Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – король

И походка у меня такая властная, что увидел бы себя со стороны, точно бы перепугался такой исполненной могущества и звездного величия персоны.

Управитель забежал вперед, делая некие знаки стражам в коридоре. Те вытянулись у стены, а двое слуг церемонно распахнули передо мной высокие двери с инкрустацией ценными породами дерева и полудрагоценными камнями.

Я перешагнул порог, вообще-то всегда по фигу, что за комната, но все с таким трепетом всегда ждут одобрения, что я и сейчас бросил через губу:

– Да, весьма, весьма… Так и передайте, одобряю.

Я снял перевязь через голову и с грохотом положил меч поперек стола, а сам плюхнулся в кресло.

– Ну, докладайте, что здесь без меня творилось?..

Управитель сказал умоляюще:

– Ваше высочество, как я посмею?

– Что, – спросил я, – нет свободы слова? Даже на кухне? Заговоры заговариваете?..

– Ваше высочество!.. Да нет более преданных слуг его величества…

– Все так говорят, – сообщил я. – Кстати, каково в королевстве соотношение церквей?

У него вытянулось лицо.

– Это… в каком смысле?

– Сколько апостольских, – пояснил я, – сколько римских?

Он замялся, развел руками.

– Точно не знаю, я же не по церквям, но если приблизительно, то примерно половина на половину. А в Пекланде, к примеру, почти все апостольские…

– Половина, – повторил я, – это уже хорошо. Тогда все восстановится быстро…

Дверь приоткрылась, с канцелярской поспешностью вошел Глен Вудруф, личный секретарь короля, поклонился с порога. Управитель бросил на него умоляющий взгляд, и Глен, даже не испрашивая моего разрешения, качнул головой в сторону двери.

Управитель со вздохом облегчения исчез. Я сказал с удовольствием:

– Уже?

Он помотал головой.

– Нет, просто рискну уточнить, вы же в прошлый раз возжелали переговорить с его величеством без всяких церемоний…

– Ну да, – подтвердил я.

– Король сейчас ведет прием посетителей, – сказал он несколько стесненно.

– Какой из приемов?

– Обычный, ваше высочество!.. Никто же не знал о вашем прибытии. Через час закончит, и тогда можете переговорить в его кабинете наедине. А пока отдохнете, примете ванну…

Я вздохнул.

– В прошлый раз мы успели еще до ванны с одалисками.

Он спросил тревожно:

– Что успели?

– Поговорить, – ответил я и поинтересовался с подозрением: – А ты что подумал?

– Я просто уточнил…

– Веди, – сказал я, – я пройду на прием. Надеюсь, его величество меня примет.

Он посмотрел с некоторым испугом.

– Разумеется, ваша светлость, разумеется! Но…

– Что еще?

– Не будет ли это умалением статуса его высочества?

Я изумился:

– А чего ты вдруг о нем стал так заботиться? Главное, статус его величества. Вы все вокруг этого статуса всего лишь подтанцовщики. И должны работать на повышение статуса короля Бриттии, ибо это повышение уровня мира, благополучия и благоденствия.

Он посмотрел на меня почти с испугом.

– Ой, ваше высочество, вы меня прям пугаете…

– Чем?

– Такие слова знаете, – проговорил он жалко. – Грамотный лорд – это что-то неестественное. Но как изволите. Только не ломайте прием.

– Все пойдет, – сказал я великодушно, – как идет. Я такой добрый, сам себе удивляюсь. Наверное, съел что-нибудь.

Он повел более коротким путем, гвардейцы вздрагивали и вытягивались у дверей, словно я напрямую из канцелярии по проверке деятельности королей.

У одной из боковых дверей Глен сделал знак придворному огромного роста, что застыл в оцепенении. Тот вздрогнул, посмотрел на меня дикими глазами.

– Его светлость, – проревел он оглушительным голосом, – эрбпринц Ричард Завоеватель!

Народу в зале не так уж много, хоть и не мало, все солидные и богато одетые, король мелочь не принимает, в нашу сторону начали поворачиваться медленно и заторможенно, придворный этикет никогда не нарушается вот так грубо и неожиданно.

На троне Ричмонд Драгсхолм, огромный, рыхлый, довольный, олицетворение монарха, у которого все идет не просто хорошо, а даже прекрасно. После того как его наследник Клавель в порыве стыда и раскаяния покончил с собой, корона эрбпринца перешла ко мне, как спасшего королевство от начинающейся гражданской войны, а место казненной королевы заняла женщина, любившая короля всю жизнь, он за это время стал еще толще и благодушнее, во всяком случае с виду.

Сейчас вытаращил глаза, даже начал приподниматься на троне, но я вскинул руки успокаивающим жестом.

– Это напрасно, – сказал я громко, – я всего лишь тоже на прием к его величеству!.. Ваше величество, умоляю вас, не прерывайте ради меня прием… Хотя, разумеется, не буду против, если удостоите меня аудиенции вне очереди.

Он опустился на трон и плотно взялся за подлокотники, словно я сейчас начну его оттуда сволакивать, всматривается с напряжением, стараясь понять, что у меня за игра.

Весь зал замер, придворные и королевские гости вытянули шеи и затаили дыхание, что же такое происходит, а Драгсхолм наконец проговорил медленно:

– Ваше высочество, приветствуем вас в нашем королевстве… Надеюсь, вы захватили с собой хорошие новости?

Я воскликнул:

– Разумеется!..

Он сказал с чувством:

– Как я люблю хорошие новости…

– Вам шлют заверения, – объявил я громко, чтобы услышало как можно больше народу в зале, – в преданности и совершеннейшем почтении фрейграф Виллебуа-де-Марейль, граф Аскланд, граф Каундифепбирф… и многие другие герои Бриттии, заслужившие уважение участников похода против узурпатора и попирателя христианских ценностей Мунтвига!

Все слушали внимательно, но я краем глаза увидел недоумение на лицах как в зале, так и ближайших придворных, выстроившихся справа и слева от трона.

Король всмотрелся в меня и спросил в лоб:

– Насколько я помню, Виллебуа-де-Марейль просто граф… как и Аскланд всего лишь барон?

Я воскликнул громко, стараясь, чтобы услышали даже в дальнем конце зала:

– Ваше величество! Как такие герои могли остаться с теми же титулами? Граф Виллебуа-де-Марейль, насколько я помню, первым получил высокий титул и огромные земли с замком, городами, лесами и озерами в бывшем королевстве Эбберт, которое теперь ликвидировано.

В зале зашумели, но сдержанно, а еще всюду шикают друг на друга, чтобы не мешали слушать их эрбпринца.

Король переспросил:

– Королевство Эбберт… больше не существует?

– Увы, – согласился я. – Там не нашлось и десяти праведников, как потребовал Господь на просьбу Авраама пощадить Содом и Гоморру. По правде говоря, нашлась только одна, да и то женщина… Хотя вообще-то я и не искал, но это неважно.

– А что, – спросил он в мертвой тишине зала, – там теперь?