Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – король

Когда встречный ветер промораживает тело насквозь, как ни кутайся в шубу, только и вспоминать ее полные и сочные губы, похожие на созревшие черешни, ее горячее тело и крепкие объятия…

А какие обещающие улыбки посылала мне в прошлый раз леди Грейда, подруга Аллераны Баттенширской? А леди Бренда, ее вторая подруга, вообще улыбалась не просто обещающе, а многообещающе, но я, вот такой самоотверженный подвижник и вообще чудо, мчусь через холод и ветер, хотя они здесь же в Бриттии, рукой подать, всего лишь повернуть арбогастра чуть на юг, и через четверть часа, а то и раньше, уже могу оказаться в теплой постели одной из…

Границы между королевствами обычно проходят по рекам, болотам, горным цепям, а земли везде одинаковые, так что я не успел заметить, когда оказался в Гиксии, но хотя дремучие крестьяне на обочине одного из полулесных сел не сумели объяснить, как называется их королевство, но слышали однажды, что есть такой король по имени Натаниэль Стокбридж…

– Понятно, – сказал я, – значит, Гиксия…

Объяснять им не стал, что король Стокбридж давно убит, пусть основы власти выглядят незыблемыми, пустил арбогастра в галоп, оставив их с распахнутыми ртами, родится еще одна легенда о громадном таинственном всаднике на сказочно быстром коне, которого сопровождает чудовищных размеров ужасающий пес.

Странно подъезжать к столице королевства, в котором не был, но где считаюсь принцем-регентом, в руках которого вся власть. Понятно, что, вздумай в самом деле начинать рулить, меня бы сразу остановили, то ли вежливо напомнив, что это был вариант предотвратить войну за трон, а на самом деле я здесь никто, то ли просто устроили бы мне мартовские иды.

Однако же авторитет у меня здесь какой-то есть, иначе бы вообще не выдвигали мою кандидатуру. Конечно, все учитывали, что не явлюсь и не скажу: вот я, где мой трон, сейчас все в королевстве переверну по-своему, но ведь были явно и другие кандидатуры…

Крепостная стена из массивных глыб серого цвета, где попадаются разных оттенков, из-за чего стена смотрится живописнее, и только два ярких пятна: по обе стороны такой же серой двери по гвардейцу в красных с золотом одеяниях, с копьями в руках. Длинные стальные наконечники блестят молодо и весело.

Города Гиксии не отличаются от городов Ирама и Пекланда, а если и отличаются, то лишь женщина сможет заметить, они даже рюшечки замечают на других женщинах. А я смотрел только на стены и башни, везде все функционально, а что где-то стены толще, а башни выше, так это всего лишь говорит, что людей здесь побольше, потому и оборона лучше.

Правда, когда показался Этервиль, столица Гиксии, я сразу ощутил, и что это столица, и что над нею поработали не только специалисты по обороне.

Стена высока и достаточно изящна, а башни самые высокие из всех, что я видел здесь, на севере. Главное, не только высокие, но и тонкие, словно служат всего лишь как наблюдательные, призванные не столько защищать город, как украшать его.

По дороге к городу тащатся две телеги, колеса стучат по камню брусчатки, здесь местами даже подсохло, хотя в канавах снег почти не начал таять.

Я догнал, крестьяне замерли, глядя на ужасного громадного пса, что с легкостью перепрыгнет повозку и не заметит, а я крикнул доброжелательно:

– Хороший денек, верно?.. Это что за башни такие?

Двое уставились на меня, широко распахнув глаза и с отвисшими челюстями, а третий сказал несмело:

– Да кто его знает… говорят, в старые времена в них жили колдуны…

– В какие старые? – спросил я.

Он почесался, ответил очень серьезно:

– В очень старые. Когда наших прадедов еще не было на свете. И даже ихних прадедов.

– Ого, – сказал я. – Не думал, что башни такие старые.

– Они не старые, – возразил он. – Их всегда такими строят.

– Зачем?

– А вдруг колдуны вернутся? – сказал он резонно. – Говорят, с ними было счастье.

Я подумал, кивнул. Все верно, мы тоже вывешиваем на столбы и деревья скворечники. Авось прилетят скворцы. От них и веселее, и гусениц собирают по всему саду.

– Хорошая идея, – одобрил я. – Могут и вернуться. Только всегда ли от них добро?

– Но старые люди говорили…

Но я пустил коня в галоп и уже не слушал. В высокой стене и ворота высокие, в правой створке прорезана калитка, но сейчас обе распахнуты настежь: вой-ны нет, до ночи еще далеко, а товары везут и везут в обе стороны.

Бобик подбежал к воротам первым, стражи закрылись щитами, но не попятились, а отважно выставили копья. Бобик оглянулся за меня словно бы за разрешением растерзать их.

Стражи дрогнули и отступили на пару шагов. Я вскинул руку в приветствии.

– Как жизнь, ребята?

Из сторожки выскочил рыцарь, крикнул:

– Стой! Кто…

Голос его прервался, он вытаращил глаза, а я сказал зловеще ласково:

– Своего принца-регента должны знать в лицо! Разве мои портреты не развешаны на всех заборах?.. Нет?.. Ну и слава богу… Бобик, пойдем в наш дворец, навестим баядерок… Мой как бы дворец!

В городе мы двигались по улицам гордые и надменно веселые, все хорошо, мы развлекаемся, потому вот и все хорошо, ребята, не пугайтесь, хотя мы все трое хороши…

Королевский дворец виден издали позолоченной крышей, такое вижу впервые, но в остальном типовая крепость, украшенная статуями и колоннами уже явно позже.

На воротах в сад нас остановила целая группа копейщиков. Я сказал с ласковой угрозой:

– Ребята, а мне обидно, что вы не признали Ричарда Завоевателя… Хотя бы по коню и собачке! Про себя уже молчу. А когда обижаюсь, то лют и нещаден во гневе, безудержен и… что-то там еще, забыл.

Они еще хлопали глазами, когда один вскрикнул:

– Ваше высочество!.. Вы наш принц-регент?..

– А хто ж ищщо? – спросил я надменно.

Он всплеснул руками.

– Простите, что не признали!.. Вы так изменились, так изменились… к лучшему, конечно.

– Ага, – сказал я, – конечно, изменился. И только к лучшему. Я такой, хотя в чем-то и неизменный, как положено доминанту в доминантных обстоятельствах полного или частичного доминирования.

Они все разом ринулись открывать ворота, Бобик вбежал первым, остановился и победно посмотрел на арбогастра. Тот фыркнул и сделал вид, что это слуг всегда пускают вперед, всякую чернь, их не жалко, а благородные идут сзади, как положено.

Во дворе масса народа, явно пригнанного из города, выносят остатки снега, чистят вымощенные камнем дороги и готовят сад к весне.

Королевский дворец состоит из трех близко расположенных зданий, я проехал под массивной аркой, в своде видны щели, откуда опускаются в случае необходимости железные решетки.

Арбогастр гордо процокал копытами по главной аллее к главному зданию. Я нарочито пустил его медленно, словно бы любуясь, как хорошо рабочие убирают снег, это женщины смотрят, где бы цветочками полюбоваться, а мы, доминанты, серьезные существа, рациональные, деловые, практичные…