Владимир Свержин - Ловчий в волчьей шкуре

Как я и предполагал, пылкого котабальеро без труда удалось отыскать в покоях мадам Сильвии. Ну, то есть в покоях Беллучи, принадлежащих мадам Сильвии.

– Так вот оно что, – промолвил кот, наматывая на коготь длинный ус. – А я-то думаю, куда это сиятельство намылился посреди ночи с тюком одежды и охотничьим копьем в руках.

– Охотничьим копьем? – переспросил я, опасаясь, что ослышался.

– Ну да, толстое, короткое, с широким длинным наконечником – я подумал, охотничье.

У меня потемнело в глазах от внезапной догадки.

– Дон Котофан, – пытаясь унять волчье сердце, застучавшее намного быстрее в предчувствии близкого кровопролития, тихо проговорил я, – граф оживил своего младшего брата, чтобы тот убил на охоте его высочество.

– Как это может быть? – кот удивленно округлил глаза.

– Представления не имею, – с мукой в голосе признался я. Будь моя воля, пожалуй и года жизни не пожалел бы, чтобы наперед разведать замысел хозяина Монсени. – По всему видать, сообразив, что Алекс – могучий заклинатель демонов, он решил изменить свой обычный план. Но я вообще не представляю себе, как.

Кот заложил передние лапы за спину и начал прохаживаться взад-вперед по спальне, обдумывая мои слова.

– Проклятье, и времени на разгадывание загадок уже нет.

Я кивнул и сообщил, впрочем, очевидное:

– Сейчас окончится месса, и охотники займут места в седлах.

– Надо действовать очень быстро, – наконец произнес кот.

– Но как? – я развел руками.

– Первое, – дон Котофан сурово поднял указательный коготь, – как можно скорее предупреди Алекса обо всем, что узнал. Второе: надо как-то аккуратно оповестить герцога, что он в смертельной опасности.

– Я слышал, его высочество пожелал видеть Алину перед выездом, – задумчиво проговорил я. – Быть может, она…

– Это хорошо, – полковник оскалил, как сам он потом говорил, в чеширской улыбке свои внушительные клыки, что вполне могло навести оторопь на неподготовленного человека. – Стало быть, я сейчас дам ей наставления.

– Когда я шел сюда, видел стражу у дверей ее покоев. Нынче там четверо охранников, и они, похоже, не склонны пускать кого бы то ни было к ее высочеству.

– Ничего, – отмахнулся кот. – На этот случай у меня есть резервный вариант. Надеюсь, девочка не забыла, чему я ее учил. – Он разгладил усы. – Впрочем, это давняя история, не время сейчас вспоминать.

– Не время, – согласился я, чем вдрызг разочаровал мохнатого умника, так что тот с места в карьер пустился в объяснения.

– Я устроюсь неподалеку от ее окна и буду мяукать морзянкой.

– Чем? – мои брови недоуменно приподнялись. Из всех знакомых слов почему-то вспоминалась овсянка, но как ею можно мяукать – совершенно непонятно.

– Неважно, – дон Котофан махнул лапой, – она поймет. А затем, – агент 013 поправил сапоги, точно собрался бежать, и проговорил задумчиво: – Мне нужно исчезнуть из замка. Но не просто исчезнуть, а сделать так, чтобы кто-то подал сигнал, если граф почему-либо вздумает остаться в замке, или вернуться, прервав охоту, или под любым предлогом спуститься, кхе-кхе, в винный погреб.

– Пожалуй, я знаю, как это сделать, – радуясь собственной, откуда-то взявшейся сообразительности, я хлопнул себя по лбу. – Поговорите с фра Анжело, он сам будет искать встречи с вами. В нужный момент он может ударить в колокол.

– А колокол будет слышен в той самой руине, где мы, – кот смерил меня взглядом, – где мы имели возможность свести, как бы это выразиться, тесное знакомство?

– Ветер нынче в ту сторону, – обдумывая слова агента 013, ответил я. – Стало быть, благовест донесется до тех мест, хоть и слабый.

– О, ты не знаешь моих ушей, – горделиво шевельнул ими дон Котофан. – Я слышу даже, как мышь выговаривает своим мышатам за съеденную церковную свечу.

– Тогда есть надежда.

– Вот и прекрасно, – подбоченился кот. – А дальше я сделаю то, что на моем месте… – он замер, обдумывая слова. – Мнэу, зачем этот самообман! Никто бы ничего не смог на моем месте – только я, только я, все сам, все один. Что ж, действуем, мой друг. И надеюсь, что сегодняшний день принесет нам победу. И каждый из нас достойно исполнит свой долг! В конце концов, я, – он вновь поглядел на меня, словно только сейчас заметив, – да и все мы немало поработали для этого. Осталось лишь блистательно завершить начатое. За дело! Сейчас к Алине, потом – к причетнику, а затем, когда откроют ворота, ты поможешь мне выскользнуть из замка.

На нашу удачу, проповедь длилась дольше обычного. Его преосвященство архиепископ Туринский слыл известным краснобаем. Начав со льва, которому разорвал пасть ветхозаветный Самсон, он перешел к тому, кто «бродит вокруг человецей, аки лев рыкающий, ища, кого бы пожрать», вдохновенно призывая охотников уподобиться Самсону, дабы сокрушить этого зверя бездны. Затем проповедник ловко и к месту припомнил весь бестиарий, упомянутый в священном Писании, включая Левиафана и змея-аспида. Завороженные красноречивой речью дворяне и жавшиеся к стенам слуги вовсе не обращали внимания на неуместные кошачьи вопли, доносившиеся со двора. Впрочем, кошачий концерт длился недолго.

Когда же месса была завершена, охотники толпою вывалили во двор, спеша занять места в седлах. Ее высочество Алина Гуральская предстала пред ясные очи нашего государя, одарив его благосклонной улыбкой.

– Первого зверя, добытого мной сегодня, я посвящаю вам, высокородная дама! – гордо заявил герцог Филиберт, просительно заглядывая в черные глаза красавицы. – Лишь одно жаль, в моей земле не водятся африканские львы и хиндские тигры! Но умоляю вас, может быть какой-нибудь залог вашего, э-э, внимания… Пусть самый маленький…

– Залог? – переспросила Алина, нежно глядя на владыку Савойи. – Ну конечно! – Она томно вздохнула, сверкнула глазами, чуть приопустила длинные ресницы, затем, на глазах изумленных вельмож и мигом побагровевшего Констана де Монсени, порывисто обняла разом обомлевшего герцога и прижалась щекой к его щеке. Его сиятельству даже показалось, что прекрасная дама что-то нежно воркует на самое ушко разомлевшего от ласки повелителя. Я видел, как он мрачно сжал руку на эфесе длинного охотничьего кинжала.

– Герцог, – между тем шептала Алина, – очнитесь и слушайте внимательно. Вам на сегодняшней охоте угрожает большая, слышите – смертельная опасность! Если хотите дожить до утра, во всем слушайте моего дражайшего супруга.

Рискну повториться, но… Вам, сидящим где-то вдали от савойских лесов, да еще шесть веков спустя, этого в полной мере не понять и не ощутить. Рассказать же так, чтобы вы, мои почтеннейшие читатели, почувствовали треволнения того дня, как чувствует кожа прикосновение солнечных лучей, я не умею. И лишь потому только скажу еще раз: клянусь святыми угодниками, это и впрямь была очень странная охота! Даже псы, загонявшие дичь, заметили это, то и дело оглядывались и нервно лаяли, стараясь напомнить хозяевам, для чего, собственно говоря, те приехали в лес.