Антон Корнилов - Урожденный дворянин. Защитники людей

– Естественно, не потравит, – проворчал Игорь. – Невыгодно. Лом-то в сто раз дороже этого пойла… Дай-ка, Олег, теперь я поведу…

Оказавшись за рулем, Игорь рванул с места автомобиль – так, что Сомик, влезший опять на заднее сиденье, при старте стукнулся головой о стекло.

– Полегче! – прикрикнул Женя, потирая ушибленное место. – Чего ты так разнервничался?

– Того. Что у нас и впрямь далеко не Рио-де-Жанейро. Смотреть противно.

– А то ты раньше ничего подобного не наблюдал.

– Отстань, Сомидзе! – огрызнулся Игорь.

Какое-то время Двуха молча сопел, мрачно уставясь через лобовое стекло на раскручивающуюся под колесами бесконечную ленту дороги, потом вдруг поинтересовался у Олега:

– А реки у вас там – все молочные?

Сомик, снова задремавший было, открыл глаза.

– А берега, небось, сплошь кисельные… – не унимался Игорь.

– Ты говоришь так, будто именно моя вина во всем том, что творится здесь, – произнес Трегрей.

Двуха не ответил. А спустя несколько минут его прорвало снова:

– Хорошо все-таки вам… там, а? Оченно распрекрасно, наверно, жить, когда реальная власть в руках не у господ, соревнующихся между собой, кто толще счета в иностранных банках набьет, а у таких вот, как ты… ясноглазых идеалистов. Когда люди с самого сопливого возраста привыкли не сомневаться, что вокруг все правильно и справедливо и что все дороги перед ними открыты – на выбор, какие пожелаешь, и нет для них ничего невозможного. И что по-другому и быть не может. А может, и из меня вышел бы какой-нибудь дворянин, а? Какой-нибудь рыцарь Львиное Сердце, ревнитель и защитник всех обиженных, оскорбленных, обездоленных и слабоумных? Только штука в том, Олежка, что такого случиться никак не могло… Почему, спросишь? Да потому что вокруг меня всю дорогу одна гопота. На кого мне равняться-то было, а? Дядька с братаном старшим из лагерей не вылезали, будто Ленин с Дзержинским, батек, когда его завод закрыли, как забухал, так и не просыхал ни дня, пока его мамка вшивым веником за порог не выгнала… я еще малым тогда был. Знаете, как он кончил? А вот превратился в одного из тех… кого мы только что видели. Мамка, немного успокоившись, его несколько раз пыталась вернуть, а уже поздно было. Не человек стал, а бутылка ходячая. Люди разные… у кого-то силы есть, чтобы новую жизнь начать, а батек… заладил одно: мол, тридцать лет для этой страны пахал, а она его выпила до дна, смяла и выбросила, как стаканчик одноразовый. А раз так – то гори все синим пламенем. Вот сам и сгорел. Увел с приятелями раз с дачного поселка псину – ну, жрать-то надо что-то… Придушили, разделывать начали, а тут хозяева псины их обнаружили. И, за кабыздоха своего родненького обидевшись, прямо на месте и потоптали их. Приятели батька оклемались всяко-разно, а он пару дней провалялся в шалаше своем и преставился. Менты, само собой, виноватых искать не стали… Это все я случайно узнал. Была у меня мысль тем дачникам-собачникам отомстить, да время подошло в армию идти… Вот такой у меня родитель был, на которого я ровняться должен, по идее-то… А кому-то… – Игорь зло подмигнул слушавшему ему с открытым ртом Сомику в зеркало заднего вида, – кому-то посчастливилось родиться в самой настоящей дворянской семье, с полным комплектом родителей – да еще каких! Не простых, а элитных! Урожденный дворянин, е-мое! Может, если у меня с детства пример перед глазами был… как у тебя, я бы…

Двуха вдруг замолчал. И тогда заговорил Олег.

– Урожденный дворянин – всего лишь ребенок, воспитанный в дворянской семье…

– Всего лишь! – хмыкнул Игорь.

– И пусть этого ребенка, как правило, с самого рождения готовят быть достойным урожденного звания, – продолжал Трегрей, – пусть он имеет на начальном этапе жизни кое-какие привилегии, стать истинным дворянином может только он сам. И ему, поверь, приходится даже труднее, чем ребенку из обычной семьи. Тому, чтобы получить дворянство, довольно достигнуть второй ступени Столпа Величия Духа…

– И все, что ли? – не удержавшись, поинтересовался Женя. – Значит, нам в таком случае…

– …И совершить подвиг во имя Отечества, – закончил Олег.

– Вот это здорово – подвиг! – покрутил головой Сомик. – А если войны нет, как быть?

Игорь молчал.

– Надобно понимать «подвиг» не только в военном смысле, – кивнул Олег. – Подвигам место и в медицине, и в науке, и в педагогике… Да и мало ли какой сфере можно посвятить жизнь…

– Ага, понял. Вакцину там изобрести какую-нибудь или новый тип двигателя, например… Да?

– Именно. А возможные неблаговидные поступки в предшествующей подвигу жизни обычного человека – не принимаются во внимание, – продолжал Олег, – в момент принятия решения о присвоении таковому дворянства. Тогда как урожденному дворянину – кроме успехов в постижении Столпа Величия Духа и совершенного подвига – для получения статуса истинного дворянина необходимо иметь безукоризненную биографию. Потому что происхождение накладывает на него обязательство быть достойным своих родителей и воспитания, данного ими.

– Логично, – оценил Сомик. – И справедливо, вообще-то. Но это у вас. А нам как быть? Вот у меня-то родители не это самое… – он неловко глянул на Двуху, – не гопники. Просто хорошие люди. Звезд с неба не хватают, работают, чтобы жить не хуже других. Зла никому не желают и стараются его не совершать. Но этого мало же – не совершать зла? Верно? Так вот я к чему… Чтобы у нас стать истинным дворянином… То есть, тем, кто действительно готов к подвигу. Тем, кто хочет и – главное – может изменить жизнь к лучшему… Надо ведь изначально пример для подражания иметь? У вас-то этих примеров, я думаю, навалом…

– Хоть жопой жуй, – вставил сумрачный Двуха.

– А у нас – бедновато… – договорил Женя, цокнув укоризненно языком на ремарку Игоря. – Вот принято на книги-фильмы ориентироваться, да? Так ведь еще определить надо, какие книги-фильмы правильными примерами являются. Да и за сюжетной шелухой неплохо бы научиться смысл разгадывать…

– Это точно, – включился опять Двуха. – Помню, в нашей школе четверо старшеклассников, вдохновившись «Бригадой», распределили между собой роли героев, сели в тарантайку чьего-то батьки и поехали в соседний район «лохов разводить». А там, помимо лохов, своя «бригада» на такой же тарантайке… И в результате: двое в больничке, один на кладбище – кастетом в лоб схлопотал.

– И я о том же, – подхватил Сомик. – Если явных примеров нет, с чего нашим пацанам начинать… свой путь к подвигу? От чего отталкиваться? Где им точку отсчета искать, после которой безоговорочно ясно становится: что правильно, а что нет?

Трегрей долго не думал.

– В самих себе, бессомненно, – ответил он. – Где же еще?.. Нравственные законы общественной жизни давным-давно определены и всем известны, без этих законов никакого общества сложиться и не могло. Каждый знает: убивать – дурно. Воровать – дурно. Предавать – дурно… И так далее. Преступающий эти законы прекрасно понимает, что поступает неправильно. Но неизменно оправдывает себя тем, что сюминутная ситуация, в которой он на момент преступления оказался, к этому преступлению обязывает. Что виноват в преступлении не он, а – обстоятельства. Разве при этом он не лжет себе?