Анна Гурова - Огненный шторм

Руки у нее дрожали, и ей все казалось, что они перепачканы в смоле. Надо умыться и попить водички, решила Аличе. В дальнем углу спальни, перед ликом Святой Невесты, горел огонек в стеклянном светильнике. Аличе слезла с высокой кровати, протянула к нему руку и вдруг застыла. Рука была черной…

Нет, не мерещилось и не снилось! Человеческий облик сполз, словно скользкая лягушачья шкурка. Аличе в ужасе уставилась на свои руки, черные, горячие, липкие… Драконья кровь капала с них на пол и пачкала все, к чему они прикасались. Черные следы на полу, на белоснежной прежде кровати – огромное черное пятно! Аличе пронзительно вскрикнула, всплеснула руками – брызги черной крови полетели во все стороны, оставляя россыпи точек на беленых стенах. Девушка вскочила на ноги и, подскальзываясь в смоле, кинулась к двери.

– Фьямма!!! – закричала она, не помня себя от ужаса.

А что, если она превращается? Что, если она сейчас станет такой, как стал Ульрих после смерти – уродливой, безглазой смоляной куклой?!

Наверху мелькнул яркий огонек, – навстречу ей из своей спальни, находившейся этажом выше, выскочила встрепанная Фьямма в ночной сорочке.

– Что случилось?!

Аличе с рыданиями кинулась к ней, протягивая руки.

– Тетя… Кровь!

– Где? – Фьямма с тревогой поглядела ей в лицо, окинула взглядом с головы до пят…

– Везде! Ты что, не видишь?!

Аличе сунула ей руки чуть ли не под нос – и задохнулась от изумления.

Руки выглядели совершенно обычно.

Аличе тупо моргнула.

Так это был сон? Она грезила наяву?

– У тебя что, месячные начались? – услышала она резкий голос Фьяммы. – Зачем так орать? Где ты видишь кровь?

– Нигде, – медленно произнесла Аличе.

Облегчение мешалось в ней с непонятным разочарованием.

– Прости, что разбудила… – проговорила она, без сил садясь на ступеньку и обхватывая плечи руками.

– Тебе что-то приснилось?

– Да… Приснилось. Я была вся в крови… Кровь была черной и горячей… как смола…

Нет, не приснилось, с уверенностью поняла она. Тут что-то другое. Девушку опять начало знобить. А она уж думала, что больше не чувствует ни жары ни холода…

– Черная кровь? – нахмурившись, повторила Фьямма. – Гм… Помню, Вальтер что-то такое говорил. Советовал изучить свойства твоей крови… Ну хорошо, завтра с утра я этим займусь. Возьму немного на анализ… Да ты вся дрожишь!

Фьямма наклонилась, обняла Аличе и помогла ей встать.

– Пойдем ко мне, погреешься…

Она отвела девушку к себе в спальню, помогла забраться на кровать с пышной периной, накрыла до подбородка пуховым одеялом.

– Ты просто замерзла, и тебе приснился кошмар, – сказала она. – Согревайся и засыпай. Может, тебе вина горячего?

Аличе высунула из-под одеяла руку и поймала Фьямму за край сорочки, заставляя ее сесть на край кровати.

– Тетя, – зашептала она, – я очень боюсь… Красный дракон ищет меня – тот, который сжег Вишневую Лорету. Он увидел меня в Веттерштайне огненным глазом одержимого, я чудом уцелела, закрывшись сковородкой, а Грег вырезал ему глаз, но было уже поздно…

Фьямма слушала и дивилась. Не бредит ли племянница?

– Чего он от меня хочет?! Почему преследует меня? Мне кажется, он меня с кем-то перепутал… Он звал меня, но я слышала чужое имя. «Моя Феличе», говорил он… Какая еще Феличе?

Фьямма хмыкнула.

– Может, в следующий раз спросишь у него сама?

Аличе широко распахнула глаза.

– Тетя, не надо так шутить!!

Фьямма положила ладонь на пылающий лоб девушки.

– Я хочу, чтобы ты избавилась от этого кошмара, – сказала она. – Все закончилось…

– Ничего подобного! – пылко перебила ее Аличе. – Все закончилось… для тех, кто сгорел! Но не для меня!

Она упала в подушки, закрыв глаза. Да, ее кошмар продолжается, и пробуждение будет ужасным. Мондрагон станет искать ее, пока не найдет, и прятаться от него бесполезно. А когда найдет – что делать?!

«Грег защитит меня», – явилась незваная мысль. Мысль из прошлого.

Теперь эта мысль не причиняла Аличе ничего, кроме боли.

Грег больше не станет ее защищать. «Смертной не место среди драконов», – сказал он, и Вальтер отнес ее в Каррену. Ведь цель Вальтера – победить Мондрагона и спасти мир. Все, что ведет к этой цели, должно быть сделано без колебаний. Ну а если ради этой цели надо пожертвовать чувствами одной влюбленной девчонки – да будет так! Что такое детская влюбленность перед угрозой гибели тысяч людей?

Когда первые горечь и ярость схлынули, Аличе успокоилась и стала лучше понимать, что произошло тогда между ней и Грегом. Долг, который взращивался годами, и зарождающиеся теплые чувства к ней столкнулись – и долг оказался сильнее.

Она больше не злилась на Грега. Но чувство тоски и одиночества не проходило. Друг и защитник покинул ее, оставив один на один с ночными кошмарами и дневными страхами.

И когда Пожиратель Мира найдет ее – а рано или поздно это случится – что ей делать? Остается только полюбопытствовать, что ему от нее надо? Может, он и ответит, прежде чем сожрать ее…

Но кто же такая эта Феличе?..

«Кажется, засыпает, – подумала Фьямма, с нежностью наблюдая, как постепенно разглаживаются морщинки на лбу Аличе, а дыхание становится ровным и спокойным. – Хорошая девочка… Непростая девочка… Эх, если бы глупый Даниэль не отдал ее в лорету! Фьямма бы воспитала ее как следует, заменила бы ей мать… М-да, именно этого-то Даниэль и не хотел! (Фьямма испытала приступ привычной досады при мысли о девере.) Впрочем, – если уж начистоту, – в те времена Фьямме было ну совершенно не до младенцев. В ее памяти промелькнула, как в тумане, череда разнообразных любовных приключений. Странно – ей и в голову не приходила мысль завести дитя ни от кого из любовников. Ни малейшего желания не возникало…

До недавнего времени, когда в ее сознании поселилась навязчивая идея – родить дракона.

На какой-то миг Фьямме вдруг показалось, что ее собственный ребенок – плод эксперимента, – спит в ее кровати, даже во сне крепко держа ее за руку, а она улыбается, с нежностью глядя на него…

«Адский Змей!» – выругалась она, высвобождая руку и вставая. Это совсем другое. Разве не главный ее принцип: никогда не смешивать работу и личную жизнь? С плодом эксперимента – если все получится, – она поработает как настоящий ученый, без всяких ненужных эмоций. Возможно, даже привлечет к исследованиям Вальтера… А то он что-то совсем забыл к ней дорогу…

Но ее племянницу Вальтер не получит.

Гора Превращения, – скорее, крутой холм, – поднималась над полями, словно спина огромного кота с дымчатой шкурой. Склоны поросли серебристыми оливами и невысокими кустиками с серыми листьями, которые выглядели так, будто их засыпало пеплом. На вершине высилось суровое, похожее на древний остроконечный шлем, светло-серое здание базилики.