Ник Перумов - Пепел Асгарда

– Мама! – вырвалось у воительницы.

Она тоже прошла этой дорогой. Дала жизнь бессмертной дочери, приняв семя Владыки Асгарда, подарила ему валькирию, а сама ушла.

Ушла сюда, к Демогоргону.

«Так, может, – обожгла мысль, – удастся вернуть и её? Почему ожить должны только асы с асиньями?»

Она не успела додумать до конца. Слепящий свет мчал на неё всё стремительнее, приближаясь с каждым мгновением. И, когда она провалилась в него, когда холодное пламя поглотило её без остатка, валькирия закричала.

– Мама!

…Леденящий холод не отступал, на ресницах и бровях валькирии уже, кажется, висели сосульки. Попыталась их смахнуть и едва сумела пошевелить рукой. Тело не желало слушаться – и было от чего.

Серое пространство вокруг, ни верха, ни низа, нет и земной тяги. Одежда, оружие, кожа, волосы – всё утратило цвет, всё сделалось однообразно серым. И вокруг Райны, со всех сторон, насколько мог окинуть глаз, вперёд, обгоняя её, текли смутные, размытые светло-серые туманные силуэты. Чем-то они походили на те, что вёл по Гнипахеллиру Яргохор, только ещё более неоформленные, имеющие ещё меньше различимых черт; и всех их несло к сияющей жемчужным огнём исполинской арке.

Райна не смогла бы сказать, насколько велика эта арка, но определение «подпирающая небеса» оказалось бы слишком слабым. Нет, арка не подпирала небеса, она сама была небесами, она вздымалась в такую высь, что перехватывало дух и разум отказывался воспринять увиденное.

Арку было не измерить в лигах. Ни в сотнях их, ни в тысячах – целые миры легко прошли бы сквозь неё. Никакой взор, неважно, смертного или бессмертного, не смог бы охватить её разом, никакой разум не смог бы осмыслить увиденное – однако сейчас Райна как раз видела и сознавала всё.

Маленькое преимущество мёртвых.

Врата вечности широко распахивались перед воительницей, домен Духа Соборной Души, куда нет дороги облечённым плотью и куда они, несмотря ни на что, пытались прорваться. Не думая о последствиях и не гадая, как это отразится на пресловутых «весах».

– Мама… – в третий и последний раз прошептала воительница, за миг до того, как незримые створки сомкнулись за ней.

– Вы всё поняли? Ты, Рирдаин? Ты, Друнгар?

– Да, Аэтерос. Позиция наша крепка. Кристаллы расставлены, якоря надёжны. Мы готовы.

– Помните, вы должны удержаться. Никаких отступлений. Только если лопнут кристаллы второго круга. Но как только они лопнут – вы уйдёте через круг третий. И вот тут уже мой строжайший приказ будет – никаких геройств. Сперва никаких отступлений – а потом никаких геройств. Что тебе непонятно, Рирдаин?

– Аэтерос, но… как же так… если мы должны потом отступить…

– Отступить вы обязаны лишь в самом крайнем случае. Когда первые две линии будут прорваны, тогда и только тогда. Гораздо важнее, чтобы все кристаллы, что записывают магические возмущения, остались бы целы. Впрочем, жертвовать ради них жизнями я запрещаю тоже. Помните, что на нашей войне гораздо проще переиграть единичную неудачу, чем восполнить потери в ваших рядах. Всё ясно? Друнгар? Рирдаин? И вы, разумеется, помните о соколе, когда его надо будет выпустить?

– Да, Аэтерос. Твоя воля будет исполнена в точности.

– Не моя. Но воля Упорядоченного.

Розоватый кристалл угас, лица эльфа и гнома исчезли. Познавший Тьму поднял взгляд.

– Всё будет хорошо, Си.

Волшебница вздохнула, покачала головой, зябко обхватила плечи руками. Вместо привычного длинного платья – просторные шаровары и куртка, схваченные алым поясом, словно для состязания на лёгких мечах.

– Я никогда не думала, что это-таки правда…

– Что именно?

– Изнанка Упорядоченного. Другая сторона сущего. Нам она кажется призрачной, а оттуда, наверное, призрачной кажется наша сторона. И мне снится дерево. Огромное дерево, наверное, самое большое, какое только есть, – и всё наше Упорядоченное лишь ком земли у его корней…

– Си, ну ты ж понимаешь – его нет по-настоящему? У множества Древних я встречал «манифестации Мирового Древа», у нашего дорогого Хрофта тоже такое имелось, ясень Иггдрасиль. Символ, могущественный, не спорю, но символ.

– Мне начинает казаться, оно есть на самом деле.

– Символ не может существовать «на самом деле». Тогда он утрачивает собственную символичность, своё значение, превращаясь просто в знак или букву азбуки. Простую и понятную.

Она покачала головой.

– Пусть так. Не зря ж ты у нас Познавший Тьму. Но… скажи, неужели Старый Хрофт и впрямь полагает, что сможет прорваться во владения Демогоргона? Что сможет и впрямь сокрушить его врата – если, конечно, там и впрямь есть врата?

– Это неважно, Си.

– Неважно? Как? Почему?

– Это зависит не от нас, а от Соборного Духа. Пределы же его сил никем не измерены и не изведаны. Я не знаю, что творится в его домене.

– Но… что, если он сможет…

– Си. Никто не пересекал того порога, никто не ведает, что лежит за ним. Старый Хрофт верит, что сможет спасти своих? – быть может. Но может и не найти там ничего. Ничего подобного «залам мёртвых», где души пребывают в вечном заточении. Что он станет делать тогда, я не знаю.

– Но ты же не хочешь пропустить его туда?

– Не хочу, Си, – вздохнул Познавший Тьму. – Просто потому, что не знаю, как это скажется на нашем дорогом и бесценном Равновесии, будь оно неладно. Рирдаин и Друнгар закроют ему путь… во всяком случае, прямой.

– Почему ты не хочешь сам встретить его там?

Хедин покачал головой.

– Я говорил, что Старый Хрофт имеет право на многое. Он и впрямь остался один-одинёшенек, жил отшельником, чуть ли не изгоем. Вот только сейчас нашлась его дочь. Думаю, после этого им и овладела эта страсть – во что бы то ни стало спасти своих.

– Но если сорвётся в бездну весь остальной мир?

– Пусть погибнет мир, но восторжествует справедливость. Старый Хрофт мог бы взять это своим девизом.

– Вполне похоже на Древнего Бога…

– Более чем похоже, Си.

– А с этим посланием от Дальних? Ты веришь вампиру?

– Верю. Но делать пока нам ничего не надо. Эти хитрецы порой могут говорить правду – разрушение сущего им не нужно, а наш неистовый О́дин может и впрямь опрокинуть всё в бездну. Так что пусть говорят. Я запомнил их слова.

– Этой зелёной немочи верить нельзя! – хмурилась Сигрлинн.

– Никто им и не верит. Просто порой они могут говорить правду, которая им выгодна. Это, как ты понимаешь, куда выгоднее любой лжи. Так что пусть говорят. Хрофту остался один шаг до цели и… И мы посмотрим, что на сей раз изберёт Упорядоченное.

– Что изберёт? Или – кого изберёт?

Взгляд Познавшего Тьму остался непроницаем.

– Или – кого изберёт.