Иван Иванов - Любовь и хоббиты

– …возмите, пожалуйста, с собой эту брошюрку, – Терпелиус вручил мне книжонку с картинками, которую я, не пролистывая, сунул в карман на корпусе роллера. – Там вы найдете исчерпывающие инструкции по разведению концентрата молока единорога, советы по установлению контактов с драконами и правила поведения в нештатных ситуациях. Повторяю, дракончики далеко не беспомощны, вчера им стукнул месяц, Вам предстоит столкнуться с определенными трудностями…

– Трудностями? – наконец-то прозвучало нормальное слово. – Уважаемый Терпелиус, я имею за плечами миссию в Древнюю Скандинавию…

– Да, конечно, конечно! – Он был сама кротость, волосинки на подбородке болтались из стороны в сторону.

– … я вернулся оттуда живым…

– Безусловно…

– … я спас от гибели общину цвергов, подвергаясь смертельной опасности.

– Ну хорошо, хорошо, просто моя обязанность предоставить необходимые инструкции. Простите, пожалуйста, если обидел! – он слегка поклонился, по-старчески крякнул и направился в диспетчерскую. За особо прочным наблюдательным стеклом суетились другие гоблины. Я разогнул спину, теперь с лица не сходила счастливая улыбка, ее словно посадили на суперклей. Казалось, она будет жить там вечно.

Брошюрку я забросил в задний ящик, туда, где стояла канистра и валялся подаренный шефом блокнот с конспектом на тему «Остров Комодо в Бронзовом океане».

– Кхм, в последний раз простите за беспокойство, – Терпелиус вещал по громкой связи в кругу помощников. – Боббер, пожалуйста, запустите двигатель.

– Что?

– Запустите двигатель, – с нажимом повторил он, тыкая пальцем в стекло, – поднимитесь на два фута над полом и удерживайтесь там до окончания телепортации…

Я сделал то, что он просил, но не понял, зачем это было нужно. Двигатель терпеливо жужжал подо мной, я заглянул в диспетчерскую: щуплый лаборант потянул Терпелиуса за рукав, тот слегка нагнулся, и ассистент затараторил, кивая в мою сторону. Старик выслушал его и кивнул.

Замки щелкнули, проход разблокировался, и я увидел, как мелкий несется ко мне со шлемом в руках, особо надежной моделью, полностью закрывающей голову до горла.

– Возьмите, пожалуйста, это для безопасности, – тихо сказал он и протянул шлем.

Я оставил руки на рогах руля и значительно промолчал.

– Сынок, – произнес я как можно величественнее, – лучше отдай его тому хаму, который прятался за твоим шефом и боялся говорить со мной. Вот кому понадобится шлем, когда я вернусь.

Стараясь не поворачиваться, боковым зрением я скорее почувствовал, чем увидел его восхищенную мордаху.

– Хорошо, господин Боббер, я передам этому лаборанту ваши пожелания, – тут он сорвался с места, и по пустому залу рассыпался топот его башмачков.

Свет погас, зажглось красное контрольное освещение, мир вспыхнул, и я исчез с Базы.

Пространственно-временная труба сделала свое дело и пропала. Отсутствие земли под ногами показалось мне странным, равно как свист ветра и летящий косяк сосредоточенных гусей. Что за невезение? В Скандинавии вписался в лису, на Комодо – в птицу. Наши курсы не совпали: гуси летели, я – падал; я лишь успел мелькнуть перед носом вожака и со свистом устремился вниз, к источнику притяжения. Сверху загоготали, но птичья конференция по поводу хоббитов закончилась без меня.

Далеко внизу сквозь белую дымку угадывались контуры, напоминающие карту. У бабушки есть карта, в сундуке хранит, там нарисованы древние страны, в которых жили хоббиты. Подо мной раскинулся маленький остров с зеленой серединкой и желтым кантиком, и он точно был не нарисованный, в чем я убеждался с каждой секундой!

В ушах свистел ветрище, а подо мной рокотал двигатель летающего мопеда и тянул за собой. Не плохо бы иметь за плечами парашют… Гоблины и здесь подгадили – не было у меня парашюта, и от каски я отказался, дурак. Удержаться в седле не смог, и с транспортом пришлось расстаться; каждый из нас падал самостоятельно. Ветер менялся и бил, как злой боксер, то слева, то справа, то подбросит, то надавит. Верхняя губа прилипла к ноздрям, нижняя к подбородку, из глаз вышибало слезу. Остров приближался с пугающей быстротой. Мопед понесло к воде, а меня в самую гущу зелени. Над роллером распустился белый купол. Ну, ни фига себе!

Когда до столкновения с планетой оставалось пару сотен ярдов, белый свет погас, и я очутился во влажном, зловонном месте, вроде пещеры цвергов. Меня тотчас резко подбросило, и я прилип к неровному потолку, и стал, как плененная муха, бессмысленно болтать лапками.

Вдруг появился свет, он просочился сквозь множество треугольных отверстий, расположенных двумя рядами, и принес с собой струю свежего воздуха. Внизу что-то шевелилось, большущее, черное, живое… язык! Типичный драконий язык, раздвоенный, как у всех ползучих гадов.

Ну и ну! Хорошие новости! Сквозь забор белых клыков виднелась плавно приближающаяся линия берега. Чудовище, в пасти которого я оказался, летело к острову.

О, как!

Значит, размером с овчарку, да? Малыши, да?

Шеф, а я верил вам! Вот где пригодился бы резак Урмана.

Тряхнуло, судя по всему, мы приземлились, и я почувствовал, как отклеиваюсь от неба. Раздалось громкое «Кхххххрррррррр».

Я полетел вниз и плюхнулся на язык, драконий язык для хоббита что-то вроде мягкого широкого бревна. Нам с языком оказалось по пути, он тоже двигался к забору из клыков. Рассмотрев их поближе, я успел заметить, что многие зубы не такие уж и белые – почернели, сточились, а вон тот коренной нуждался в пломбе.

Ворота пасти распахнулись, как люк грузового звездолета, и вот передо мной солнечный Комодо… Земля! Свобода! Воздух! Сзади прогрохотало, как из пушки, и от ударной волны я полетел руками вперед из пасти лицом в песок.

Не успел я опомниться, встать на ноги и отвесить низкий поклон дракону-спасителю, как могучая волна слизнула меня с песка и потащила во влажную пасть океана. Я барахтался, кричал, вопил, но стал бы огромный дракон спасать пищащего комара? Или чайка? Или осьминог из синих глубин? Ясно как день – положение безнадежно, и аквариум глаз моих наполнился тоской. Песчаная полоска острова и масляно-зеленые верхушки пальм уходили вдаль, как прекрасное прошлое. Становились меньше, тоньше, прозрачнее. Проклятое течение! «Это конец», – понял я и расслабился.

Хоббиты не тонут, то есть тонут, но не сразу, мы обычно всплываем, как та штука, о которой не принято говорить. К тому же агентская униформа от Юдааша оказалась по совместительству спасательным жилетом. При наличии пресной воды и удочки я бы мог отправиться в кругосветку. Всего каких-то полгода странствий, штормов и поиска смысла жизни… Достиг бы материка, сколотил хижину из драконьих зубочисток и засел за мемуары. Осталось бы найти издательство, выйти в тираж и получить мировую известность, в пределах планеты, разумеется. Хотя… Я лично не против, если слава Боббера-писателя дойдет до Базы и воссоединит меня с нею.