Юлия Рыженкова - Халт

– Не знаю. Должен, – вяло откликнулся Халт, привалившись к стене.

– Давай-ка лучше переночуй где-нибудь здесь, на постоялом дворе. В такую темень не то что по району гоблинов ходить опасно – даже в гномьем могут обидеть. Деньги-то есть?

Халт сунул руку в карман и вытащил все монеты.

– Мдя, не густо. Ладно, пошли, доведу тебя до «Приюта», Кривонос мой друг, договорюсь.

Одноглазый практически взвалил человека на себя: Халт еле переставлял ноги. Куда они шли и как долго – он не заметил. И постоялый двор, и разговор Одноглазого с хозяином проплыли в тумане. А уж когда Халт поднялся на второй этаж и наконец завалился на кровать, – темнота накрыла его полностью.

– Вставай! Да вставай же!

Сын Глойфрида не сразу понял, что происходит, кто стоит над ним и где он.

– Проспишь на работу! – Гном рявкнул так, что Халт подскочил. Память вернулась вместе с ужасом.

– Кракен побери! Который час?!

– Полвосьмого, – хозяин таверны погладил длинную бороду. Халт заметил, что нос у него кривой, явно не раз сломанный.

– Я опоздал!

– Успокойся. Не опоздал еще.

– Я же за полчаса не добегу! – Со стоном Халт повалился обратно на кровать.

– Да чего тут бежать? Арена – вон она, в окно посмотри, – хмыкнул хозяин, открывая ставни.

Халт опешил, не ожидая, что таверна находится настолько близко. Арену было не просто видно, она заполонила собой все. «Наверное, тут очень дорогие комнаты», – мелькнула мысль, и потомок Хагена порадовался, что ему не надо платить.

– Ничего себе! – сказал он вслух. – А бои отсюда не видно?

Хозяин захохотал.

– Да, это было бы неплохо. Я бы тогда втрое поднял цены!

Халт успел еще съесть перед выходом завтрак, который ему чуть ли не насильно подсунул Кривонос. Только почуяв запах яичницы, он вспомнил, что не ел уже сутки: на Арене было не до того.

Несмотря на то, что они переделали массу работы, Халту день показался легким: сегодня не нужно было лезть в клетки. Максимум контакта – долить воды в миски, но это делалось через прутья. Постоянный рев песочного грифона сводил с ума, но через полдня Халт к нему привык. Он уже раздумывал, усевшись на полу, не зайти ли после работы к Тарану, когда в зале появился мастер Грудаш. Халт не сразу услышал его шаги за ревом грифона. Он вскочил, ожидая взбучки, но гоблин не обратил на него внимания. Замер, задумавшись, затем подошел к клетке с песочным грифоном, чей рев к вечеру напоминал уже стон. Внезапно гоблин развернулся и принялся отвешивать такие подзатыльники и пинки своему помощнику, болтавшемуся без дела, что Халту даже стало того немного жаль.

– Пьябля-хьябля-бляпья! Пьяпья-бляпья! Пьябля! Пьябля! Пьябля! – проорал мастер.

Помощник бросился вон из зала с такой прытью, будто за ним неслась мантикора. Пленники стояли не шелохнувшись, ничего не понимая. Грудаш развернулся и уткнулся взглядом в Халта.

– Грриффон болен. Дашшь ему лекаррствво, которрое прринесссет мой помощщник, – приказал он.

Тем временем с миской в руках вбежал гоблин в оранжевом хитоне. Мастер достал из складок одежды флакон, добавил в миску несколько капель, перемешал. Что-то сказал на гоблинском, махнув рукой в сторону Халта, и ушел.

Вначале они просто заменили миску с водой на миску с лекарством, но грифон не пил. Он метался по клетке и стонал.

– Иди и влей в него лекарство. – Гоблин сунул Халту миску.

– Как??? Он же меня убьет! – возмутился тот.

– Иди. А не то тебя убьет черный ошейник, – ощерился гоблин. Его самого трясло после выговора начальства. Еще бы – целый день не замечать, что грифон орет не просто так, а потому, что заболел! Халт отчасти разделял негодование мастера Грудаша; но почему за это должен расплачиваться он? Да еще и своей жизнью!

– Держись от него сбоку! – посоветовал Одноглазый. – Если заметишь, что пристально смотрит на тебя, – значит, готовится к прыжку. Тогда беги!

Одноглазый и помощник взяли железные палки и тоже полезли в клетку. Они попытались зажать голову грифона так, чтобы Халт смог влить в клюв жидкость. Грифон вырывался. Халт, отскочив, пролил часть лекарства, за что получил железной палкой по спине от подмастерья. Наконец им удалось прижать голову грифона к стене, и Халт поднес миску к клюву. Он встретился глазами с грифоном. В них плескалась боль, но, превозмогая ее, тот замер, чуть присев на львиные лапы.

– Беги! – заорали хором Одноглазый и подмастерье, бросаясь из клетки. У Халта подвернулась нога, и он плюхнулся на задницу, чудом не расплескав остатки лекарства. Секунды превратились в минуты. Он видел, как плавно распрямляются лапы, как большой клюв целит ему прямо в лицо. «Стой!» – заорал он. Животное вдруг замерло, так и не прыгнув. Время вернуло свою скорость, и Халт понял, что кричал не разжимая губ.

«Ты болен. Я пришел помочь», – продолжил он разговор с грифоном.

«Больно», – раздалось в ответ.

«Пей. Уберет боль».

Грифон чуть помедлил, затем опустил клюв в миску, которую Халт так и продолжал держать.

«Хорошо?»

«Мало боли».

«Спи».

Ноги отказывались подчиняться Халту, и он на четвереньках выполз из клетки. Песочный грифон улегся на брюхо и накрыл голову лапой. В зверинце впервые за день наступила тишина.

– Ну ты, парень, счастливчик! Можешь отпраздновать сегодня второй день рождения, – хлопнул его по плечу Одноглазый.

– Почему он тебя не убил? – удивился гоблин.

– Не знаю… – Халт решил не болтать о своей способности разговаривать с животными. Он жадно выпил ковш воды, второй вылил на голову. Полегчало.

– Можете идти. Смена кончилась, – протявкал подмастерье.

Халт не стал рассказывать Тарану о разговоре с грифоном, да тот ни о чем и не спрашивал. Оба сидели хмурые и молча тянули пиво. У гнома, похоже, возникли проблемы в «Сопротивлении», и в последнее время они общались мало. Халту почему-то хорошо думалось среди шума посетителей таверны, рядом с молчаливым товарищем. Сегодня он чуть не погиб, зато наладил контакт с грифоном. Это дорогого стоило. Сын Глойфрида не слышал, чтобы кто-то разговаривал с опасными магическими существами, и ему просто не приходило в голову попробовать самому. Ведь чтобы поговорить с грифоном или мантикорой, нужно время и хоть какая-то безопасность. Обычно же ни того, ни другого у мага нет: он встречается с такими существами лишь за секунду до смерти. Зверинец Арены – явление уникальное.

Кроме того, магические разговоры с животными считались пустой забавой – с кошкой поболтать от нечего делать или направить грызуна в мышеловку, пообещав ему сыр. Серьезные маги этим не занимались: разговором животное нельзя заставить, нельзя приказать. Зато это умение активно использовали последователи богини Ялини: узнать тайные тропы у зайцев, спросить о здоровье у скулящей собаки, успокоить разгоряченного коня. Это магия мира, а не войны, но боевых магов и завоевателей в Упорядоченном несравнимо больше, чем мирных…