Евгений Щепетнов - Нед. Лабиринты забытых дорог

Рогатая голова дракона с желтыми глазами, рассеченными темным зрачком, весело косится на Неда, и он машет рукой своему небесному «коню» – лети! Лети выше! Выше!

Дракон хмурится и вдруг говорит голосом Амелы:

– Почему ты меня обижаешь?!

– Я тебя обижаю?! – удивляется Нед, и морда дракона превращается в курносое лицо девушки, сложившей пухлые губки в гримасу обиды.

– Обижаешь! А я ведь так тебя люблю! Меня отравили, и сейчас я умру у твоих ног, и пусть тебе будет стыдно!

Нед секунду не мог понять, где сон, а где явь, и, лишь когда Амела с высоты человеческого роста приземлилась прямо на него, врезавшись, как гиря, ему в живот, он понял: дракон – это сон. А вот Амела, от которой несло винищем и которая заливалась пьяными слезами, – это явь.

Девушка была совсем обнажена, ее глаза и нос опухли от слез, она что-то бормотала, и из ее сбивчивых объяснений Нед понял три главные истины. Первая – он негодяй, который еще пожалеет, что не любил Амелу, отдавшую ему свою душу и тело. Вторая – девушку отравили мерзкие демоны, подсунувшие ей древнее вино и подсыпавшие туда яд для пущей верности. Третья – комната вертится, и сейчас ее вырвет! И Нед напрасно ставит свою кровать вертикально, она все равно отсюда никуда не уйдет, даже если с нее и свалится!

В общем, картина разъяснилась, и Нед, сбросив остатки сна, отделил цепкие руки Амелы от своих бедер, поднял девушку и потащил в туалет. Она тут же успокоилась, обхватив Неда за шею, и захихикала, сообщив заплетающимся языком, что ей здесь очень хорошо и она желает всю жизнь провести у него в объятьях!

Нед молча опустил ее на пол возле унитаза, поставил на колени и, не обращая внимания на идиотское хихиканье и вопросы: «А зачем ты меня так поставил? А что, тут это делать интереснее? Почему не в постели?» – сунул в рот девушки два пальца, после чего та начала рычать, как дикий зверь, пугая известное приспособление, созданное древними строителями.

В промежутках между сеансами исторжения «отравленного» вина Амела умудрялась обрушивать на Неда самые страшные, на ее взгляд, ругательства. Нед криво усмехался, но не прекращал «лечить» «отравленную» до тех пор, пока из нее уже нечему было выходить.

Затем он снова поднял девушку на руки и вынес из пропахшего «лечением» туалета в ванную комнату, где приказал духам наполнить ванну ледяной водой.

Забавно было наблюдать, как вода хлещет из отверстий в потолке, открывшихся после его пожелания. Вода была чуть теплее той, в которую они всей толпой ныряли в ледяном океане, и, когда Нед погрузил в нее блаженно улыбающуюся девушку, в уголке рта которой застрял кусочек полупереваренного овоща оранжевого цвета, та огласила окрестности замка таким визгом, что через несколько минут в дверях ванной комнаты появились спутники Неда – все как есть голышом, но вооруженные. Харалд стоял со здоровенным мечом, Бордонар – с какой-то палкой, непонятно где им подобранной, Васаба же держал в руках два меча – копии тех, что были у Неда.

Все трое были очень, очень недовольны тем, что увидели.

Харалд заявил, что, конечно, Амела имеет право так бурно радоваться каждому соитию со своим партнером, но при этом не стоит извещать об этой радости весь континент!

Васаба тут же сменил гнев на радостное ржание и сказал, что он ожидал чего-то подобного от этой красотки, но только не думал, что кто-то кроме него сможет довести ее до такого экстаза.

Бордонар же просто плюнул и заявил, что все идиоты и он один здесь нормальный.

После чего все трое удалились, прикрыв за собой дверь, оставив двух «любовников» отмокать в ванне.

Нед отмыл Амелу, попросил у духов полотенце и, вытащив девушку из воды, растер докрасна. Потом положил на плечо, как мешок с мукой, и отнес в свою постель.

Амела дрожала от холода и таращилась на него, как рыба, вытащенная из воды. Нед закутал ее в одеяло, спеленав, будто ребенка, потом лег рядом и обнял, прижав к себе.

Скоро дрожь девушки начала проходить, она пригрелась и уснула, засопев Неду в подмышку. Он тоже скоро заснул, ухмыляясь и легонько поглаживая ее по спине, как котенка.

В этот раз ему приснилась Санда. Она молча стояла и смотрела на него, потом укоризненно покачала головой и отвернулась, всем своим видом выражая недовольство мужем. А когда снова оглянулась, Нед с удивлением узнал в ее лице черты Амелы – каким-то образом та девушка, что стояла перед ним, несла в себе облик и Амелы, и Санды: она не была такой мускулистой и тренированной, как Амела, но и не оставляла ощущения мягкости и беззащитности, как Санда. И даже лицо ее постоянно менялось, мерцало: вот сейчас оно было лицом Амелы, а теперь – лицом Санды.

Нед хотел спросить у девушки: кто она? Но… не успел. Образ девушки растворился в темноте, погас, и Нед забылся крепким сном, накрывшим его, как черное покрывало. Последние сутки были очень бурными, и его организм собирался как следует отдохнуть – без переживаний и кошмаров.

Проснулся Нед от стона. Сон прошел в мгновение ока, и, приподнявшись, Нед увидел рядом с собой сидящую на постели Амелу. Она держалась за голову и недоуменно смотрела на Неда:

– Я как здесь оказалась? О, Создатель! Как болит голова! Охх… Это ты меня раздел?

Девушка смутилась и снова запахнула одеяло, потом подняла брови и тихо спросила у Неда:

– У нас с тобой что-то было этой ночью, да?

– Что именно? – усмехнулся Нед, заложив руки за голову и внимательно разглядывая Амелу.

Девушка выглядела именно так, как она должна была выглядеть после крепкой попойки: лицо помятое, опухшее, нижняя губа будто подбита, и Нед вспомнил, что, когда совал ей пальцы в рот, девушка сопротивлялась и ему пришлось сжать ее челюсть так, что брызнула кровь. Теперь эта губа распухла, как от удара.

– Это ты меня? – Амела пощупала губу и покосилась на Неда. – Что вчера вообще было-то?! Я ничего не помню! На поцелуй это мало похоже, хотя… ну-ка, рассказывай, что тут случилось! А то мне лезут в голову такие предположения, что…

Нед улыбнулся и коротко рассказал, что тут случилось, чем привел Амелу в удрученное состояние духа. Особенно ее расстроило, что в таком виде ее разглядывали все кому не лень и теперь не избежать насмешек брата, да и принцев тоже.

Впрочем, через минуту после рассказа ее больше заботила другая проблема – голова трещала, во рту гадко, в живот будто кол вбили.

Амела опять сжала голову и простонала:

– Как я жалею, что с нами нет Герлата! Сейчас бы полечиться!

Неожиданно дверь открылась, и в нее вплыл небольшой поднос, на котором стоял стакан с чем-то темным, какой-то бурой жидкостью отвратительного вида и цвета. Возле этого стакана стоял другой, прозрачный, – видимо, с водой.

Поднос подплыл к Амеле и опустился на кровать рядом с ней. Стакан с бурой жидкостью взлетел и повис перед лицом девушки, ожидая, когда она возьмет его в руки.