

Так вот, для начала нужно было сбежать. Вырваться за стены. Там он непременно найдет где отсидеться, пока преследователям не надоест искать его по лесам. Они наверняка решат, что он рванул в сторону Города. А он вернется и освободит остальных. И мужчин, и Дун, и Индаро.

И Фелл терпеливо дожидался подходящего случая. Он знал, что постепенно стражники утратят бдительность. Со времени его последней попытки бежать прошло уже больше двух месяцев. С тех пор он старательно изображал спокойную покорность. Когда за ним приходили, он двигался шаркающей походкой, не поднимая взгляда от мостовой. Бормотал себе под нос, диковато поглядывал в небо… Он знал: опытные стражники не купились бы на такое, напротив, усилили бы внимание. Только это не были опытные стражники. Фелл пришел к выводу, что кто-то взял простых земледельцев, нарядил в мундиры и вооружил дешевыми мечами. Они даже внешне все были похожи. Скорее всего, уроженцы одной деревни. Возможно, синие захватили селение, угнали мужчин и поставили себе на службу?

Иногда за ним присылали всего пятерых вместо обычной шестерки. Погода стояла ясная, и Фелл решил пока не пользоваться этим преимуществом. Он дождется тумана и дождя, благо в Старой Горе они бывали нередко.

И вот наступил день, когда влажные тучи, похоже, ползли по самой земле, а перед дверью камеры оказалось всего пятеро солдат. Фелл безропотно свел руки за спиной, позволил заковать себя в цепи, и они двинулись наружу.

Его всегда водили одним и тем же путем: по коридору, потом по лесенке вверх, в первый внутренний двор. Когда они пересекали его, двое стражников вставали впереди Фелла и четверо – позади. Сегодня замыкали шествие лишь трое.

Цитадель была окружена широким рвом, ступени, что вели к дубовой двери, проходили высоко над ним. Внизу сейчас было фута четыре воды. Пока шли, Фелл поднял голову и, прищурившись, посмотрел на ступени. Выщербленные камни были облеплены грязью с солдатских сапог, на них стояли лужи…

Когда начали подниматься, Фелл немного замедлил шаги, а когда ощутил, что сзади вплотную приблизился стражник, нарочно споткнулся, выбросил ногу и ловко подсек неосторожного караульщика. Тот свалился прямо на него, и они вместе скатились с лестницы в ров.

Не пострадал ни тот ни другой – упавших приняла мягкая грязь. Однако дыхание прервалось у обоих, а руки Фелла оставались скованными за спиной. Его придавило тяжелое тело, еще более увесистое из-за толстого мундира, промокшего под дождем. Но прежде чем стражник успел подняться, Фелл извернулся, напрягся… и с мучительным хрустом его левое плечо выскочило из сустава.

Фелл во все горло заорал от боли – особо и притворяться не нужно было. Он столько раз вывихивал это плечо, что сустав выскакивал и вправлялся очень легко. Болезненно, но терпимо. Тут же пришлось заорать снова: стражник, поднявшись наконец, наградил его парочкой пинков в ребра. Остальные, тяжело топая, ссыпались с лестницы и попрыгали в ров.

– Плечо! – взвыл Фелл, когда его сгребли за что попало и поставили на ноги. – Мое плечо!

Зная, что они не понимали языка, он корчился и кивал на больное место, пока главный стражник не сдернул с него рубашку и не увидел вывернутый сустав. После чего злобно уставился на Фелла, подозревая какую-то хитрость. Фелл вполне понимал его затруднение. Чтобы вправить плечо, руку следовало вытянуть, а это нельзя проделать, не снимая оков. Притом что у стражи наверняка был приказ не расковывать пленника ни при каких обстоятельствах. Опять же, воин определенно полагал, что Фелл беспомощен от боли, а их тут как-никак пятеро. На всякий случай вытащив меч, он велел своим людям снять цепи.

Стражники окружили Фелла. Старший поместился спереди, с мечом наголо, правда опустив клинок и не слишком крепко держа рукоять. Другой обеими руками взялся за плечо пленника. Третий завладел левой рукой, намереваясь поднять ее и вправить сустав. У этого имелся на поясе нож, и Фелл сосредоточился на нем: конкретное расположение, угол по отношению к ремню… Оставалось надеяться, что он острый. Двоих у себя за спиной Фелл видеть не мог, но, насколько можно было расслышать сквозь стук дождевых капель, один тоже вытащил меч. Знать бы еще который: слева или справа. Второй, кстати, опять-таки мог держать меч наготове. Или нож. Допустим, оба обнажили оружие…

Фелл успокоил разум, расслабил мышцы, чуть согнул колени, опустил плечи. Сделал глубокий вдох, довольно шумный, словно готовясь к всплеску боли…

Время замедлило бег. Он чувствовал хватку мозолистой пятерни у себя на запястье. Бесконечно долгая пауза… и стражник резко вывернул ему руку. Звучно щелкнув, сустав встал на место. Фелл взвыл в голос и покачнулся по направлению к воину справа. Когда левый стражник выпустил его руку, мышцы на ней уже начали сокращаться. Фелл всем весом навалился на правого, и тот невольно напружинился, чтобы его поддержать. Левой рукой Фелл выдернул из ножен заранее облюбованный нож. Перевернул его и сделал движение: вниз, потом вверх. Лезвие рассекло старшине крупную артерию с внутренней стороны бедра и воткнулось в горло державшему Фелла. Старший начал было поднимать меч, но от потрясения замешкался. Фелл успел выскользнуть из хватки правого стражника, снова перевернул нож и спиной вперед въехал в старшину, одновременно нанося ему удар в живот. Отлично! Двое выведены из боя.